Все вышло слишком неожиданно. Отец с матерью не отпустили сынаединственное дитя и уедет из дома? Прощаясь, мудрец сказал, что все же ждет Мотла, ибо не гоже оставаться доморощенным самоучкой. Только наставник научит, как с клубка мудрости сматывать нить знаний, да так, чтобы не рвать ее и не делать потом узелков.
***
С этого дня Мотл мечтает только об одном: стать учеником мудреца. Отец против. Во-первых, страшно отпускать единственного сына. Во-вторых, сапожничествопотомственное ремесло в их семье. И отец, и дед его были сапожниками. Отчего бы и Мотлу не продолжить династию? И, наконец, в-третьих, живет в душе отца недоверие к этим книжникам и буквоедам. Мать же, наоборот, готова уступить Мотлу. Ты, отец, из простой семьи. Не учился сам, и сыну свет заслоняешь. Кто смолоду неучен, тот до старости в этом не сознается, говорит мать упрямому отцу. Порядочный и честный человеквсегда простак, отвечает отец. Зато я воспитывалась в семье раввина и вижу разницу между ученым и невеждой, оставляет за собой последнее слово мать.
Я тоже происхожу из семьи раввина, неожиданно воскликнула Голда, я тоже много училась и ценю просвещение!
Голда, душа моя, такое бесцеремонное вторжение в рассказ нашего дорогого гостя не укрепляет твоей репутации образованной женщины, заметил раби Яков своей супруге.
Я нема, как рыба, устыдилась Голда.
Пожалуйста, продолжайте, раби Эфраим, сказал раби Яков.
Мотл ежедневно и настойчиво упрашивает отца. Мать поддерживает сына. Наконец, отец сдается. Ладно уж, Мотл, отправляйся к своему хасиду. Но одного я тебя не отпущу. Поеду с тобой. Так безопаснее. Заодно и погляжу, что за люди у него учатся, и где ты сам жить станешь. И учти, Мотл, если по дороге случится с нами какая-нибудь каверзанемедленно возвращаемся назад, ибо это знак того, что Господу неугодно наше начинание, сказал суеверный сапожник.
Отец запряг лошадь. Мотл собрал свои книги и тетрадки в дорожный мешок. Мать снабдила провизией отъезжающих. Отец с сыном уселись на подводу и тронулись в путь. Мать машет им рукой и с надеждой смотрит вслед.
День пути, два дня пути. Все, слава Богу, хорошо. Мотл уже видит себя учеником хасида. Вот он входит в бейт-мидрашдом, где цадик занимается со своими учениками. Усаживается. Слушает мудрые слова раби. А когда тот оставляет учеников одних, Мотл на равных с ними обсуждает трудные места из книги, чтобы приготовиться отвечать учителю. И вдруг: Трах-тарарах!cломалась у телеги ось. Отец с сыном пытались починить, да поломка-то непростая. С горем пополам добрались до ближайшей деревни и там произвели ремонт. Однако отец поворачивает оглобли: Помнишь, сынок, наш уговор? Едем домой.
***
Вернулись обратно, не солоно хлебавши. Мать утирает слезы. Мотл чуть не плачет. Только отец держится стойко и не выказывает признаков разочарования.
Итак, попытка добраться до цадика в летнюю пору потерпела неудачу. Однако, тяга к знаниям сильнее превратностей судьбы. В человеке незыблемое одолевает преходящее. Погоревав, Мотл стал готовиться к новой попытке, на сей раз зимой. Хотя готовиться нужно не емуон всегда готов. Главноеотца уговорить.
Настала зима, и снова в путь. Лошадей впрягли не в слабую подводу, а в прочные сани. Мотл с отцом закутались в тулупы, обняли на прощание мать ивперед. Отцовское условие прежнее: встретится в дороге препонавозвращаемся с полпути. Едут день, едут другой. Вот миновали роковое место, где сломалась у телеги ось. Цель все ближе. Остановились на последнюю ночевку на постоялом дворе. Выпрягли лошадей и отвели в стойло. Одна из них не понравилась отцу: дышит тяжело, и в глазах туман. А под утро обитателей постоялого двора разбудило пронзительное и жалкое лошадиное ржание. С тяжелым сердцем бросился отец в стойло. Так и есть: лошадь их испустила дух. Для семьи сапожника потеря немалая. Вот он твой хасид! Лошадь пала. Немедленно едем назад. И конец этому. И не упрашивайте меня, ни ты, ни мать. Больше не поедем. Сам видишь: не угодно Господу твое учение!с досадой сказал отец сыну.
