А мы продолжали делать ему больно. Наш страстный поцелуй становился неприлично долгим. И это был самый необычный поцелуй в моей жизния не испытывал к Арине каких-либо чувств, мне не нравился вкус этого поцелуя, так как я ощущал языком неприятную кислинку крови княжны, что сочилась из её разбитой губы, мне вообще было не до поцелуев, потому что меня всё ещё трясло. Но при этом мы целовались и целовались, словно находились в плену какого-то странного наваждения.
Трудно сказать, сколько прошло времени, пока мы одновременно не опомнились и не остановились. И я ощутил, как бешено колотится моё сердце и неподвластные разуму гормоны начинают свои игры. Меня, конечно, всё ещё трясло после того, как чуть не разорвало от чужих негативных эмоций, но не отметить, что княжна была фантастически сексуальна, я не мог. Либо мне так казалось после невероятных эмоциональных качелей.
Так или иначе, адреналин и тестостерон ударили мне в голову, и я почувствовал, что завожусь. А место и время для подобных вещей былохуже не придумаешь. А ещё где-то там в общежитии меня ждала Мила, которая, скорее всего, уже была в курсе нашего похищения и явно не находила себе места от переживаний.
Я твёрдо решил взять себя в руки и прекратить это театрализованное представление для бывшего жениха Арины, но у княжны были другие планы. Она взяла меня за руки и громко сказала, глядя мне в глаза:
Я хочу тебя!
Это прозвучало так искренне, что я уже не понимал: игра ли это на публику, или откровение, или всё вместе. В любом случае это был перебор.
Прямо здесь?спросил я, стараясь перевести всё в шутку, а точнее, в издёвку над Левашовым.А он? Вдруг этому психу нравится смотреть? Зачем доставлять ему такое удовольствие?
Ты прав, любимый!сказала Арина и снова поцеловала меня в губы, но в этот раз обычным недолгим поцелуем.Мы займёмся этим в другое время и в другом месте. А это ничтожество не займётся этим больше никогда!
Княжна быстро подошла к бывшему жениху и с размаха пнула его между ног. Попала в самую точку прямо кончиком туфли. От одного лишь вида этого удара у меня похолодело внизу живота, а когда Левашов ещё и взревел от боли, по моей коже пошли мурашки. Мне даже трудно было представить, насколько бедняге больно.
Милая моя, хватит с него,сказал я, отыгрывая выданную мне Ариной роль.Он, конечно, та ещё мразь, но давай не будем ему уподобляться.
Хорошо,согласилась княжна.Только вот основной должок верну.
Сказав это, Арина пошла к стулу, на котором сидела, когда над ней издевался Левашов, и подняла с пола ножовку. Мне это не очень понравилось, но я был не вправе ей мешать. Как говорится, долг платежом красен, а маньяк задолжал этой девушке два пальца. Однако на всякий случай я предупредил:
Только давай без фанатизма!
Хорошо,ответила княжна.Просто отрежу ему четыре пальца, и всё.
Почему четыре?удивился я.
Зотовы всё возвращают вдвойне: и хорошее, и плохое.
Я не стал возражать. Четыре так четыре. Важно было сохранить пленнику жизнь, а не количество пальцев. Спорить из-за такой мелочи с Ариной не хотелось. Наоборот, у меня вызвало уважение, что она в такой ситуации помнит о традициях рода. Я подумал, что князь Зотов испытает гордость за дочь, когда узнает об этом случае.
Княжна подошла к бывшему жениху, тот, завидев ножовку в её руках, принялся ругаться и уворачиваться. Но это ему не помоглоАрина довольно быстро, не выражая каких-либо эмоций, отпилила связанному пленнику четыре пальца. После этого она закинула пилу в дальний угол комнаты, повернулась ко мне и как ни в чём не бывало сказала:
У меня всё. Я вернула долг.
Княжна с каждой минутой удивляла меня всё больше. Впрочем, чему я удивлялся? Чего, вообще, можно было ожидать от девушки, стойко вытерпевшей отрезание ей двух пальцев ножовкой по дереву? Только достойного ответа. И я подумал, что при Зотовской традиции возврата долга в двойном размере Левашову в своё время очень повезло, что Арину не изнасиловали.
Я сходил к маленькому чемоданчику, взял бинт и, несмотря на ругань нашего пленника, перевязал ему обрубки пальцев, опять посадил, прислонив к стене и сказал:
Ну а теперь давай серьёзно поговорим.
