Луис задумчиво заметил:
Мой друг, вы должны действовать очень осторожно. Если генералы услышат, что мы переделываем самолет в бомбардировщик... он пожал плечами.
Самолет уже включен в сценарий, сказал Уитмор. Мы могли бы скрыть большую часть работ, сделав вид, что готовим его для съемок в картине.
На лице Луиса было написано сомнение.
Я сказал:
Откровенно говоря, не думаю, что мы сможем многого добиться с точки зрения секретности, просто попытаемся, чтобы вся работа была не слишком очевидной. Они должны знать, что мы приобрели "митчелл", и если полагают, что мы собираемся использовать его против них, то мы не можем помешать, что бы не делали. После того, как мы проделаем на самолете большую часть изменений, я сам лично подготовлю его для бомбометания. Это самое безопасное, что мы можем сделать.
Возможно, они собирались что-то обсудить, но тут в комнату вновь вошла мисс Хименес. Может быть, теперь она выглядела немного посвежевшей, хотя я и прежде не замечал по этой части никаких недостатков.
Уитмор остался сидеть на месте, по-прежнему вытянув ноги. Я согнулся, демонстрируя чисто английскую вежливость. Луис танцующей походкой, как тигр на охоте, пересек комнату и принялся усаживать ее в кресло, как втискивают ногу в башмак.
Хотите чего-нибудь выпить, сеньорита? предложил он. Или, может быть, показать вашу комнату? Я мог бы заказать ужин.
Она одарила его улыбкой мощностью в десять киловатт и сказала, что предпочла бы джин с тоником.
Разговор прервался. За открытым французским окном темнело небо и море вежливо вздыхало на пустом пляже. Толстая ящерица выбралась наружу и встала как часовой в луче света, падавшем во внутренний дворик.
Наконец я спросил:
Есть какие-то соображения о том, что должен дать этот рейд?
Луис повернулся и резко бросил:
Больше мы это обсуждать не будем.
Я ехидно улыбнулся, прекрасно представляя, что сейчас последует.
Так оно и случилось. Мисс Хименес с восторгом взглянула на меня.
Вы говорили о бомбардировке самолетов генералов?
Луис попытался ее успокоить.
Сеньорита, вам нет нужды этим заниматься...
Но я же здесь именно для этого.
Это несколько сбило его с толку. Уитмор протянул:
Я думал, вы приехали, чтобы забрать домой тело брата.
Я приехала, чтобы отомстить за него. Завтра я отправлю его домой, а сама останусь здесь.
Луис пожевал губами, Уитмор недовольно нахмурился, а Джи Би быстро взглянула на меня, но ничего не сказала.
Ну... и когда? спросил я.
Когда самолет будет готов, сказала мисс Хименес, я сообщу отцу. После этого за день до начала наступления он нас предупредит.
Я кивнул.
Когда прибудут бомбы? И какого типа они будут?
Всем этим занимался Диего, сказал Уитмор, с тех пор мы ничего об этом не слышали... Я снова постараюсь связаться с этими людьми.
Луис перестал жевать свою губу и сказал:
Четыре штуки по 500 фунтов.
Мощная взрывчатка?
Да.
Я снова кивнул. "Митчелл" мог поднять 2000 фунтов, так что с этим было все в порядке. Я даже был уверен, что если в наличии будет достаточно длинная взлетная полоса, "митчелл" поднимет все, что вы сможете в него впихнуть, кроме ванны вашего дядюшки Генри. Это был чертовски хороший самолет для перевозки грузовбыла бы только достаточно длинная взлетная полоса. Но в этом-то и заключалась проблема: я не был уверен, что власти Палисадо или Монтего-Бей, где были соответствующие взлетные полосы, дадут разрешение на для этой увеселительной прогулки.
Я взглянул на мисс Хименес.
Ваш отец должен понять, что я не смогу атаковать в любое время дня. Должно быть...
Она одарила меня такой улыбкой, что во мне все загорелось.
Ну конечно. Как однажды сказал ваш Китченер под Хартумом: "Мы должны вести войну так, как нас вынуждают, а не так, как нам нравится". Это должно произойти на заре или в сумерках.
Все удивленно посмотрели на нее. Я покачал головой и пробормотал:
Вы еще ничего не слышали.
