Не надо,отрешённо проронил он.Деньги на вокзале В камере хранения.
Аллочка тут же повернулась к Виталику:
Виталик, сгоняй на вокзал Номер ячейки, шифр Быстро, извращенец,взяла она за подбородок Аполлона.
Аполлон с понурым видом по-прежнему сидел за столом, привязанный к стулу, и с отвращением смотрел, как, сидя напротив него, уписывает за обе щеки торт Эдик.
В комнату вошла Аллочка.
Ну что? Это Виталик звонил?промямлил с набитым ртом Эдик.
Да. Порядок, там бабок на целых шесть тачек,улыбнулась Аллочка.
Эдик благодушно посмотрел на Аполлона.
У, жмот,прочавкал он.Что, на порнухе тридцать штук заработал?
Он повернулся к Аллочке.
Ну что, Алюся, это дело надо обмыть Да и нашему гостю уже можно выпить.
Аллочка села к столу. Эдик взял в руки шампанское. Громко хлопнула пробка, и из зелёного, в серебристой фольге, горлышка, вырвалась пенистая струя и оросила торт. Эдик сунул горлышко бутылки в один стакан, потом во второй. Они выпили шампанское, закусили тортом.
Аллочка встала, подошла к Аполлону, взяла со стола стакан с маслом, поднесла его к губам несчастного.
Пей, король порнухи,сказала она.Проголодался, небось Калорийней продукта не сыщешь С витамином Е.
Аполлон плотно сжал губы. По его подбородку потекли маслянистые струйки.
Эдик подошёл к нему сзади, привычным движением запрокинул несчастному голову назад, сдавил челюсти пальцами, продавил их в рот, и широко его растянул.
Аполлон, до глубины души оскорблённый подобной экзекуцией, задёргался и замычал, затарабанил ногами снизу по дубовой крышке стола так, что в своих сосудах заволновались и коньяк, и шампанское, и масло. Но всё было напрасно. Он был пригвождён к стулу, как навозный жук в коллекции какого-нибудь энтомолога. Даже у самого Аполлона почему-то возникла именно такая ассоциацияхотя ему было совсем не до ассоциаций: навозный жук, только не в коллекции, а перевёрнутый кверху лапами, и дёргающийся в безуспешной попытке, занять своё нормальное положение.
Аллочка неспеша вливала самый калорийный продукт в широко раскрытый рот Аполлона, следя за тем, чтобы калории без всяких потерь исчезали в утробе её несостоявшегося любовника. При этом она нежно и даже как-то сочувственно смотрела на страдальца, таращившего полные ненависти глаза, и ласково приговаривала:
Ну что ты, миленький. Это же очень вкусно. И полезно
Всё полезно, что в рот полезло,осклабился Эдик.
Аполлон как-то отстранённо слышал, как булькает у него в горле, чувствовал, как мягкая жидкость наполняет его желудок. И одновременно с этим весь его организм наполняла обида.
Калорий на целую неделю хватит Ну вот и прекрасно. А ты, дурачок, не хотел,проворковала Аллочка, когда стакан в её руке опустел.
Аполлон обмяк, прекратив уже совсем бесполезное сопротивление. Он смирился со своей участью. Его вдруг охватила полнейшая апатия. Ему не было жалко ни денег, ни своего бестселлера, ни поруганных чести и достоинства. Хотелось только покоя и одиночества, чего-нибудь кладбищенского.
После второго стакана масла Эдик отпустил его голову и, заняв своё место за столом, снова наполнил стаканы шампанским. Они с Аллочкой снова выпили, закусили тортом.
Аполлон отрыгнул, сглотнул с мученической миной на лице.
Может, добавить?спросила Аллочка Эдика, беря в руку бутылку с остатками масла.
Эдик оценивающе посмотрел на Аполлона и сказал:
Хватит. Слишком жирно ему будет,и, обращаясь к Аполлону, спросил:Закусывать будешь?
Он взял своей здоровенной ручищей кусок торта и, как бы предлагая, продемонстрировал его Аполлону.