С чего ты решил, что я буду с тобой разговаривать? Пошёл вон, безродный пёс!ответил молодой граф и плюнул мне в лицо.
Хорошо, я стоял не очень близко и смог увернуться от плевка. Но поступок этот меня взбесил. Плюнуть в меня после того, как я перевязал ему раныэто было чересчур. Я разозлился так сильно, что мне захотелось отрезать пленнику все оставшиеся пальцы. Да, я знал, что любой лекарь отрастит их ему за пару часов, но само отпиливаниепроцедура болезненная, а мне очень захотелось сделать Левашову больно. Однако я смог погасить в себе вспышку ярости и спросил:
Где мы находимся?
Пошёл вон!повторил пленник.
Мне стало понятно, что проще и быстрее будет пойти и самому посмотреть, где мы находимся, чем пытать этого невменяемого человека. Я подошёл к Левашову, взял его за верёвки в районе плеч, поднял и поставил на ноги. Он особо не сопротивлялся, лишь сверлил меня ненавидящим и презрительным взглядом.
Что ты собираешься с ним делать?поинтересовалась Арина.
Хотел поговорить,ответил я, повернувшись к княжне.Но он не хочет со мной разговаривать.
Услышав мои слова, Левашов усмехнулся и высокомерно задрал подбородок. Я заметил это боковым зрением, и это было очень кстати. Резко развернувшись, я нанёс практически идеальный апперкот в этот выставленный под удар подбородок. Попал так удачно, что наш пленник даже немного подскочил вверх, после чего рухнул на пол и даже не шевелился. Это был идеальный нокаут.
Хороший удар,сказала Арина.Полегчало?
Мне просто надо было его вырубить,ответил я.Чтобы он тебя здесь не доводил, пока я схожу на разведку. А то ты ему ещё голову отрежешь.
На разведку?удивилась княжна.
Ну да. Надо же отсюда выбираться. Ты с ним пока посиди, а я схожу узнаю, что там за пределами этой комнаты находится. Я быстро.
Хорошо, иди.
Я вспомнил, что в большем чемоданчике видел маленький топорик, и решил взять его с собой на всякий случай. Вооружившись, подошёл к двери и ещё раз оглядел комнату, в которой мы находились.
Она была очень похожа на подвал. Отсутствие окон, влажность и затхлый запах просто не допускали никакой другой версии. Кроме принесённых Левашовым двух стульев, разбросанных по всему полу кирпичей и лежавших в углу нескольких мешков с песком и цементом, ничего в помещении не было. Может, этот подвал просто не успели довести до ума и забросили.
Возможно, и весь дом, в котором этот подвал находился, был заброшенным. И этот момент мне предстояло выяснить. Я крепко сжал топорик и подошёл к двери. Хоть я и понимал, что, скорее всего, сообщников у Левашова нет, так как вряд ли кто-то согласился бы помогать маньяку, убившему сообщников эльфов, но всё равно было тревожно и немного страшно.
Но бойсяне бойся, а задерживаться в этом месте не стоило. Я собрался с духом и открыл дверь.
Глава 6
Выйдя из комнаты, я оказался в совсем маленьком помещении, примерно два на три метра. Оно было без окон, дверей и освещения, но зато с большим металлическим люком в потолке. Люк этот был распахнут, и через него в эту маленькую комнатку проникал тусклый свет. И ещё к люку была приставлена деревянная лестница. Мои догадки, что подвал, а точнее, огромный погреб, не достроен, лишний раз подтвердились.
Я осторожно, стараясь не шуметь, поднялся по лестнице и оказался в небольшой комнатке. В ней стояли односпальная кровать, стул, старый, ободранный комод и торшер с совсем уж маломощной лампой, едва освещавшей помещение. На полу возле стены лежал сложенный вдвое коврик. Видимо, обычно он закрывал люк, а теперь его отбросили в сторону. Толстый слой пыли на всех предметах, заметный даже при таком плохом освещении, указывал, что здесь редко кто-то бывает, а тот, кто всё же сюда иногда заходит, за чистотой не следит.
Дверь, ведущая из комнаты, была на четверть приоткрыта, я аккуратно просунул голову в проём и осмотрелся. За дверью находилось просторное помещение, что-то типа объединённых в одно пространство гостиной, кухни и прихожей. Деталей разглядеть я не мог, так как освещения в этой комнате не было. Надеясь, что и сообщников Левашова в ней тоже нет, я полностью отворил дверь, чтобы свет из маленькой комнаты хоть немного осветил большую.