Бабушка! Ради Бога, помолчите Дайте мне побыть одной!
Ну-ну, ухожу, обиженно говорит бабушка. Быстро идет она к двери в коридор и плотно затворяет ее за собой.
Она очень довольна. Наконец! Молодая девушка, будущая артистка, должна иметь поклонника. А если к тому же этот поклонник богат
За стеной весело звучит хорошо сохранившееся сопрано. Польки не хотят стариться. Бабушка чувствует себя молодой и счастливой. Она уже строит волшебные замки. Люба выйдет замуж за него Они втроем уедут в Италию Потом Люба даст концерт и прославится на всю Европу Они
Что такое? Нет угля? Ах, Боже мой! Странные эти кухарки! Ну, возьмите в лавочке. Денег нет? Как нет? Вчера еще было три рубля. Что такое? Кушали торт? Да, правда Вместо обеда торт и кофе. Это хорошо. Ну, вот вам гривенник. Не надо ворчать. Денег нет. Значит, они будут Так и скажите лавочнику. «Барышня скоро даст концерт, и мы за все заплатим сразу». Да, пусть он не боится! «Если б я солнышком на небе блиста-ала». Лия подходит к ландышам и погружает в них лицо. Пахнет весною, свежестью. Лесом. Тайной. Счастливые слезы, как роса, падают в чашечки цветов.
Штейнбах робко звонит на темной лестнице.
Лия бросает скрипку. Одну секунду стоит среди комнаты, бледная, насторожившаяся. Потом запирает дверь в коридор и бежит в переднюю.
Вы? Вы!
Она берет его руки и прижимается к ним лицом.
Вы меня ждали, Лия?
О, каждый миг, все эти дни. Разве вы не сказали: «Я вернусь»?
Обнявшись, они входят в залу. Штейнбах подходит к цветам.
Вы должны любить ландыши
Да. Если у цветов есть язык, темный и странный, я все-таки поняла его. Эти цветы сказали мне то, о чем я не смела спросить
Они уже вянут, Лия.
Пусть! Они умрут Но будет вечно жить радость, которую они мне дали. Садитесь опять к огню. Вы видите, всекак было тогда. Никто не войдет. Вот и чай готов, и камин топится. Я ждала вас каждый день.
Простите, Лия Я уезжал по делам в Киев. Вернулся только два часа назад. Я сам стремился к вам. Завтра у вас будут новые розы.
Я придвину табуретку, как тогда?
Постойте, я вижу чье-то лицо на мольберте
Не глядите. Мне ничего не удалось.
Штейнбах внимательно щурится на свой портрет. Сходство есть. Его черты, главноеего брови и губы. Но есть какая-то неуловимая разница. Он не может сказать, в чем. Эта девушка рисовала его не таким, каков он есть, а каким видела она его очами своей души. Икак всегда в истинном творчествепечать ее собственной индивидуальности отразилась в этих странных, мистических, далеких от жизни глазах портрета. «Если б я был таким!»
Я в долгу перед вами, Лия, говорит он, когда она, сидя на табурете, берет его руки и смотрит в его глаза. Вы угадали. Яне адвокат Берг. Не знаю, зачем я так сказал. Но побуждение было низменное, и мне стыдно перед вами.
Нет-нет, я ничего не хочу знать. Скажите мне только ваше имя.
Марк.
Довольно! Я хочу, чтоб, приходя сюда, вы отрешились от всего, чем жили вчера. И если я сумею заслонить это прошлое, я буду счастлива. Я знаю: у вас заботы, дела. Тоска, проза. Пусть я буду вашей радостью! Маленькой радостью. Хочу, чтоб у вас было место, где вы могли бы забыться.
И вы будете играть мне? Вы большая артистка, Лия. Я не могу забыть вашей скрипки.
Вдруг он отодвигается. Ее головка легла на его грудь.
Это опасная игра, Лия.
Для кого опасная?
Я могу разбить ваше сердце.
Оно ваше. Не все ли равно? Делайте с ним, что хотите. Если вы исчезнете из моей жизни, я
Что я? Что вы хотели сказать, Лия?
Нет-нет, пустяки
Вот это именно то, чего я боялся. Лия, я не хочу недоразумений! Слушайте меня! Я связан с другой. И связан с ней навеки. Вся моя жизнь полна только ею.
Где же она?
Как тих и спокоен ее голос! Точно прошелестели эти слова в стемневшей комнате.
Здесь нет ее сейчас со мною. Но когда бы она. ни позвала меня, я уйду, Лия Я уйду.
И не вернетесь? Он долго молчит.
Она ждет, вся сжавшись в комочек у его ног.
Что я могу ответить вам, Лия? Говорите узнику, полюбившему стены своей клетки о высоком небе, о просторе моря. Он вас не поймет. Учите раба протесту и борьбе. Он не станет вас слушать! Любовьэто тюрьма нашей души Это рабство.
