За своим индикатором я не следил, у меня перед глазами были индикаторы группы, поэтому приближающиеся голоса меня не испугали. Браслеты уже помигивали оранжевым цветом, учащая периодичность с каждой секундой. И когда местные на нас вышли, произошел рывок.
Резкая смена слепящего под солнцем снега на ночь, сделала ее непроглядной. К тому же нас выбросило на холм, о существовании которого я догадался только, когда мой покат остановила Рита.
Оп, шестой, все на месте.
А могло быть иначе? выдохнул я, переводя дух от неприятных ощущений. Все остальные члены группы лежали выше на холме и все еще находились без сознания. Это вообще нормально, что они не приходят в себя?
Наверное. Человек, после истощения может сутки не приходить в себя, а если переступит грань, то может и умереть. Нам рассказывали о таких случаях.
То есть, как умереть?
Но она не ответила, замерев, будто к чему-то прислушивалась.
Гляди! Рита указала вперед. Над следующим холмом вспыхнул шар разноцветных искр. Фейерверк. У них тут какой-то праздник. Останемся посмотреть?
Посмотреть? Разве нам не нужно никуда идти?
Нужно, но я не хочу. Когда еще представится возможность.
Огненные шары и купола вспыхивали все чаще и чаще, порой синхронно, порой последовательно, образуя некий танец. Наверное, там и музыка играет, вот только до нас не достигало ни звука.
Будто ты никогда фейерверков не видела.
Вблизи никогда, впрочем никогда и не увижу. Меня настолько громкие звуки оглушают. И толпа раздражает, а лично для меня никто такое устраивать не будет.
Мне стало неловко, ибо ради меня постоянно устраивали едва ли ни целые представления. С кучей гостей, угощениями и фейерверками. Отец никогда не опускал возможности заключить выгодный контракт даже на моем дне рождении, и для того чтобы произвести впечатление, мог нанять кого угодно, от клоуна до известной иностранной группы. В то время, когда я хотел обычного семейного праздника.
Ты действительно хочешь, чтобы ради тебя организовали такой праздник?
Да нет же, это был сарказм.
Как раз именно, так и отвечают люди, которые на самом деле хотят, но не желают признаваться.
А если кто-то организует? спросил провокационно.
Не приду. Или выпущу кишки самому организатору, если он сделает такое внезапно.
Ээто тоже сарказм? потому, что если это шутка, то я видимо перестал их понимать.
Конечно, заверила меня Рита тоном, я не шучу потому, что шуток не понимаю.
Так мы просидели, пока над холмом не перестали вспыхивать отголоски чужого праздника.
Если представить, что все произошедшее за день было сном, я заметил в ночном небе мерцающие огоньки летящего самолета, можно подумать, что я дома.
Огоньки замерцали еще сильнее, вспыхнули кольцом и пропали.
Неужели? Хочешь сказать, ваш мир дорос до путешествий в космосе?
С чего ты решила, что он улетел в космос, а не взорвался?
Даже, если бы и взорвался, то, что ты можешь изменить здесь, если и в своем мире ничем таким не занимался? Или ты учился на пожарного или на медика? Кстати, кто ты там по образованию?
Учусь на маркетолога, ответил неохотно. Как так можно, переключаться на совершенно не связанные друг с другом темы? Тогда, когда я еще предыдущую не до конца переварил.
Это что за зверь?
Ну, как тебе объяснить, я, в самом деле, не знал, как ей объяснить, в чем заключается работа маркетолога. Мне вдруг показалось, что по сравнению с ее работой, моя ужасно скучна. Это связано с рекламой.
А-а, потянула Рита понимающе, так бы и сказал, фуфловтюх.
Что? удивился я, незнакомому слову, но смутно улавливая смысл.
А что не правда? Вы умело завертываете в привлекательную обертку фуфло и втюхиваете ее людям.
Если бы мое сердце лежало к рекламе, я бы, наверное, обиделся. А так лишь пожал плечами и заметил:
Можно подумать в твоем мире, нет рекламы.
Нет, зато есть пропаганда, агитация, всякие призывы, что тоже реклама, только другого плана.