А затем уже громче сказал:
Правильно. Складывается впечатление, что они в течение дня посылают по крайней мере один отряд на передовую базу, расположенную неподалеку от гор...
Возле Кордильер, сказала она.
Именно это место вы имеете в виду, верно? Но кажется, самолеты на ночь там не оставляют. Думаю, Нэд боится вылазок повстанцев и не доверяет армии, чтобы...
Генералы не доверяют друг другу, сказала она. Генерал Боско набирает для своих ВВС наземные войскаэто нечто вроде вашего полка королевских ВВСчтобы организовать подразделения защиты аэродромов. Сейчас у него около трех тысяч человек. Некоторые переведены из других подразделений; большинство сержантского состава когда-то были полицейскими.
Теперь Луис изумился уже по-настоящему. Он покачал головой, чтобы убедиться, что все это ему не снится и спросил:
Сеньорита, откуда вы знаете все эти вещи?
Казалось, она удивилась.
Сеньор, вы забываете, кто мой отец.
Уитмор заметил:
Но ваш отец находится в 500 милях от Каракаса.
Сеньор Уитмор, Либра не закрывается как дверь. Приходят письма. Прилетают самолеты.
Луис продолжал настаивать на своем.
Но ваш брат таких вещей не знал.
Мой брат был сыном моей матери, достаточно резко заявила она. А я дочь моего отца. Диего знал то, что я ему говорила.
Я уже начал подозревать что-то в этом роде. Я никогда не видел, чтобы Диего как трудолюбивый паук трудился в центре разведывательной сети. И связи между республикой и Каракасом, из-за общности языка и в какой-то степени общей истории, были куда более тесными, чем между республикой и Ямайкой.
Но меня главным образом заинтересовало сообщение о неладах между армией и военно-воздушными силами. Теперь я понял, почему Нэд разработал такую громоздкую систему управления истребителями, атакующими наземные цели, непосредственно со своей основной базы, а не позволил армии наводить их на цели прямо с линии фронтатак, как он сам это делал в Корее.
Но сейчас не это было самым главным. Я сказал:
Правильноя атакую с первыми или с последними лучами солнца. Если учитывать все, было бы лучше...
Лучше будет проделать это в сумерки, сухо сказала мисс Хименес. Тогда больше шансов захватить их всех.
Лучше будет сделать это на рассвете, твердо заявил я.
Ответом мне был проницательный, немного испуганный взгляд.
Это чисто военная проблема, успокаивающе буркнул я. Нагруженный бомбами самолет с полными баками горючего будет слишком тяжел для того, чтобы взлететь с короткой взлетной полосы в Боскобеле или в Сан-Антонио. Поэтому мне хотелось бы, чтобы при взлете воздух был как можно холоднее; это позволит двигателям развить большую мощность и придаст крыльям большую подъемную силу. Если атаковать на закате, придется взлетать в полдень; если атаковать на рассвете, взлетать нужно в два часа ночи. Дело просто в этом.
Она нахмурилась.
Капитан, даже Клаузевиц считал, что "чисто военное решение не всегда может быть позволительно".
Ему не приходилось поднимать в воздух перегруженный "митчелл" со взлетной полосы длиною в 3000 футов в жаркий полдень.
Всех опасностей избежать невозможно, капитан. Как сказал Клаузевиц...
Клаузевиц никогда не говорил, что одна лошадь может провести кавалерийскую атаку. Если я промахнусь по паре "вампиров", то атака окажется на восемьдесят процентов успешной. Если же я врежусь в дерево на взлете, то это будет стопроцентный провал. Тогда просто не будет никакой атаки.
Вероятность, что Кейт Карр промахнется, составляла всего несколько процентов в том случае, если я простригу деревья с грузом 500 фунтовых бомб. Но скорее всего, Клаузевиц сказал что-то и по этому поводу, так что я промолчал.
Уитмор твердо принял решение.
Ладно, вы ударите по ним на заре. Если им удастся поднять какие-нибудь самолеты в воздух, вам придется спасаться бегством. При дневном свете.
Я просто кивнул. Мало что могло мне помочь против "вампиров", скорость которых почти вдвое или более превышала мою. И на заре, как правило, не бывало никаких облаков. Но по крайней мере не придется в темноте садиться на неосвещенную полосу.