Я пришла сказать Эрмин, что локомотив починили, а пути освободили. Поезд уже стоит здесь, на вокзале Лак-Эдуара. Пассажиров просят занять свои места в вагонах.
Она не поедет дальше, мадам! объявила монахиня с ноткой гордости в голосе.
Вы в этом уверены? переспросила Бадетта. Как жаль! Я так радовалась, думая, что мы доедем до Квебека вместе!
Эрмин села на кровати. Окинув комнату сонным взглядом, она сказала тихо:
Да, я остаюсь в санатории. Утром я сяду на поезд, который отвезет меня обратно в Шамбор. Спасибо, что пришли предупредить меня. До свидания, Бадетта! Мне было очень приятно с вами познакомиться!
Удивленная, журналистка попрощалась. Было очевидно, что она расстроилась, более того, в глазах у нее стояли слезы.
Когда будете в Квебеке, прошу, навестите меня! Вот визитная карточка с моим адресом. Я угощу вас чаем и покажу мои рассказы.
Спасибо огромное, Бадетта! Обещаю, я приду к вам в гости, и для меня это будет большим удовольствием.
Хочу, чтобы вы знали, добавила журналистка, я вас не забуду. Вас и ваш голос, ваш великолепный голос, который еще долго будет звучать в моей душе. Что ж, до свидания!
Сестра Викторианна попрощалась с Бадеттой коротким раздраженным кивком. Эрмин легла снова, украдкой бросив взгляд на кусочек картона, где жирным шрифтом было напечатано: «Журналистка». Сестра-хозяйка поспешила закрыть дверь. Эрмин погладила Мукки по щеке и заснула. Через час она вновь проснулась. Сердце ее билось так, что в груди болело, настолько сильные эмоции она испытала, увидев странный сон.
«Я не хочу! Не хочу видеть такие сны!»подумала Эрмин. Глаза молодой женщины были полны слез. Она прижала сына К груди.
Комната была пуста. Должно быть, сестра Викторианна и Шарлотта спустились в кухню. Молодая женщина перевела дыхание, как если бы ей действительно пришлось бежать по снегу ночью, испуганной волчьим воем.
«Я пыталась догнать сани, запряженные огромными псами, которые сердито рычали. Кто-то увозил от меня Мукки, однако тот был старше, таким, как маленький Жорель. Он звал меня на помощь, но я не могла догнать похитителя!»
Эрмин показалось, что она вспомнила лицо мужчины, укравшего у нее сына. Оно было бледным, кожа да кости.
Я знаю, человек из сна похож на этого больного, Эльзеара Ноле! вполголоса сказала она себе. Ничего удивительного, что он мне приснился: несчастный и впрямь напоминает привидение.
Немного расстроенная, она накормила и перепеленала Мукки, потом устроила его поудобнее в коляске. Мысль, что сегодня же вечером она будет в Валь-Жальбере, успокоила молодую женщину, и она отправилась на поиски монахини и девочки. На первом этаже санатория стояла полная тишина. От горожан-захватчиков не осталось и следа. Столы в столовой были расположены в образцовом порядке. Шарлотта, напевая себе под нос, расставляла тарелки.
А вот и ты, Эрмин! Сестра Викторианна хотела, чтобы я дала тебе поспать.
А я хотела бы ей помочь, ответила молодая женщина. Шарлотта, ты не расстроилась? Я знаю, как тебе хочется побывать в Квебеке!
Ты сказала: «В следующий раз!», ответила девочка с улыбкой. Значит, так и будет!
Непременно! заверила ее Эрмин, хотя сама сомневалась в том, что это когда-нибудь случится. Имея на руках второго малыша, она уже не сможет позволить себе такой прихоти.
«Сестра Викторианна помогла мне вернуться на правильный путь. Прежде всего, ямама. Сейчас я уже не понимаю, почему решила пройти это прослушивание. Какая же я дурочка! Мне не следовало даже думать об этом!»
Пожилая монахиня встретила ее улыбкой.
На столе горячий кофе и молоко. Садись и позавтракай хорошенько.
Я хочу помогать вам, сестра, и сегодня утром тоже! возразила молодая женщина.
Не нужно, моя крошка. Вчера вечером, когда посетителей в столовой прибавилось, помощь была необходима. Сегодня все идет по заведенному порядку.
Мне будет приятно думать, что я делаю доброе дело. Когда мы жили в монастырской школе, вы всегда находили для меня полезное занятие.
