Не очень-то нам хотелось оставаться. Утром мы с ребятами договорились, что после уроков сыграем на спортплощадке в вышибалы. Но все же остались. Из любопытства.
Правда, Рыбка не сказал нам ничего нового. Речь шла о Международном женском дне. О том, что необходимо что-то придумать, ведь до праздника осталось несколько дней. И что праздник нужно отметить, и что, возможно, у кого-нибудь есть предложения. Если есть, то пусть говорит. И так далее
Ну, тут сразу выступил Войтек. Войтек всегда выступает первым, и у него всегда есть что сказать. И сейчас он сказал, что у него есть предложение отметить этот день салютом.
Каким еще салютом? спросили мы.
А таким, сказал он, я и Филипп можем принести пистолеты, стреляющие пробками, ибах, бах! начнем стрелять как сумасшедшие, и будет очень весело. Вся школа узнает, какой это день!
Мы чуть было не согласились, но поднял руку Богдан и попросил слова. Он сказал, что вовсе не будет так весело, как представляет себе Войтек, потому что девочки боятся грохота, и будет лучше, если мы им принесем каких-нибудь животных. Они всегда любят кого-нибудь воспитывать. Это могут быть, к примеру, хомячки, или белые мышки, или что-то в этом роде.
Тут Мачек начал свистеть. А когда Рыбка ударил его линейкой и напомнил, что здесь не футбольный матч, а собрание, и на собрании не свистят, Мачек сказал:
Я свищу, потому что это предложение никуда не годится! Во-первых, откуда мы возьмем столько белых мышей, чтобы всем хватило, в том числе и нашей учительнице. А во-вторых, еще неизвестно, чего девочки боятся большегрохота или мышей.
И он начал рассказывать историю о том, как они жили в деревне и пошли раз в лес за грибами. А когда возвращались, их застигла страшная гроза. Вот они и спрятались в каком-то сарае, чтобы переждать непогоду. А в этом сарае были мыши. И когда его тетя увидела одну совершенно маленькую серую мышку, она с криком выскочила во двор и всю грозу просидела в поле, хотя шел сильный дождь. А гром гремел так, что весь сарай трясся.
Да ну тебя, сказал Богдан. В сарае были серые мыши, а я говорю о белых. Серыеодно, а белыесовсем другое. Белых можно даже дрессировать.
Это ты будешь дрессировать? спросил Мачек и начал хохотать.
Тут мы разделились на два лагеря: половина была за мышей, а вторая вообще не хотела слышать о каких-то там мышах. Ни о белых, ни о серых.
Одни кричали:
Мы-ши! Мы-ши! Мы-ши!
А другие верещали еще громче:
Долой мышей! Мы не хотим мышей! Долой!
В конце концов, в класс вошла уборщица с щеткой и сказала, чтобы мы успокоились, потому что в школе никаких мышей нет. А если случайно какая-нибудь появится, то она ее сразу же прогонит.
И чтобы мы показали, куда она побежала
Кто? спросили мы.
Ну, эта мышь. Ведь вы же кричали, что здесь есть мыши! сказала уборщица и начала оглядываться и шуровать щеткой под столом.
Тогда Рыбка объяснил ей, что она не поняла, о чем идет речь, потому что пока еще в классе никаких мышей не было, а мы как раз совещались о том, принести ли их в школу или нет.
Уборщица ужасно рассердилась. Она сказала, что таких детей, как мы, она сроду не видела и чтобы мы немедленно убирались отсюда, потому что ей надо подмести класс. И чтобы мы не кричали так, будто с нас кожу сдирают, тем более что выше этажом у старшеклассников еще идут занятия и мы мешаем им работать.
Играть вы можете и на спортплощадке, добавила она.
Мы ей объяснили, что мы здесь не играем, а проводим серьезное собрание. И еще мы обещали, что будем сидеть тихо и сразу же уйдем, как только решим один вопрос, но какой, ей сказать не можем, потому что она женщина.
Ну и дети пошли, покачала головой уборщица.
Потом она еще посмотрела на нас, как будто хотела что-то сказать, но, в конце концов, махнула рукой и вышла. Теперь нужно было поскорее заканчивать собрание. Конечно, о мышах уже никто не вспоминал. Зато других предложений было много.
Больше всего нам понравилось предложение Анджея. Анджей сказал, что каждый из нас вытянет по жребию какую-нибудь девочку из нашего класса и в день 8 Марта принесет ей цветок и красивый стишок, который сам сочинит. И наверняка все девочки будут довольны.
Это была прекрасная идея. И мы тут же принялись за работу.
