- Нет никого,- нырнув в полумрак доложился откуда-то из глубины Шульга.
- Перчатки надевай! - напомнил Назгул.
Латекс привычно облепил кисти рук. Он закрыл дверь, провернул ручку так чтобы нельзя было отпереть дверь снаружи. Ну что, поехали...
Обиталище подозреваемого напомнило Назгулу их горловскую квартирку, в которой он провел первые восемь лет жизни. Отчим, новозеландский атташе, в далеком девяностом вывез их с мамой сперва в Москву, потом в Окленд, где реалии пролетарского сюрреализма забылись, как страшный сон, перейдя в категорию старых неприятных воспоминаний. Но сейчас он словно погружался в реку времени, что несла его назад к покинутым давно берегам...
Совковая стенка, из тех, что когда-то доставались "по блату". Чтобы "достать" такую же, маме пришлось в свое время месяц или два терпеть ухаживания инструктора из райкома. Инструктор хотел жениться, но он был глупый и неопрятный. Мама от сына ни финансовые вопросы, ни личную жизнь не скрывала. Да и как это сделать, проживая в одной клетушке в городке, где обсуждается каждый чих...
Продавленный диван, похожий на тот, на котором Назгул, в то время Петя Вороненко, засыпал, слыша как мама тихо плачет в подушку.
Над диваном на стене мерзкий вытертый ковер-типа-гобелен. Им такой же, только не с оленями а медведем, достался от родственников отца после того, как его завалило в шахте. На этом "поддержка" от пьющей династии и ограничилась. Петя подозревал уже тогда, что ковер был украден.
Выбивались из общего совкового интерьера четыре затертых книжки в мягкой обложке. Украинский перевод "пособия" какого-то швейцарского сурвайвелиста. В Европе, и особенно США тема "выживания" и партизанской войны в большой моде, там такие учебники не пишет только ленивый. Толку от них примерно как от брошюр "как стать миллионером за полчаса", однако народ читает. Здесь же, в Украине, Назгул, заглянувший для общего развития в несколько больших бук-шопов, подобного не встречал. Но книги явно зачитаны. Что же он в них для себя нашел?
Единственным предметом из двадцать первого века в квартире Макарова был компьютер. Не игровая станция, конечно, но очень приличный. Двадцатичетырехдюймовый LED-монитор, добротный моноблок-хайтауэр, не копеечные мышь и клавиатура. Стало быть, работаешь ты за ним активно, Артур, подумал Назгул. Интересно, с чем именно? Ладно, это мы скоро выясним.
Он попробовал загрузиться со своей флешки. Пароль на БИОС маньяк не установил, ну что же, это упрощает дело, не нужно возиться с провайдером, открывая шлюз на сокет. Врезать в ломаную винду трояна было задачей для новичка. С этого момента содержимое жесткого диска, информация о запущенных приложениях и весь сетевой трафик начнут незаметно загружаться на облако. Ну вот и все. После того, как клиент вернется домой, у них в распоряжении будет вся его цифровая подноготная.
Шульга, тем временем, старательно выполнял инструктаж, проведенный по пути детективом. Назгул, проработав десять лет в страховом бизнесе, на тайных обысках собаку съел, при этом его клиентами были не психи, а люди состоятельные и серьезные, умеющие хранить свои тайны. Сперва они отсняли на телефоны всю квартиру до последнего миллиметра. Затем начали методически отрабатывать помещения по часовой стрелке.
Жил Макаров один. Женщин если сюда водил, то на ночь не оставлял. Никаких забытых под диваном бюстгальтеров, забитых в щель упаковок презервативов, дополнительных зубных щеток. Посуда на кухне старая, разношерстная, давно нестираное постельное белье. Окна, правда, в новом пластике, но, судя по дому, их меняли централизованно. В ящиках столов и шкафах какой-то ненужный хлам, накапливающийся годами.
В мусорном ведре помимо раскисших пельменных коробок и почерневшей банановой кожуры обнаружились блистеры-упаковки из-под каких-то капсул. Назгул загуглил - сильнодействующий и очень дорогой антидепрессант. Псих, застрявший даже не в нулевых, а пожалуй, девяностых. Повезло эксперту-психологу, которого привлек к работе Богдан - с этого расследования материалов наберет не на одну книгу.
- Есть! - коротко произнес Шульга. - Это он. Никаких сомнений.
Назгул подошел к выдвинутому ящику письменного стола, где синела аккуратная стопка прямоугольных книжечек, без чехлов, в каких обычно носят подобные документы. Разложены они были по датам выдачи. И оказалось их их не шесть, по числу эпизодов, находившихся в уголовном производстве Барыгина, а целых девять!
