Вот теперь и посмотрим, что главное в гонкахчемпионская кровь, текущая в жилах, или технологический прогресс, ворвавшийся в этот некогда благородный древний спорт, распахнув дверь ногой, произнес я вслух, но папа меня не услышал. Теперь, когда секундомер отсчитывал последние минуты до старта, он внимательно слушал организатора соревнований, объяснявшего правила гонки.
Гонки на ездовых животных в Солнечной системе были отчасти безобидным увлечением, но вот гонки межгалактического уровня на «Урсе» представляли по-настоящему смертельный заезд. Согласно своду правил Галактической Ассоциации Ездового Спортавсе пересекшие линию старта могли использовать различное физическое воздействие на упряжку и животных. Атаковать наездников или использовать предметы для атаки зверей или упряжки запрещалось. Вот только мне всегда было интереснокак посреди снежной пустоши наши соперники будут усмирять разъяренных мутантов, обладающих неистовой злостью и непостижимой силой, если они, вдруг, захотят расправиться не только с нашими собаками, но и с нами? На этот вопрос я не успел поразмышлять, потому что был дан старт. Прозвучал выстрел из сигнального пистолета, и окрестности осветила яркая зеленая вспышка уходившей в свинцовый небосвод ракеты.
Пошел, Гром! Пошел! завопил отец и упряжка, дернувшись с неистовой силой, устремилась вдаль. Мне едва хватало сил держаться, чтобы не слететь с саней. Даже не представляю, как больно бы я ударился, свалившись на многовековой лед, твердый как скальная порода. Но больше всего я боялся угодить под мощные лапы безжалостных, ослепленных азартом гонки существ, которые раздавили бы меня. От подобных мыслей я обхватил поручень руками и прильнул к нему грудью, зажмурился и уже хотел оказаться на финише, даже заняв последнее место, лишь бы добраться живым и невредимым. Но гонка только началась. Позади нас нагоняли три упряжки, которые терялись во мгле, царствовавшей на «Урсе». Справа неслись мутированные уроды «Виктори» и уже недобро поглядывали на хаски, а впереди зависла стена из ледяного шторма, о котором все говорили, но пока что никто его не видел. Белая плотная пеленаснежный поток, движимый ураганным ветром, сметавший все на своем пути, ждал нас у подножья скал изо льда и камня. Первый этап гонки проходил по снежной целине. Этот путь только из космоса выглядел зеркально ровным, на самом же делепуть преграждали торосы, походившие на шипы древних доисторических ящеров исполинского размера, и трещины, шириной в несколько метров, в черных недрах которых я не мог увидеть дна. Дальше нас ждали скалы, где вместо ледовых трещин встречались бергшрунды и сход лавин. Финишной прямой было замерзшее озеро. Обычно его воды промерзали на сотни метров и организаторы соревнований заверяли, что уйти под лед невозможно, но мне, двенадцатилетнему подростку, были безразличны их гарантии, ведь страх неизвестного поработил меня еще на Земле перед стартом челнока.
Половина пути по снежной глади прошла спокойно. Хаски рвались вперед, пробивая телами глубокий снег, сани то взмывали вверх, то ныряли в сугроб. Мне было тяжело наблюдать за обстановкой, следить за трассой и уж тем более заметить нападение чудовищ команды «Виктори». В один момент они отстали от нас и растворились в пурге. Если бы я нашел в себе силы открыть глаза и оглянуться, возможно, я бы увидел красные глаза мутантов, преследующих нас, но решил не оборачиваться и считать их аутсайдерами. «Папа был прав! В гонке главноекровь чемпионов», подумал тогда я и даже немного расслабился, как вдруг слева от упряжки внезапно появились сгорбленные силуэты. Мутанты издавали грубый отрывистый рев. Он напоминал рык некогда жившего на Земле тигра, но в звуках, исходивших из пастей чудовищ, я слышал электронные нотки. В следующий миг я глянул на погонщика. В отличие от нашей упряжки, в команде «Виктори» был только один человек. Он, облаченный в черный скафандр, пристально смотрел на нас с папой. Погонщик в скрываемом истинный облик костюме, в компании рабов, рукотворно переделанных против их воли в бездушных животных, пугал меня до смерти. Сани упряжки соперников поравнялись и мутанты резко пошли на сближение. Было ясно, что целью этого маневра был таран нашей своры. Отец видел это и отреагировал. По команде Гром резко отвернул в сторону, уйдя от удара, но отстав на половину длины упряжи. Я очень хотел, чтобы «Виктори» отвязались от нас и следовали своим путем в бескрайней белой пустоши, но видимо целью погонщика было уничтожить нас физически. Покалечить, возможно, убить, сделать так, чтобы наша команда вообще не добралась до финиша. Мне было страшно, ведь я понимал, если герметичность скафандра будет нарушенанам не прожить и нескольких минут. Холод «Урсы» «прожжет» тело насквозь. Превратит человеческие внутренности в свежемороженый ливер. Я представил, как сердце замерзает, покрываясь инеем, и останавливается. Я осекся. В ужасе от мыслей я повернулся к сопернику, чтобы не пропустить стремительную атаку. Всматриваясь в поток белых хлопьев, не видя там мутантов, у меня появилась надежда, что все-таки чудовища оставили нас в покое. Внимание привлекла Тейя. Она начала скалиться, оголяя длинные кинжалоподобные клыки. «Что-то не так!» подумал я, бросая взгляд в сторону. Из метели снова возникли силуэты и красные глаза. Мутанты пошли на таран.
