Скажите, вы не знаете, где находится затон «Юный водник»? Там стоят баржи.
Карданов удивился:
Что вы, тоже идете на перегон?
Да, иду.
Кем же?
Синоптиком.
Карданов скептически посмотрел на девушку. Такой серьезный переход, а назначают какую-то совсем юную девицу. Надо будет сказать Маркову. Тут опыт нужен, и большой. Он еще раз посмотрел на девушку. Правда, когда вглядываешься в ее лицо, оно не кажется таким уж молодым, видны еле заметные морщинки. Сколько ей может быть лет? Что-нибудь около двадцати пяти. А глазищи какие!
Они вышли на улицу.
Так вот что, начал объяснять капитан. Сядете на автобус номер Впрочем, давайте я вас немного провожу. Нам по пути. Перейдем через мост, а там уж найдете сами.
Девушка поблагодарила, и они не торопясь пошли рядом.
Не боитесь идти в такое плавание?
Я ничего не боюсь, тряхнула короткими, подстриженными по моде золотистыми волосами девушка.
А я вот боюсь, рассеянно отозвался Карданов, думая о слабом закрытии трюмов.
Зачем же вы нанялись тогда? Сидели бы дома.
Карданов засмеялся:
Не могу. Дело заставляет.
Ну если так, то привыкайте. Люди ко всему привыкают. Вы случайно капитана Карданова не знаете?
Карданова? Андрей Андреевич сделал удивленные глаза, улыбнулся и хотел уже представиться, но передумал. Карданова? повторил он. Знаю, даже очень хорошо. А почему он вас интересует?
Мне придется с ним плыть на одном судне. Я назначена на «Ангару». Скажите, что он за человек?
Как вам сказать. Мне лично он нравится. Симпатичный парень.
Молодой?
Ему тридцать пять. Приличный мужчина и, между прочим, холостяк
Девушка вспыхнула. Глаза ее сделались сердитыми, темными.
Я замуж за него выходить не собираюсь. Понятно? Мне с ним работать надо. Во всяком случае мне повезло, если он, как вы говорите, хороший человек.
Карданов утвердительно кивнул головой:
Вам повезло, это верно. А вот ему М-да.
Что это за «м-да»?
Вот ему, кажется, не повезло.
Это почему же?
Там, вероятно, нужен опытный, знающий Север синоптик.
А я вот как раз и есть «опытный и знающий Север синоптик». Два года зимовала в Амдерме, один год на Диксоне и один на мысе Челюскин. Вот так. «М-да!»
Тогда простите. Вы, оказывается, настоящая полярница. Сколько же вам лет?
Женщинам такие вопросы не задают, улыбнулась девушка. Но вам по секрету могу сказать. Много. Двадцать шесть. Успокоились?
Они перешли через мост. У здания Академии наук остановились. Скрипя тормозами, подкатил сине-белый нарядный автобус.
Ваш. Садитесь, поддержал за локоть девушку капитан. Где выходить, спросите у кондуктора. Она знает. Привет Карданову, если увидите.
Автобус тронулся. Девушка обернулась и крикнула:
Спасибо. От кого привет?
Карданов помахал рукой. Автобус скрылся за поворотом.
Удачно, что синоптик оказалась бывалой, хорошо знающей район. Но зачем у нее такие синие глаза, мальчишеская прическа и никакой серьезности? Ведь ее мнение по многим вопросам будет решающим. Надо сказать, что и он вел себя не очень серьезно.
Андрей Андреевич почему-то с сожалением вдруг вспомнил, что за эту стоянку не сходил ни в кино, ни в театр.
Утром в «образцовой» пивной на улице Гоголя посетители обычно отсутствовали. В углу, положив руки на застекленный столик, сидел пьяный Пиварь. Он был всё в той же чисто выстиранной голубой робе, его глаза бессмысленно смотрели на развалившегося на стуле Геньку Шмеля. Генька крутил головой, подмигивал толстой официантке, стоявшей у стойки со сложенными на животе руками, и как бы приглашал ее принять участие в веселом развлечении.
Слушай, Степан Прокофьевич, ласково говорил он. Не будь жлобом. Такое дело надо спрыснуть. Мы с тобой попали на одно судно, уходим в дальнее плаваниеи вдруг всухую. Ни боже мой! Расколись еще на пол-литра. Ну? Давай четвертной, я смотаюсь. Да не бойся, с первой получки отдам. Счет немецкий. Фифти-фифти. Ну?
Хватит. Мы ведь уже спрыснули. Мне хватит. Я уже, пожалуй того а? вяло отказывался Пиварь.
Ты? Как стеклышко. Брось, не придуривайся, горячо убеждал Генька.