Она поднимает голову, пристально всматривается и видит скорбь и горечь в его лице.
Она закрывает глаза и прислоняется щекой к его коленям.
Пусть будет так! говорит она.
И надтреснутый голос ее звучит болезненно.
В порыве жалости он склоняется над нею, запрокидывает себе на руку ее головку и смотрит с отчаянием в ее лицо.
У меня нет свободы, Лия! В любви ее не бывает. Так любитьпроклятие. Я презираю себя, но остаюсь рабом. Вот мое признание. Теперь вы отречетесь от меня? Я не даю вам никаких надежд, никаких обещаний. Но тогда зачем я здесь, спросите вы?
Тише! Я не спрашиваю. Она судорожно сжимает его руку. Я не искала себе ни мужа, ни защитника. Я жизни не боюсь Разве она не открыта передо мной и теперь? Не жениха ждала я эти дни. Только грезу.
Он наклоняется и целует ее в губы.
С ликующим криком она обвивает руками его шею и прижимается к нему всем тонким, трепещущим телом. С такой нервной силой прижимается она, что сердце Штейнбаха начинает биться сильнее и кровь звенеть в ушах. Его руки бессознательно, судорожно, словно в каком-то отчаянии обхватывают ее тонкую фигурку и держат ее у груди. Она слышит, как стучит его сердце.
Долго молчат они, оба полные смятенья. Вдруг он слышит ее шепот как в бреду:
«Марк Марк»
Штейнбах разжимает ее руки. И встает.
Куда вы? жалобно срывается у нее.
Я должен уйти, Лия. Я не смею возвращаться.
Почему? Почему? Постойте, Марк! Что случилось?
Он молчит. Разве сможет он сказать? Но душа его кричит «Я лгу тебе. В каждом слове, в каждом поцелуе лгу. Не тебя целую я сейчас. Не ты сказала мне только что: Марк. Я слышал другой голос. Между мной и тобой стоит другая женщина. Я ничего не могу сделать с собой. Я отравлен»
Лия, говорит он вслух, вы так молоды, талантливы. И вы правы, что не боитесь жизни. Вы ее уже завоевали. Научитесь же ценить ее и себя! Вы стоите большего, чем этот бред. Он пройдет, и явится любовь. И вы узнаете счастье.
Только с вами, говорит она твердо и спокойно, кладя ему руки на плечи и удерживая с силой, какую он не подозревал в ней. Будет ли это счастье, или гибель моя, все равно! Вы ничего уже не измените в моей судьбе. Я знаю, что меня вы не любите. Но почему вы здесь? Ответьте мне теперь! Почему вы здесь, а не с ней?
В стемневшей комнате он видит только белое пятно ее лица, темные провалы ее таинственных глаз. Но он слышит ее голос. Голос женщины, а не ребенка. И в этом голосе столько силы и значения. Разве это та самая хрупкая и болезненная девочка, достойная жалости? Впервые за странностями и истерической экзальтацией он чувствует силу ее индивидуальности. И, как всегда, сам безвольный и бесстрастный, под гипнозом чужой упорной воли, под напором чужого страстного стремления он теряется и отступает.
Вы молчите? Тогда я скажу за вас. Вы идете ко мне, потому что душа ваша голодна. У вас есть все, но нет радости. Та, которую вы любите, вас разлюбила.
Нет. Если б разлюбила, было бы легче. Но я ей нужен. Без моей любви она не проживет.
Лия стоит задумавшись. Потом, тряхнув головкой, говорит все так же спокойно и твердо:
Моя жизнь в ваших руках. Если она нужна вам, возьмите ее. Ни обещаний, ни надежд, говорите вы? Хорошо. Вы не смотрите, что я кажусь ребенком. Я прекрасно понимаю значение каждого моего слова. И это не порыв Я молила судьбу послать мне счастье, непохожее на жизнь кругом. И греза сбылась. Я знаю, грезы исчезают. Исчезнете и вы. Но я верю, что вы меня не забудете никогда. Моя любовь слишком хороша для земли
Лия Лия Замолчите! Вы терзаете мою душу.
Она доверчиво кладет голову на его плечо.
Я хочу исцелить ее, Марк. Улыбнитесь мне. Неужели и со мною вам тяжело? Посмотрите в мои глаза. В них небо и вечность
Маня ходит от окна к двери с тоской в душе и ломает пальцы.
Сколько дней она ждет его! Каждое утро она говорит себе: «Нынче». Лихорадочно одевается, старается причесаться к лицу. Едет на репетицию. «Сейчас сейчас на обратном пути, говорит она себе, подъезжая к гостинице. Он знает, что я свободна от четырех до семи». И она ждет. Каждая минута полна тревоги. Каждый шорох в коридоре, каждый голос, гул шагов дают сердцу толчок. Она кидается к двери.