Так что мы получим взамен? повторил Михайленко и, нимало не смутившись, обвел глазами собравшихся аборигенов.
Но ведь у вас много всего, священик попытался обосновать свою позицию, И оружия, и прочих вещей. Уже то, что вы в состоянии снарядить такую экспедицию, говорит о том, что ваш поселок весьма состоятелен. Почему бы вам не поделиться с теми, у кого всего этого мало? Проявите милосердие, которым так славятся русские, помогите своим братьям по вере.
Вераэто хорошо, ответствовал Михайленко. Она объединяет людей, помогает им преодолевать многие тяготы и невзгоды. Но давайте посмотрим на этот вопрос иначе. Вы должны понимать, что попали в место с весьма неоднородно распределенными ресурсами. С одной стороны, здесь полно леса, нетронутые реки, непуганая дичь, непаханая земля. Любой человек, способный к труду, в состоянии выжить здесь и прокормить себя. Вы согласны со мной?
С этим трудно поспорить, покивал священик. Но
Михайленко не дал ему продолжить.
Но что касается продуктов промышленного производстваих не просто мало, их очень мало. Каждому поселку изначально дан стартовый капитал в материальном выражении. И на его основе вы должны построить свою новую цивилизацию. Или, если не сможете, присоединиться к более сильному и успешному анклаву, который смог найти и удержать большее количество ресурсов. Если хотите жить самибудьте готовы торговать. И понимать, что продукты, лесвсе то, что можно получить неквалифицированным трудомбудут дешевы, а плоды технологииоружие, например, топливо и прочеедороги.
А как же общечеловеческие ценности, помощь нуждающимся?
А что сделали нуждающиеся, чтобы помочь сами себе? Есть русский анклав. Несколько месяцев люди, не щадя себя, выкладывались, трудились. Находили другие группки людей и убеждали их присоединиться. Заметьте, именно убеждали, не прибегая при этом к насилию. Делали запасы, готовились к зиме, защищали себя и свое имущество от своих бандитов, от тех же ваших албанцев. И есть еще один поселок. Который ни хрена не делал, только проедал найденное. И вот теперь они просят поделиться. Тут вам не Евросоюз, и принцип распределения ценностей абсолютно социалистический: кто не работает, тот не ест, от каждого по способностям, каждому по труду.
Но вы могли бы поддержать нас хотя бы на первоначальном этапе, помочь встать на ноги
Могли бы. Но что мы получим взамен? Мы, конечно, помогаем, но только своим. Вот два дня назад отвезли груз грекам, которые вошли в наш анклав. А что касается васвы нейтралы, вы сами по себе.
У вас есть греки?
Да, и греки, и поляки. Поляки добывают и поставляют в анклав соль, уголь, мед. Греки по весне займутся земледелием, они пока что получают товары авансом. Есть поселок, где люди специализируются на рыбной ловле.
И что вы нам предлагаете?
Я вам ничего не предлагаю, я просто обрисовываю положение дел. Мы сейчас пойдем дальше, а на обратном пути выслушаем ваши предложения.
Глава 7
Оставив потомков великого Александра почесывать репки, группа двинулась дальше. Впереди было еще часа четыре светлого времени, и при удаче вполне можно было пройти еще около сотни километров. Где-то в этих пределах, предположительно, должны были найтись и те самые болгары. Особых торосов и застругов не было, и колонна, шла размеренно, без задержек. Так прошел примерно час. Перед очередным поворотом, как обычно, притормозили, давая возможность авангарду осмотреться. Но вместо того, чтобы, как обычно, доложить и спокойно двинуть дальше, дозорный снегоход, подняв снежную пыль, полетел вперед, а сидящий сзади сержант рванул с плеча карабин. В гарнитурах прозвучало:
Второй, говорит первый. Наблюдаю группу людей, отбиваются от стаи волков. Принял решение вмешаться.
Куда! крикнул было Михайленко, но на том месте где только что стояла передовая машина лишь висело облако снежной пыли.
Начальник скрипнул зубами, пообещав себе взгреть пацана за самовольство, и махнул рукой вперед, отдавая приказ основной группе. Три сотни метров колонна тянулась целую вечностьпочти минуту. Там, за поворотом, над рекой раскатилось эхо частых винтовочных выстрелов, позже к ним добавились пистолетные хлопки. А когда начальник с карабином у плеча под рев мотора выметнулся из-за скалы, все уже закончилось.