Чего ты понимаешь. При-ду-ри-вайся. Я слово начальнику дал. Сказал, что не буду пить совсем. Честное слово, понимаешь? Вот он меня и взял.
Правильно сделал. Больше пить не будешь. Сегодня последний раз и амба. И я не буду. С тобой вместе. Давай. Жалко?
Пиварь тупо посмотрел на Геньку:
Дурак. Разве мне жалко когда было? Мне не жалко. Честное слово дал. Не понять тебе этого. Последний раз
Пиварь порылся в кармане, выбросил на стол смятую десятирублевку, потом пятерку:
На́. Больше нет.
Шмель схватил деньги:
Ладно, добавлю. Ловко я твоего начальника опутал! Без всякого честного слова. Старую характеристику подсунул, а то бы ни в жизнь не взял, и плыл бы ты на нашем «клипере» один. Ну ладно. Посиди, я сейчас.
Генька выскочил на улицу. Официантка равнодушно смотрела мимо, не обращая внимания на одиноко сидевшего Пиваря. Ему сделалось грустно. По щеке скатилась пьяная, горькая слеза. Жизнь не удалась.
Служил несколько лет в Балтийском пароходстве, плавал за границу на хорошем судне, был на лучшем счету. Но потом одна пьянка, вторая, трехдневный прогул, увольнение. Капитан вызвал к себе и сказал: «Хороший ты парень, Пиварь. И работник золотой. Но больше твои номера терпеть нельзя. Вся команда возмущается».
И пошло, и пошло. Ушел в портофлот.Там такая же история. На шаландах плавал, у рыбников на сейнерах. Всё было хорошо до первой пьянки. Скатился до закопченных невских речных буксирчиков. Он, Пиварь, золотые руки. За что бы он ни бралсявсё выходило. Работал и на палубе, и в машине. «Не буду больше пить. Сказал, и точка А сегодня в последний раз. Сегодня не считается. Сегодня слово дал. Значит, с завтрашнего дня».
Хлопнула входная дверь, вернулся Шмель:
Сонечка! Пару бутербродов с колбасой и еще бутылку пива. Держи посуду, Степан.
Генька разлил под столом водку. Официантка отвернулась к буфету, делая вид, что не замечает нарушения правил.
Ну, будем здоровы, Степан Прокофьевич. За счастливое плавание на «Ангаре», Скол!стукнул донышком стакана по столу Шмель и быстро опрокинул содержимое в рот.
Пиварь поднес стакан к губам, сморщился, с трудом выпил. Ему было нехорошо.
Девушка с прической «баббета» и в очень короткой, широкой юбке поднялась со скамьи навстречу Володе Смирнову, когда он торопливо вошел в сквер у Исаакиевского собора.
Я здесь, Володька! крикнула девушка, поднимая руку. Ну как твои дела?
Вот это да! восхищенно, не отвечая на вопрос, воскликнул Володя, оглядывая девушку со всех сторон. Ты будто сошла с обложки модного журнала, Светка. Где же твои косы, твоя скромная коричневая форма?
Нравлюсь тебе в таком виде?
Девушка повернулась.
Потрясающе!
Так вот. Школа окончена. Я взрослая. Форма отдана сестре. Подарки волшебника на мне, за углом стоит золотая карета. Она повезет меня в жизнь
Возьмите меня кучером, леди. Я буду сопровождать вас всюду.
Вы уверены, что нам по пути?
Уверен.
Я подумаю, засмеялась Светлана. На это место много претендентов Но хватит болтать глупости. Как твои дела?
Приняли. Разрешите представиться: матрос теплохода «Ангара». Завтра выхожу на работу, а через десяток дней уйдем в рейс.
Так скоро? Я думала Знаешь, наши мальчишки говорят, что ты совершил величайшую глупость. Закончил десятилетку и пошел наниматься в матросы. Ты не жалеешь, что не подал документы в Высшее мореходное?
Не знаю. Мне кажется, я поступаю правильно. А вдруг море мне не понравится? Тогда что, менять профессию? Или всю жизнь тянуть лямку нелюбимой работы?
Володя задумался. Вот она, Светка Аржанова. Его Веточка. Самая красивая и своенравная девочка в их классе. Это признано всеми.
А сегодня она совсем особенная и как-то сразу отдалилась от него. Он не привык видеть ее такой.
Что вы замолчали, товарищ моряк? Взрослых девушек нужно развлекать.
Ты всё смеешься, Светка, а мне вот стало грустно. Десять лет проучились, дружили с первого класса Помнишь, как меня выставили за дверь из-за твоей бумажки? Ну когда ты бросила бумажную стрелку на учительский стол и попала в чернильницу? Как всё это давно было! Теперь мы взрослые. Казалось, мы никогда не расстанемся, а вот