А, вы не так поняли. Мы просто хотели взять рыбы на ужин.
Улыбка молодого торговца тотчас сменилась выражением растерянности. С подобной просьбой, видимо, к нему обращались впервые. Для путешествующего на большие расстояния торговца солёной рыбой продать часть товара по дороге обычное дело, а для молодого барышника, чей маршрут составлял поездку до ближайшего озера и обратно в город, это было в новинку. Парень задумался. У него было лицо дельца, столкнувшегося с нестандартной ситуацией и теперь обдумывавшего, как бы извлечь из неё выгоду.
Лоуренс заметил:
Погляжу, вы очень серьёзно относитесь к своему делу.
Юный торговец оторвался от своих мыслей и растерянно улыбнулся:
Ужасно неловко, что вы подловили меня, правда. Так вы говорите, что хотели бы купить рыбу на ужин Планируете остановиться в Кумерсуне?
Да, приехали на ярмарку и посмотреть на праздник.
В городе Кумерсуне в это время открывалась ярмарка, которая проводилась дважды в год летом и зимой. А в зимнее время к тому же устраивался большой праздник. В чём суть праздника, Лоуренс не знал, но, по слухам, любой церковник, попав на него, свалился бы в обморок: праздник был языческим.
В шести днях пути к северу от церковного города Рюбинхайгена, снабжавшего армию для войны с иноверцами, отношения язычников и Церкви были отнюдь не такими простыми, как на юге.
За Рюбинхайгеном на север простирались земли королевства Проании, в семье правителей которого было немало язычников, поэтому смешение религий Истинной веры и языческой в городах Проании было явлением обыденным. Кумерсун, город влиятельной аристократии, строился в расчёте на то, что здесь будет процветать торговля, поэтому конфликты верований в нём строго пресекались: в городе не было церквей, а миссионерство находилось под запретом. Расспросы о принадлежности праздника языческий он или церковный также были запрещены: его просто объявили городской традицией. Праздник Ладра, благодаря своей необычности и терпимости к язычникам в королевстве Проании, ежегодно привлекал в Кумерсун огромные толпы странников.
Лоуренс, к своему сожалению, бывал в Кумерсуне только летом, поэтому прежде бывать на празднике ему не доводилось. Полагаясь на сведения, полученные от других торговцев, он подгонял лошадь, чтобы заранее добраться до города, но, похоже, был чересчур оптимистичен в оценке.
А можно узнать, в какой гостинице вы заказали комнату? обеспокоенно поинтересовался молодой торговец.
Праздник ведь будет только послезавтра. Или вы хотите сказать, больше нет свободных мест?
Да, именно так.
Сидящая рядом Холо слегка поёрзала. Похоже, новости пришлись ей не по нраву. В волчьем обличье, предположим, холода ей были нипочём, но в человеческом она, понятное дело, холод не любила. И перспектива снова ночевать в телеге её совершенно не радовала. Впрочем, Лоуренс был с ней солидарен.
Тогда обращусь в гильдию, обычно по случаю ярмарки они занимаются предоставлением жилья.
Лоуренс по возможности старался не обращаться за помощью в торговые дома, чтобы избежать надоедливых расспросов о его спутнице, но деваться было некуда.
Так вы из гильдии? Позвольте полюбопытствовать, из какой именно?
Гильдия Роуэна. У них есть представительство в Кумерсуне.
Не успел Лоуренс договорить, как лицо молодого торговца озарилось.
Какое чудесное совпадение! Я тоже из гильдии Роуэна!
Не иначе Божий Промысел Хотя здесь подобные выражения не приветствуются.
А-ха-ха, всё в порядке. Я ведь тоже приверженец Истинной веры с юга, засмеялся парень, а затем, кашлянув, произнёс: Позвольте представиться: Амати Ферми, торговец рыбой в Кумерсуне. Свои называют меня просто Амати.
Странствующий торговец Крафт Лоуренс. Называйте меня просто Лоуренс.
Они представились, оба сидя в своих повозках, стоявших совсем рядом, поэтому торговцы пожали друг другу руки. Затем Лоуренс представил Холо:
А это моя спутница. Мы путешествуем вместе по определённой причине, но мы не муж и жена.