Этот наглый жест вдруг снова пробудил в Аполлоне волю, жажду сопротивления. Его душила уже ярость. Бессильная злоба, раскалённая, как пески Сахары, вытеснила арктический холод и обжигающе растеклась по внутренностям и членам.
Сам закусывай!выпалил он, и добавил:Смотри, не подавись!
Ну, зачем же так грубо?беззлобно пожурил его Эдик.
Он налил в свой стакан коньяка, выпил, и запихал в рот сразу весь "отказной" кусок торта. Прожевав, назидательно изрёк:
Спитый холодному не товарищ.
Аллочка, сидя за столом, открыла тетрадь Аполлона и погрузилась в чтение. Было видно, что она слегка под хмельком, и что чтение Аполлонова бестселлера начинает её заводить.
Возбуждающе написано Эдик, я тебя хочу!
Она встала, подошла сзади к Эдику, обняла его, поцеловала прямо в жующие губы, косясь подёрнувшимися сладострастием глазами на Аполлона.
Возьми меня, Эдик,уже вызывающе глядя на Аполлона, попросила она.
Эдик встал, слегка покачиваясь.
Аллочка расстегнула и сбросила халатик, оперлась локтями о стол прямо напротив Аполлона, отставив попку.
Эдик расстегнул брюки, пристроился позади Аллочки.
Аллочка начала размеренно качаться вперёд-назад в такт толчков стоящего позади неё Эдика. Она откровенно смотрела своими затуманенными глазами в глаза Аполлона и, приоткрыв рот, чувственно постанывала.
Аполлон сглотнул слюну и закрыл глаза.
Смотри на меня,услышал он как сквозь сон голос Аллочки, с придыханием вырывавшийся из её груди.Неужели я тебя не возбуждаю?стонала она по-английски.Ты же хотел меня О-о-о "Наши тела слились в единое целое" О-о-о
К её сладострастному стону примешалось натужное покряхтывание Эдика, а вслед за нимурчание в животе самого Аполлона.
Аполлон вдруг отчётливо почувствовал, как в его кишечнике бурно перемещаются оперативно разжиженные массы, распирая его изнутри. Там бурлил и клокотал, приближаясь к выходу суточный пищевой рацион.
Аполлон напрягся, покраснел от натуги, открыл глаза. В них был испуг, даже паника.
Аллочка, продолжая покачиваться в такт толчков Эдика, протянула одну руку к лицу Аполлона, погладила пальцами по здоровой щеке.
Как мой мальчик возбудился,простонала она по-английски.О-о-о Да-а-а Смотри на меня О-о-о
Она смотрела посоловевшими глазами прямо в глаза Аполлону и всё громче стонала.
Аполлон вдруг, не в силах уже сдерживаться, издал громкий протяжный крик, стуча ногами снизу по крышке стола:
А-а-а
Аллочка, словно ожидая этой команды, зашлась в конвульсиях и тоже закричала, закатив глаза:
О-о-о
Развяжите меня скорей! Я в туалет хочу!испуганно завопил Аполлон.
Уже обмякшая и опавшая грудью на стол Аллочка подхватилась. В её внезапно протрезвевших и от алкоголя, и от вожделения глазах тоже мелькнул испуг.
Эдик оперативно натягивал штаны, с трудом запихивая в них всё ещё торчащий колом член.
Созрел. Готов,пыхтел он.
Быстрей его выкидывай, а то ещё тут нагадит,озабоченно говорила Аллочка Эдику, в полном неглиже сматывая с конвульсивно сжимающегося бёдра Аполлона верёвку.
Аполлон со связанными сзади руками вскочил и, напряжённо сжимая ягодицы, засеменил к двери в сопровождении своих мучителей.
Развяжите мне руки,сдавленно сипел он.
Щас! Размечтался,Эдик схватил его запястья и ещё туже затянул узел.
Выскочив в прихожую, Аполлон направился, было, в сторону туалета.
Ку-у-уда?Эдик схватил его сзади за плечи и пинками грубо подтолкнул к входной двери, которую уже успела открыть Аллочка.
Аполлон в последнем безнадёжном порыве упёрся плечом в дверной косяк.