Действительно, зачем маньяку бытовой уют, женщины, нормальная еда и общение, если можно вечером, после работы, сидеть и, словно Горлум, перебирать это "счастье", смакуя каждую смерть...
Шульга достал телефон, набрал номер.
- Богдан, готовь группу на выезд! Нашли трофеи. Без сомнения, это он.
Не успел выдохнуть, как ожил спутниковый "Иридиум" - Орест! Как раз собирался ему звонить...
- Что у вас? - без раскачки спросил куратор.
- Нашли УБД жертв в квартире! - доложился Шульга. - Это он, без сомнений. Барыгин направляет группу захвата...
- Немедленно всем отбой! - не дослушав жестко скомандовал Мамонтов.
Шульга так и увидел как из под маски интеллектуала-профессора вынырнуло хищное лицо генерала спецслужб. Ну конечно, мавр сделал свое дело, теперь группу отставят и начну крутить свои комбинации!
- Мне что делать? - уточнил, он всеми фибрами души ощущая облом.
- Приезжай, и как можно быстрее.
Глава 35
Всю дорогу от квартиры Макарова до улицы Болбочана Шульга кипел перегретым чайником - попался бы ему сейчас навстречу этот маньяк, пристрелил не думая, как бешеную собаку. Но оказавшись внутри здания в охраняемой зоне, где располагался кабинет Ореста, взял себя в руки.
Интерьер коридоров, сохраненный с советских еще времен, атмосфера тайной и почти неограниченной власти, которой четверть века назад обладали здешние обитатели, гасил эмоции, настраивая на деловой разговор.
Орест сидел за кофейным столиком без привычного галстука, пил из большой фарфоровой кружки травяной, судя по запаху, чай. Рядом валялось несколько упаковок с таблетками.
- Совсем расклеился! - не вставая, пожаловался Мамонтов. - Ты садись, если хочешь чай, кофе - бери. Но только готовь уж сам. У меня персонал весь по отпускам.
- Спасибо! - сказал Шульга. - Мы всю ночь по лесу бегали, тренировались, а с пяти утра на ногах, дело раскрутили с нуля. Кофе уже из ушей льется. Почему операция остановлена? Нельзя же вот так в разгар охоты ищеек со следа срывать. Мотивация пропадает...
Орест сперва не отреагировал. Несколько секунд сидел, думая о своем и не обращая внимания на Шульгу. Затем отхлебнул из кружки. Чай, судя по мелким глоткам, был горячий.
- Как ты себе это представлял? - просил Мамонтов.
Шульга встречного вопроса не ожидал, а потому чуть смешался.
- Ну, - ответил он, подумав. - Барыгинские опера его бы приняли, провели протокольный обыск, выбили признание и отправили дело в суд. Или мы бы аккуратно прибрали - и потом в Днепр как кота. А лучше в печку. Ту, которая в Пуще...
- Похищение не имеет никакого функционального смысла, - ответил Орест. - Наше дело - не просто ликвидировать цель, а действовать там, где не работает правоохранительная система. Велецкий, что ты знаешь о том, что происходит в стране?
И снова вопрос куратора застал Шульгу врасплох. До того, как он оказался на войне, политика для него была чем-то вроде шоу из телевизора. Потом, когда увидел что происходит в охваченных "русскомирским" мятежом городах - она стала реальностью. Но опять же на уровне решения текущих задач.
После ранения и демобилизации думать глобально было тоже особо некогда, приходилось элементарно добывать средства к существованию.
После того, как случайный пассажир оставил Шульге целое состояние, а сам он оказался в группе государственных ликвидаторов, философские мысли тоже не посещали. Короткой политинформации Ричера: "В общем кончаем всю сволоту, предателей, коррупционеров, шпионов, короче кого прикажут..." тогда ему оказалось вполне достаточно.
Но Ричер лежит в фамильном склепе на Зверинецком кладбище, а группой ликвидаторов командует он, Шульга. Только сейчас, после вопроса Ореста он осознал, что, собственно, толком не знает кто они и зачем.
Есть Орест, возглавлявший какой-то сверхсекретный межведомственный отдел. Есть Городецкий, серьезный бизнесмен, внештатный советник президента и, судя по нескольким обмолвкам, ученик Ореста, некогда преподававшего в академии не то еще КГБ, не то уже СБУ. Президент в курсе их дел, так как на каждого из тех, кто официально входил в состав оперативной группы было заранее оформлено помилование. Но кто еще входит в круг посвященных и какой там вообще расклад?