Цепочка снегоходов подкатила к полю битвы. Головная машина стояла рядом с лежащим навзничь на снегу человеком, Мазурин распорол ему штанину и сноровисто накладывал повязку. Под лежащим расплывалось изрядных размеров кровавое пятно. Рядом с сержантом, склонившись над раненым, стоял немолодой мужчина в самом настоящем кондовом русском ватнике, ватных штанах и самодельном подобии меховой шапки. Еще один, помоложе, стоял чуть поодаль, опираясь на самодельное копье, по сути простую палку с примотанной к ней отточенной железякой. Острие железки было в крови. Вокруг среди ярких пятен свежей крови лежали убитые волки. Михайленко подъехал, пересчитал: семь штук. Все здоровенные, в холкепо пояс взрослому мужчине. Человек в ватнике обернулся к подъехавшей колонне, выпрямился, оглядел, определил старшего, шагнул навстречу и, приложив правую руку к груди, коротко поклонился:
Благодаря ви, руски братя.
Тут переводчика не требовалось, все было понятно и так. Да и цель путешествия, очевидно, была почти что достигнута. Осталось только вернуть раненого домой, добавить толику ништяков и, в благодарность за спасение соплеменников, забрать с собой вожделенного химика. Впрочем, Михайленко решил это уточнить.
Болгары? спросил он «ватника».
Да, така е, ответил тот. Аз съм Петер Живков.
Очень приятно.
Безопасник стянул рукавицу и протянул вперед руку. И, уже пожимая ладонь болгарина, представился:
Станислав Михайленко.
Называя имя, он специально сделал ударение на второй слог.
Поляк? нахмурился было Петер.
Болгарин по матушке.
Абориген расплылся в улыбке, и начальник уже решил, что его экспедиция увенчалась успехом. Тем временем, сержант закончил перевязывать раненого.
Далеко до вашего поселка? спросил безопасник. Давайте, мы вас отвезем.
Живков отчаянно замотал головой.
Там не може. Турците дойдоха.
Турки? Откуда они тут взялись?
Турците, тако. Дойде на ски, на обед. Търси лекар искаха да вземат със себе.
Искали врача? У вас есть врач?
Ето го, Димитр Гойков.
Болгарин показал на лежащего человека.
А вы, значит, не захотели идти к туркам и решили убежать? А куда шли?
Петер смутился. Михайленко принялся его расспрашивать: мало ли, вдруг здесь где-нибудь есть тайное поселение или убежище, наподобие македонского. И тут выяснилось, что шли болгары, в общем-то, наобум. Раз турки пришли снизу, то беглецы двинулись вверх по течению. Албанцев не боялись, потому что раз они перестали наезживать, значит, нашелся кто-то сильнее их. Про другие поселки не знали, но надеялись. Правда вот, далеко не ушли. И сейчас доктор, который не хотел к туркам, лежал без сознания на окровавленном снегу. Сержант уже закончил перевязку и поправлял обрывки штанины, стараясь прикрыть от холода поврежденное место.
Как он, Коля? спросил Михайленко.
Две изрядные рваные раны, на боку и на бедре, большая кровопотеря, но ничего жизненно важного не задето. Повреждена рука, возможно, перелом. Пока не трогал, нужен лубок. К врачу бы его, чтобы зашить все профессионально. А то я просто оторванные куски обратно приложил, благо, были не до конца откушены, да забинтовал. Хорошо бы в тепло его, а то кто знаетокочурится еще.
Позволить такому сверхценному специалисту вот так запросто загнуться было просто недопустимо. Требовалось немедленное решение.
Петер, сколько турок в поселке?
Четири човека.
Какое у них оружие?
Трима от пушка, една картечница
Пулеметэто плохо, это чревато потерями.
А что они сейчас делают?
В къщата греются.
Теплолюбивые турки пришли в поселок и засели в дом погреться? Это давало шанс. Не слишком большой, но если бы местные жители поспособствовали, то могло получиться и, может даже, без стрельбы. Но вот что делать с врачом? Рисковать везти его к туркам? А какие есть варианты? Македонцы ненадежны, да и разговор с ними жесткий вышел. Обидятся, да выкинут назло что-нибудь ухоотмораживающее. Киприоты далеко, тогда уж сразу везти на албанскую базу, туда, если что, и помощь из крепости вызвать можно. Но, опять же, четыре часа дороги, да и в сопровождение выделить некого. Случись чтои проблемы сразу утроятся. Когда они соберутся назад еще неизвестно, возможно, только утром. Да и велик шанс не довезти, выйдет, как у Островского: «не доставайся же ты никому».