Я представил, как вместо рекламы детских подгузников, где-то посреди военного фильма, включается получасовой ролик военкома, и содрогнулся. Нет, пусть лучше будут подгузники.
После фейерверков ночь оживилась, то в ту, то в иную сторону все чаще пролетали «самолеты». Иногда поодиночке, иногда клином или колонной, порой настолько низко, что можно было различить не только бортовые огни, но и слабый свет из иллюминаторов. В такие моменты, все сравнения с моим миром пропадали. Это так странно звучало «мой мир», при этом заставляло задумываться о нем как о чем-то едином и, между тем, родном. Как для путешественника, что отправился на другой континент, родина воспринимается единым целым, а не отдельными фрагментами на карте мира.
Ты скучаешь по своему миру? спросил у Риты.
Так же, как ты скучаешь по своему отцу.
Рита поднялась, дав понять, что не желает продолжать разговор. Сразу видно, что не только у меня есть темы, которые не хочется затрагивать.
Кажется, нам повезло. Вот что значит не спешить и довериться своему чутью.
Ты о чем?
Появился блуждающий портал, который выведет нас прямо в Данею.
Ей прямо не терпится от меня избавиться.
Пойдешь со мной, Рита стала спускаться вниз.
Что?
Почему тебе все время нужно повторять?
Но ты еще ни разу мне ничего не повторила, справедливо возразил я.
Потому что не люблю повторять.
Зато ты два раза повторила «повторять».
Шутим, да?
Пытаемся.
Она закатила глаза, улыбнулась и махнула на меня рукой. Невзирая на это, я поспешил воспользоваться ее предложением. Может на этот раз пойму, как происходит переход, или сам, с ее позволения, попробую его совершить. Я и не заметил, как меня перестала пугать мысль, что миров бесчисленное множество и в них можно затеряться. Осталось только любопытство и некое азартное предвкушение. В нем смешалось все, как искреннее желание приобщиться к тайнам, так и решимость использовать полученные знания, чтобы никогда не возвращаться в золотую клетку. И вопросы этики и совести меня не остановили бы. Так устроен человек, готов воспользоваться предоставленной возможностью, перестав дрожать перед запретами и ограничениями, что отделяют его мечту от реальности.
Я никогда не хотел умереть, я просто хотел исчезнуть, как Дмитрий, и жить под другим именем. Но отец никогда бы на это не согласился. Его заботило только свое имя, свой статус и я, несомненно, был частью этого статуса.
Вот, это здесь, Рита остановилась у темнеющего камня, обвела хитрым взглядом местность, словно затеяла какое-то хулиганство. Давай его перевернем.
Зачем? Разве от этого что-то зависит? Или нужно копать?
Нужно отлечь внимание на себя. Давай быстрее, хочу при следующем визите, почитать, какую ерунду они об этом напишут.
Впрочем, я и сам услышал характерное жужжание низколетящего мелкогабаритного объекта. У нас такими пользовались, чтобы вести видеосъемку в труднодоступных местах, иногда их использовали для нужд военных, реже полицейские. Потому, что преступники имели обыкновение отстреливаться. К сожалению, единственное оружие находилось у Риты.
Только с условием, я ухватил за выступ на камне рядом с Ритой, если ты этим опусом со мной поделишься.
А ты умеешь торговаться.
Только попробуй сказать, что это у меня от отца.
Даже в мыслях не было.
Под нашими совместными усилиями камень опрокинулся на другой бок.
Скажем так, не очень впечатляюще, для того чтобы об этом писали.
А ты смотри шире. Надо просто вовремя подгадать момент, она достала из кармана какой-то предмет, отвинтила половинку и вытащила сердцевину. Знаешь, мне никогда не нравились продвинутые миры. Наше появление в них сходу вычисляют, тут даже переночевать невозможно. Обязательно кто-то вызовет органы правопорядка. Потом сиди, оправдывайся, откуда взялся, почему нет документов, почему нет на учете, так и тянет устроить им настолько тайную тайну, чтобы осталась в веках неразгаданной. А так как меня сдерживает договор, обойдемся мелким хулиганством. Держи.
Что с этим делать? мне в ладонь опустился маленький серебристый цилиндр.