Сашка! Держись! крикнул отец, и едва я успел вцепиться в поручнисани резко изменили траекторию движения. В поле зрения появилось грязно-белое пятно. Это был серак, едва различимый в царстве белого цвета, да еще и на скорости. Серак торчал в бок и напоминал пику, выставленную перед собой на врага. Наш вожак стаиГромотреагировал мгновенно и рывком поменял положение, отскочив в сторону на несколько метров. Я посмотрел назад и увидел, как упряжка «Виктори» на всех парах влетела в ледяной шип.
Да! ликовал я.
Жаль, мама не видит! сказал отец и мы, скрывая неописуемый восторг, продолжили путь. Наши сани постепенно исчезали в лавиноподобной пелене ледяного, всепоглощающего шторма, и я испытывал радость и умиротворение от того, что мама сейчас в безопасности. И тогда я понял, почему папа так рьяно противился ее участию в гонках.
Дальнейший путь пролегал через горы, на подступах к которым нас ждал заснеженный и довольно крутой подъем. Хаски зарывались в глубокий снег и продвижение практически остановилось. Нам пришлось встать с саней и помочь им толкать, хотя мы оба прекрасно понимали, что это больше вымотает нас, нежели поможет делу. Мы решили, что так будет лучше, чем просто сидеть, сложа руки. Вскоре папа посадил меня в сани и дал навигатор, чтобы я указывал верное направление, пока он шел впереди упряжки, выбирая путь с минимальной глубиной снега. Наши хаски устали. Гром выдохся. Былого рвения и азарта у него не осталось. Он уже прыгал не так высоко, преодолевая сугробы. Язык вывалился из широко раскрытой пасти. Кислорода не хватало. Он глотал воздух ртом, но все равно задыхался. Атмосфера на «Снежной королеве» была разряжена и количество кислорода даже в низинах составляло чуть больше того объема, который был на вершине Эвереста. Для хаски, выведенных путем генетических улучшений и селекции, условия «Урсы» были вполне пригодными для существования, чего нельзя сказать о людях. Буран и Метель тоже выглядели уставшими. Эти молодые хаски отказывались бежать после того, как прыть вожака стаи поубавилась. Тейя и Герда держались еще нормально, так как наши старушки замыкали упряжку. Папа решил поменять собак местами, и пока бы мы перестегивали парыГром смог бы восстановить силы, что было очень важно для предстоящего продвижения в скалах. Поменять собак было правильным решением, только вот я опасался внезапного появления красноглазых уродов и, чтобы они не застигли врасплох, то и дело озирался по сторонам, что очень не нравилось отцу. Когда Гром, пристегнутый к саням, улегся в подготовленное для отдыха место, а папа вел Бурана и Метель к санным поручням, чтобы привязать, в наш отряд на огромной скорости врезались мутанты команды «Виктори». Собаки не почуяли их. Чудовища вышли на нас с подветренной стороны и первым делом впечатали Грома в борт саней. Он взвыл. От удара сани перевернуло, едва не придавив меня. Шлейки и тросы управления перекрутились от рвущихся в сторону Тейи и Герды. Буран и Метель отреагировали мгновенно. Защищая стаю, они бросились на сотканных из тупой злобы чудовищ, но монстры были куда сильнее наших собак. Послышался хруст ломающихся костей, пронзающий мое сознание визг, полный боли. Когда я вспоминаю этот момент жизни, то каждый раз осознаю, что выжил тогда чудом. Команда «Виктори» промчала мимо меня, стоящего в каких-то жалких нескольких метрах от саней, не задев. Я боялся. Тело дрожало от страха, оттого, что стряслось с собаками, папой, а еще от неизвестности, нависавшей беспросветным мрачным пятном надо мной. Я замер, всматриваясь в леденящую кровь и душу картину. Сани лежали на боку. Рядом с ними метались в упряжке наши две «старушки». В сугробе, припорошенные снегом, лежали Буран и Метель. Где-то из-за саней доносился слабый стон Грома. Где был папая не знал. Возможно, его тело было раздавлено санями «Виктори» и погребено в снег, возможно, его убили мутанты, врезавшись на всех парах, а может бытьего отбросило на несколько метров в небольшой бергшрунд. Не обращая внимания на лежащих без движения хаски, я бросился искать папу.