На листочках мы написали имена девочек из нашего класса. Хорошо еще, что их было ровно столько, сколько мальчиков, и каждому досталось по одной. Листочки мы всыпали в берет Яцека и на всякий случай потрясли его. Конечно, берет, а не Яцека. Ну, и начали тянуть жребий.
Я вытащил Терешку. По-настоящему ее зовут Тереска, но когда-то, еще в первом классе, у нее спереди выпал зуб, и она называла себя «Терешка», и с тех пор так ее зовут все. Я тут же начал придумывать для Терешки стихотворение. У меня даже неплохо получалось. Вдруг я слышу, как за моей спиной Рыбка говорит Мареку Ястшембскому:
Я первый сказал, что Рожко моя, и все!
Нет, я первый сказал!
А вот и нет!
А вот и да!
Вы о чем спорите? спросил я.
О Ханке, сказал Рыбка. Он вытащил Ханку и я тоже.
И они показали мне бумажки. Обе с Ханками.
Ну, так все в порядке. Вас двое, и Ханок в классе две. Так в чем же дело?
В том, что я хочу, чтобы у меня была Ханка Рожко, а Марек пусть себе возьмет Чесляк, объяснил мне Рыбка.
А я не хочу Чесляк, сказал Марек.
И я тоже не хочу. Я вытащил Рожко.
Ишь ты какой! А откуда ты знаешь, что именно ты вытащил Рожко?
Откуда? От верблюда! Знаю, и все тут! говорит Рыбка, надувшись, как индюк.
А Марек тоже стоит весь красный. Глаза прищурил и такими узенькими щелочками смотрит на Рыбку, как удав на обезьянку, когда хочет ее сожрать. Я видел такую картинку в книжке. Понятное дело, картинка была не с Мареком, а с удавом. Только этот удав так смотрел, как сейчас Марек.
И видно, что один другому не уступит.
Знаете, ребята, что я вам скажу? вмешался тут Мачек. Давайте проголосуем еще раз. Напишем фамилии этих Ханок, и кто какую Ханку вытащит, сразу станет ясноРожко она или Чесляк. Все по справедливости! Бросайте бумажки обратно в берет и тяните жребий снова.
Не все были довольны предложением Мачека, и я в том числе. Мне бы тоже хотелось Монику, но я уже привык к Терешке и вовсе не хотел менять ее на кого-то другого. И стихотворение начал придумывать. Но времени спорить не было. Было слышно, как уборщица стучит щеткой в соседнем классе, а это значило, что она скоро придет убирать и к нам.
Ну, скорее, скорее! торопил Мачек.
Мы снова бросили в берет свои бумажки, и из-за этих двух Ханок нам пришлось вытягивать жребий еще раз. И что произошло?
Ханка Рожко на этот раз досталась не Рыбке и не Мареку, а Вальдеку Стемпеню. А Вальдеку было все равно, Рожко это или Чесляк, потому что он был влюблен в Паулу. Зато Паула, как назло, досталась Михалу. Рыбка вытянул Гражину. А Гражинаэто двоюродная Рыбкина сестра. Он чуть не умер от злости.
С ума сойти можно! ворчал Рыбка себе под нос. Зол он был до невозможности. Мне на этот раз повезло. Я вытянул Агату. Она мне тоже нравится. Видимо, поэтому у меня тут же получился стишок. Вот какой:
Люблю нос Агаты
весь конопатый.
Я прочитал стишок ребятам. Им он очень понравился. И тут же они стали сочинять стихи своим девочкам.
Люблю Гражину
за смешную мину.
Вальдек постарался:
Люблю Ханочку
за красивую мордочку.
Рыбка прямо зашипел от злости и сказал, что мордочка бывает у кота и чтобы Вальдек для Ханки придумал что-нибудь другое. Вальдек начал думать, но у него почему-то ничего не получалось. Так что пока он решил остановиться на мордочке. Зато нам понравилось стихотворение Мачека:
Люблю Малгосю
у нее нет мух в носе.
И Михала:
Люблю Паулю
красивую такую.
Другие стишки тоже были ничего себе. Только когда Марчин придумал:
Люблю Иоасю,
она самая милая в классе.
мы с этим не согласились. Иоася вовсе не самая милая. Другие девочки тоже милые, и им могло бы быть неприятно.
Марчин вначале ни за что не хотел уступить. Он сказал, что к Иоасе нет другой рифмы. Мы ему посоветовали, чтобы он поискал дома. На этом мы и разошлись, потому что пришла уборщица. А с ней шутить нельзя, особенно если она рассердится.