- Вы говорите по-английски? - без всякой надежды спросил я.
- Конечно, сеньор! - чопорно кивнул слуга. А в том, что это именно он, сомнений не было, вряд ли хозяин такого роскошного дома будет так невзрачно одет. Да и было что-то в этом испанце, что говорило "перед вами человек, привыкший повиноваться, а не отдавать приказы", такие вещи чувствуются. - Ещё раз здравствуйте. Чем я могу помочь вам?
- Мы нашли двух ваших... земляков, - показываю на немного сбледнувших охотников. - Несколько дней назад их загнали на камни гиены, молодые люди умирали от обезвоживания. Мы не могли пройти мимо.
- Спасибо, сеньор, люди Сиболы благодарны Вам за спасение их соотечественников. Дальше мы разберёмся сами, - голос слуги потеплел на пару градусов, появилось немного учтивости, но не более. В следующую секунду он уже отдавал какие-то распоряжение Хорхе и Диего, и тон его был донельзя казённым.
Несмотря на то, что на парней даже голос не повысили, они быстро покинули машину. На большее их сил не хватило, Хорхе подставил плечо Диего, да так оба и застыли, явно не зная, что делать дальше. Хоть мы с Греем и оказали им всю посильную помощь, напоили-накормили, но сил от этого у охотников особо не прибавилось. Более того, кажется, они даже стали чувствовать себя хуже, чем когда мы их подобрали. Так бывает: в момент опасности организм мобилизует всё, что есть, но как только ситуация успокаивается, наступает "отходняк". Вот и эти двое сейчас еле стоят, дунь в их сторону - повалятся.
- Им не помешала бы медицинская помощь. Парни сильно истощены, - заметил я.
Слуга чуть поджал губы, явно недовольный тем, что я вмешиваюсь, но ответил учтиво:
- Конечно, сеньор, я сейчас прикажу позвать сеньора Фернандеса, он осмотрит этих... людей. Parate aquí! - бросил испанец охотникам, и исчез в галерее.
Не прошло и минуты, как мимо нас пробежал молодой, лет двадцать, парень, и скрылся в соседней фазенде. За врачом гонца послали, не иначе. К сожалению, ходит ли местный эскулап с саквояжем, или пользуется более современными медицинскими сумками, мы так и не узнали. Из летней галереи вновь вынырнул пожилой слуга и пригласил нас в дом:
- Сеньор Нарваэс желает видеть спасителей его людей, - мужчина, почтительно склонив голову, развернулся к нам боком и указал правой рукой на вход в гасиенду.
- К сожалению, мы спешим, любезный, - холодно ответил я.
"Желает видеть", ну и замашки у местного бугра. Не "просит", не "будьте так любезны", а "желает видеть", и точка. Словно мы тоже - его люди. Навидался я таких, что других за мебель или там собственность держат. Лучше держаться от подобных господ подальше, с ними почти невозможно разговаривать, а уж договориться - и подавно. Они почему-то искренне считают, что существует лишь их воля, а просьба - это всего лишь вежливый приказ, который не обсуждается.
- Вы... очень обяжете сеньора Нарваэса, - вновь поджатые губы, но глаза по прежнему в пол, а в голосе появились просящие нотки. - К сожалению, он сам к вам выйти не может, из-за здоровья. Но будет рад видеть вас своими гостями. Это не займёт много времени.
А вот это уже похоже на приглашение. Смотрю на Грея, тот пожимает плечами: мол, сам решай.
- Что ж, из уважения к сеньору Нарваэсу, думаю, мы найдём минут пятнадцать. Но не больше, как я уже сказал, мы смешим, - достаю из держателя на двери "Хеклер", закидываю на плечо, закрываю дверь.
Грей, к моему удивлению, оставляет "Баррет" в салоне - чудо Господне, не иначе! На моей памяти, снайпер впервые идёт куда-то без своей бандуры, если не считать "Глока", он теперь безоружен... А нет, откуда-то появляется пистолет-пулемёт, чем-то похожий на легендарный "Узи". Впрочем, этот ПП похож на "еврея" как homo sapiens на грекопитека: приклад телескопический, в цевьё интегрирована складная тактическая рукоятка, на ствольной коробке - планка Пикатинни. Да и масса, судя по тому, как с ним обращается Грей, меньше, чем у "Узи", раза в два.
На наши приготовления слуга никак не отреагировал.
- Прошу за мной, сеньоры.
В летней галерее после уличной жары оказалось с непривычки даже прохладно, на таком контрасте температур даже летом можно спокойно насморк подхватить. Кто в офисе под кондишеном сидел, тот знает.