***
Прибыли домой. Все семейство горюет. И неудачу потерпели, и ущерб понесли. Но Мотл мечту свою не оставил. Знает: ситом черпает воду тот, кто учится без учителя. Не получилось летом, сорвалось зимой, значитнадо пытаться весной. Задумал он, как стает снег, пойдет пешком сам, не спрашиваясь отца. Прозорливая мать разгадала его план, заставила по секрету признаться ей. Упрямец, весь в отцаподумала она. А отец успокоился, тачает сапоги и рад, что сын больше про поездку не заикаетсязначит отступился.
Пришла весна, и мать в тайне от отца снарядила сына в дорогу. Задолго до рассвета Мотл вышел из дому, и, презрев опасности пути, смелым шагом двинулся к цели. И случилась с ним беда. В тот год весенний разлив был особенно широк. Мост через реку оказался под водой. Мотл переправлялся на плоту. Подул сильный ветер, и волны раскачали плот. Мотл потерял равновесие и упал в ледяную воду. На счастье, поблизости оказались добрые люди. Вытащили парнишку из воды, переодели, отогрели и вернули домой.
Только к лету поправился Мотлтак тяжко болел он после весеннего купания. Но дух его сломлен. Мешок с книжками и тетрадками пошел ко дну. Теперь он не может учиться даже дома. Дни проходят один за другим, серые и бессмысленные. Сраженный троекратным совпадением, сын стал суеверен, как отец: Три неудачи я потерпел на пути к цадику. Видно, и вправду Богу не угодно, чтобы я стал ученым, с горечью думал Мотл. Неприкаянный, бродит он день-деньской по двору без цели и занятия.
Отец и мать плачут. Мальчика надо спасать. Единственный сын. Где взять нам врача, чтобы исцелил больную душу?спрашивают родители местного раввина. Но у того нет для них дельного совета, есть только пресные слова утешения: Не падать духом, надеяться на лучшее.
***
К счастью, кончаются звенья в цепи невзгод. Доктор сам явился в местечко. Это был тот самый цадик, который зажег мечту юного Мотла. Проездом, он вновь заночевал в доме сапожника. Наутро отец с матерью рассказали мудрецу, о беде, их постигшей. И уж теперь сам отец просил раби взять с собой мальчика, а иначе тот зачахнет без книг и мудрого слова. Собирайся, Мотл!весело скомандовал цадик. И часу не прошло, как, попрощавшись с домашними, парнишка уже сидел в повозке напротив раби и пожирал глазами будущего учителя. Кажется, мечта Мотла сбылась, не сглазить бы.
Ах, какая чудесная сказка! И кончается хорошо, воскликнула Голда, спасибо тебе, раби Эфраим. Жаль только, что мы не узнали, стал ли Мотл раввином или даже мудрецом, и обзавелся ли собственными учениками? Нет ли у сказки продолжения?
Есть продолжение, Голда, ответил раби Эфраим, продолжение еея сам. Эта сказкаистория обо мне.
Вот здорово! Значит, мы слушали быль, радостно всплеснула руками Голда, а отчего тогда мальчика зовут Мотл, а не Эфраим? спросила она после некоторого размышления.
Мотлэто литературный псевдоним, вставил слово доселе молчавший Шломо, любимый ученик раби Якова. Произнес он это, сохраняя серьезную мину на лице, но скрыть лукавство в глазах ему не удалось. Подозревая подвох, хасиды уставились на раби Якова.
Любезный наш Шломо, рассказчик изменил имя героя сказки ради сюрприза в конце, и ему это удалось. Мы преклоняемся перед твоим, Шломо, европейским образованием и гордимся тобой. Продолжай просвещать нас, провинциалов, сказал раби Яков с тонкой улыбкой на устах. И хасиды наградили самоуверенного Шломо победоносными взглядами.
Счастливчик Борух
Как-то в одном еврейском городке расположился на постой полк царской армии. Военные взяли себе под казармы заброшенный старый монастырь. Евреям, а хасидам тем более, до этого никакого дела нет. Разве что, напомнить бесконечно праведным своим женам и дочерям, чтобы пореже появлялись в одиночку на улицах и в лавках. Все-таки, присутствуют в городе молодые да удалые офицеры. Предосторожность, разумеется, излишняя, но совесть хасида должна быть чиста: предупредил. Жизнь-то сложна. Даже невозможные вещи случаются. Но ничего в этом роде не случилось. А то, что случилось, так это уж в совершенно ином роде.