Холо слегка поклонилась и улыбнулась одними уголками губ. Когда она вела себя смирно, то была само очарование. Амати покраснел и назвался ещё раз.
Холо Вы приняли монашеский постриг?
Можно сказать, странствующая монахиня.
Паломничество было уделом не только набожных мужчин: немало желающих находилось и среди женщин. Но обычно они называли себя странствующими монахинями это помогало избежать ненужных проблем. С другой стороны, появляться в Кумерсуне в облике явного приверженца Церкви считалось нежелательным, поэтому верующие перед тем, как войти в город, по традиции прикрепляли на одежду три пера. На капюшоне Холо красовались три бурых потрёпанных куриных пера, и Амати, выходец с юга, несмотря на юный возраст, сразу понял их назначение. Расспрашивать далее он не стал видимо, решил, что у них есть свои причины путешествовать вдвоём.
Говорят, трудности на пути испытание Господне. В общем, я могу выбить вам комнату, но две вряд ли.
Лоуренс подивился инициативе Амати. Тот с улыбкой продолжил:
Это воистину Божий Промысел, что мы из одной гильдии. В гостинице, где я собираюсь сбывать рыбу, думаю, получится снять комнату. А просить у гильдии жильё для путника с женщиной значит, столкнуться с расспросами старейшин гильдии.
Вот уж действительно. Но мы вас не затрудним?
Конечно нет. Я ведь человек торговли и всегда думаю о прибыли. В общем, надеюсь, что сегодня вы вдоволь наедитесь вкусной рыбы.
Амати вновь показал, что совершенно неслучайно владел целым обозом из трёх телег в столь юном возрасте такой далеко пойдёт.
Лоуренс со смешанным чувством благодарности и досады ответил:
Вы отличный торговец. Полагаюсь на ваше слово.
Понял. Сделаю, как обещал.
Амати улыбнулся и на мгновение посмотрел Лоуренсу за спину. Тот сделал вид, что его это не беспокоит, но взгляд явно был адресован его спутнице. Возможно, молодой торговец просто хотел покрасоваться перед Холо? Лоуренс почувствовал некоторое превосходство перед юношей, ведь именно он путешествует с ней, но выбросил из головы неуместные мысли, за которые Холо его бы обязательно высмеяла, и задумался, как укрепить приятельские отношения с молодым торговцем, оказавшимся более удачливым.
Через некоторое время, когда солнце уже клонилось к закату, они прибыли в город Кумерсун.
На столе в обеденном зале лежал порезанный ломтями карп и стоял котелок супа с морковью и картофелем. Возле котелка были расставлены разнообразные блюда из рыбы и моллюсков. Так как обо всём с хозяином гостиницы договаривался торговец рыбой, обилие речных даров на ужине было не удивительным, но в любом случае местные кулинарные традиции существенно отличались от южных, где в почёте было мясо. Особенно привлекали внимание улитки.
Существовало мнение, что морские улитки продлевают жизнь, а речные вызывают несварение желудка, поэтому на юге, в отличие от Кумерсуна, было принято употреблять в пищу только двустворчатых моллюсков. Церковь даже объявила спиральные раковины пристанищем демонов и выпустила постановление, призывающее не употреблять улиток в пищу.
Справедливости ради: Писание не запрещало их есть, просто это было разумным предостережением. Как-то Лоуренс заблудился в дороге и набрёл на реку, успев к этому времени основательно проголодаться. Он утолил голод улитками, за что и расплатился дикой болью в животе. С тех пор он не прикасался к ним, неважно речные они или морские.
К счастью для торговца, моллюски пришлись Холо весьма по вкусу, поэтому он решил отдать ей и свою порцию.
Вот, оказывается, какие моллюски на вкус! бурно выражала свой восторг Холо, вытаскивая улиток из раковин ножом, позаимствованным у Лоуренса, и уплетая их одну за другой. Сам Лоуренс ел маленькими кусочками жареную щуку, обильно посыпанную солью.
Сбавь темпы. Пожалей живот.
А?
В речных улитках живут демоны. Будешь потом мучиться.
Холо выудила улитку из раковины, внимательно осмотрела её, склонив голову набок, и отправила в рот:
Вот ты какого мнения обо мне. Я разбираюсь не только в пшенице.