Как я и предполагал, центральная часть гасиенды, по сути, была банкетным залом на полсотни человек. В центре длинный, метров десять, стол со стульями, из светлого дерева, образовывающий у дальней стены букву "Т" - хозяйское место. В промежутках между широкими окнами на стенах - вычурные треугольные лампы, под свечи, с закопчёнными стёклами. С высокого потолка свисали две люстры, круглые, с колесо камаза, кованые, тоже рассчитанные на свечи. Похоже, с электричеством и прочими благами цивилизации в Сиболе не очень, если даже самый богатый дом освещается не то что дедовским, а пра-пра-пра-и-так-раз-десять-дедовским способом.
Из галереи на хозяйскую половину вела дверь, сейчас распахнутая. Пока мы к ней шли, я негромко поинтересовался у Грея:
- Что за пушка?
- МП7, калибр четыре и шесть.
Кратко и по делу. Название мне ничего не сказало, разве что патрон - какой-то новодел, впервые про такой слышу, значит, и само оружие молодое, не очень известное. Но если Грей его вторым стволом использует, значит, вещь хорошая. Надо будет потом его расспросить, а если повезёт, то и пострелять получится. Я из ПП пока не то что не стрелял, в руках даже ни разу не держал, любопытно - жуть!
Мы вошли в просторный квадратный холл, занимающий весь первый этаж. На стенах различные портреты усатых кабальеро и прекрасных дам, почти все висят парами: видимо, предки хозяина гасиенды со своими жёнами. Помещение имело несколько ярко очерченных зон.
Уголок для чтения - книжные стеллажи, набитые широкими корешками, и пара массивных кресел на маленьких резных ножках, с высокими спинками и подлокотниками, обтянуты сукном. Для приёма гостей - невысокий круглый столик, на котором сейчас стоял поднос с большим медным заварником, тремя фарфоровыми чашками, украшенными библейскими мотивами, и вазочка с печеньем. Вокруг стола - Четыре вычурных стула из тёмно-коричневого, почти чёрного дерева, с изогнутыми ножками с массивными львиными лапами на концах, высокая резная спинка, обтянутая, как и сидушка, кожей с росписью из цветочных мотивов.
На одном из них и восседал сеньор Нарваэс, сухощавый мужчина преклонных лет. Именно так, "восседал" и "мужчина преклонных лет", а не "сидел" и "старик". Густая шевелюра, усы и клиновидная бородка были черны, как смоль, без единого намёка на седину. Весь вид хозяина дома говорил, что это волевой, энергичный человек, для которого возраст всего лишь графа в паспорте, но не состояние тела, ума и души. Одет в летний костюм с короткими, чуть ниже колена, штанами бледно-фиолетового цвета, с зелёным, почти изумрудным, сюртуком, украшенным лёгким узором, с рукавами, заканчивающимися кружевами.
- Господа, прошу, присаживайтесь, - голос Нарваэса был бодр и звонок, спина прямая, как жердь, и не скажешь, что со здоровьем что-то не то. Уловка, чтобы нас в дом заманить? Не производил он впечатление человека, способного на банальную ложь. - Меня зовут Панфило де Нарваэс, аделантадо его Величества Филиппа, генерал-капитан Сиболы. С кем имею честь?
- Алекс Северов, а это Грей... ээээ
- Бигелоу, - подсказал снайпер.
- Присаживайтесь, кабальеро, в ногах правды нет, - Нарваэс повёл рукой, указывая на стулья напротив себя. - И угощайтесь, печенье у Луис настоящая сказка, такого вы точно нигде не пробовали.
Умащивал свой зад я с опаской, больно уж красиво выглядела мебель, настоящее произведение искусства, а тут на него грязными штанами садятся. Я такие только в музее и видел, откуда только в такой глуши эта красота? Сел, как и хозяин дома, с прямой спиной, не облокачиваясь на спинку, только автомат передвинул на колени.
- Позвольте выразить благодарность от народа Сиболы, и от меня лично. Вы спасли двух наших соотечественников, не прошли мимо в трудный час. Они отправились на охоту несколько дней назад, и когда не вернулись вечером, мы решили, что они погибли. К сожалению, отправить на их поиски кого-то я не рискнул. Если с опасностью не справилось двое наших лучших охотников, то вряд ли обычные крестьяне смогут что-то сделать, зато сами с лёгкостью станут жертвами. Фернандо, - Нарваэс чуть повернул голову в сторону застывшего за его левым плечом слуги, - почти ничего не рассказал мне о том, что же случилось. Может, сеньоры, вы удовлетворите любопытство старика?