Вот упрямица, проворчала монахиня. Не знаю, понравится ли господину директору, если он увидит тебя за работой. Здесь достаточно рабочих рук. Хотя, если ты настаиваешь, будешь объясняться с ним сама, когда он застанет тебя с поварешкой в руках!
С этими словами сестра Викторианна протянула Эрмин фартук, который та уже надевала накануне. И добавила:
Можешь нарезать хлеб и намазать его маслом. Потом отнесешь блюда с бутербродами в столовую и расставишь на столах. Пансионеры скоро спустятся.
Спасибо, сестра! сказала Эрмин. Если бы мне пришлось сидеть без дела до самого поезда, я бы умерла со скуки. Думаю, директор не обидится, увидев, что я при деле!
И молодая женщина взялась за приготовление бутербродов. Работа спорилась в ее руках. В кухне витали чудесные ароматы теплой сдобы и кипяченого молока. Ободряюще гудел огонь в печи.
Честно сказать, мне по душе видеть тебя за простой домашней работой, моя крошка, с озабоченным видом заявила пожилая монахиня. Господи, ваше счастье, что ни в твоей семье, ни в семье Маруа никто не заболел туберкулезом! В прошлом месяце мы отправили домой женщину сорока лет, чтобы она смогла отдать Богу душу в окружении восьмерых детей и супруга, работника железной дороги. Он часто навещал ее и потратил все свои сбережения, чтобы жена могла жить в этом санатории.
Из больных, которых я видела вчера вечером, ни у кого нет шанса выздороветь? спросила Эрмин.
Маленький Жорель сплевывает кровь. Родители приедут навестить его в будущее воскресенье, но они будут расстроены: мальчику становится все хуже.
Шарлотта стояла рядом и слушала, личико у нее было расстроенное. Пожилая монахиня развела руками:
Я многое узнала, работая среди чахоточных, Эрмин. Женщина, о которой я только что вспомнила, перенесла очень болезненную процедуруколлапсотерапию. Она заключается в том, что легкие подвергают хирургическому вмешательству, чтобы поврежденные участки зарубцовывались здоровыми тканями. Приехав в Лак-Эдуар, она испытывала страшные боли. Думаю, это ускорило ее конец. Я же слежу за тем, чтобы пища была правильной: говядина с кровью, много молочного. Представь себе, господина Ноле лечили весьма странным способом, прежде чем он попал к нам: его укладывали в конюшне между кобылой и ее жеребенком, завернутым в одеяло, которым прежде обтирали животное, чтобы ткань пропахла молоком. Те, кто пользовал его подобным образом, где-то услышали, что это эффективное средство против туберкулеза.
Эрмин удрученно покачала головой, продолжая при этом намазывать маслом большие ломти хлеба.
Сестра, можно, я подам пансионерам завтрак? спросила она. Мне будет приятно снова увидеть маленького Жореля.
Даже если я скажу «нет», ты станешь спорить и в конце концов добьешься своего! Личико-то у тебя ангельское, но характержелезный. Если ты это сделаешь, моя помощница сможет пока проветрить комнаты пансионеров.
Молодая женщина тихо поблагодарила монахиню. Она была искренне рада, что имеет возможность хоть чем-то помочь этим людям. Эрмин выглянула в столовую: другая монахиня присматривала за пансионерами, понемногу заполнявшими столовую. Рядом кто-то зашелся ужасным кашлем. Это была светловолосая женщина лет тридцати.
«Вчера вечером я уделила внимание только Жорелю, упрекнула себя Эрмин. Нужно было найти доброе слово для каждого пансионера!»
На ней сегодня были серые брюки из джерси, удобные и теплые, и синяя кофточка под горло. Волосы Эрмин собрала в пучок на затылке. Так, в белом фартуке, она обходила помещение, держа в одной руке кувшин с обжигающе горячим молоком, а в другойблюдо с бутербродами.
Увидев ее, Жорель затрепетал от радости. Он поприветствовал ее звонким: «Доброе утро, мадам певица!»и добавил:
Никогда раньше не видел женщину в брюках!
Раньше женщины брюк не носили, а теперь носят. И это очень удобно, ответила Эрмин с улыбкой.
Вы теперь будете здесь работать? спросил мальчик.
Нет. В полдень я сяду на поезд. Я просто помогаю сестре Викторианне, мы с ней давно дружим. Надеюсь, сегодня утром ты хорошо покушаешь? Я слышала, у тебя плохой аппетит.