Не имеете права!.. Вы будете отвечать перед законом!.. Это насилие над личностью!.. Я заявлю в полицию!цедил он сквозь зубы, с трудом сдерживая извержение, и совсем не соображая, что он такое несёт по команде переставших соображать от перенапряжения в кишечнике мозгов.
Как же, обязательно ответим,благодушно подтвердил Эдик.А вот где ж это ты, такой честный труженик учитель столько деньжат наскрёб, а?
Он схватил несчастного за шкирку, дал ему последний грубый пинок под зад и вышвырнул за дверь.
Дверь за Аполлоном тут же захлопнулась. В запале он ещё некоторое время, сжимая бёдра, тыкался плечами в дверь с номером 11.
Пустите Развяжитеуже чуть ли не хныкал он.
Глядя со стороны, можно было подумать, что человек посреди ночи вышел на лестничную площадку, чтобы сделать утреннюю гимнастику. Он с подвыванием стукал головой в дверь, напрягал и расслаблял ягодицы, приседал, согнувшись в три погибели, снова вставал и тыкался в дверь, затем, предельно сгруппировавшись, снова садился на корточки. Связанные сзади руки тоже находились в постоянном движении, но шёлковый шнурок, затянутый напоследок Эдиком, не поддавался.
Чего шумишь, придурок,послышался из-за двери глухой голос Эдика.Людей разбудишь
Похоже было, что это предупреждение дошло, наконец, до сознания Аполлона. Он затих, глубоко присел, затем резко вскочил и опрометью помчался вниз по ступенькам.
Он даже не заметил, как у самого выхода на кого-то налетел, сделав полный оборот вокруг вертикальной оси. Не успел он выскочить из подъезда, как почувствовал, что напор в его внутренностях ниже пояса подобен какому-нибудь везувиевскому в последний день Помпеи.
Оказавшись на улице, тёмной и, к счастью, безлюдной, он задержался, выбирая подходящее направление. Все его члены конвульсивно сжимались, пытаясь предотвратить приближающееся извержение. Он понял, что уже не успеет никуда добежать, и попытался нечеловеческим усилием связанными сзади руками зацепить и сдёрнуть штаны, но крепкий, натуральной яловичины, выделанной где-то в Мексике, ремень надёжно держал их на поясе. Аполлон сделал последние, похожие на предсмертные, движения, суча ногами и извиваясь всем телом, замер, напрягши до каменного состояния ягодицы. Но понос сродни оргазмууж коли припрёт, ничем не остановишь На лице Аполлона вырисовалась крайняя натуга, изо рта вырвался протяжный стон. Извержение произошло мощно, со свистом. Горячая и липкая лава заполнила сначала трусы, обволакивая всё, что находилось в окрестностях жерла, а затем потекла широко и раздольно по ногам в туфли, притягивая к себе брючины
Пока несчастный суперагент получает облегчение, вернёмся-ка мы на несколько минут на третий этаж, на площадку перед квартирой N11.
Дело в том, что, пока Аполлон делал свою полночную утреннюю гимнастику (прямо как две звезды) на этой площадке, за ним с превеликим любопытством, и не менее великим удивлением, наблюдали. И наблюдателем этим был сосед по гостиничному номеру Аполлона Валик, спрятавшийся на площадке между третьим и четвёртым этажами.
Читатель, наверное, уже догадался, что Валик этот на самом деле был агентом КГБ. Но, всё по порядку.
Как мы уже знаем, настырный учитель истории Пыров Егор Константинович никак не желал, да и совесть не позволяла, бросить на полпути благородное дело по увековечиванию памяти о героическом земляке Аполлоне Иванове вместе с его подвигами, превосходящими по своей значимости работу Геракла по очистке конюшен царя Авгия. Последний раз с Егором Константиновичем мы встречались в кабинете начальника Закидонского РОВД, куда он заявился после безуспешных поисков следов героя с помощью своих юных следопытов. Милиционеры, также не сумевшие откопать во всех своих документах никаких следов ни героя, ни его родителей, решили обратиться за помощью к профессиональным следопытамработникам КГБ. Там поначалу отбрыкивались, мотивируя свою строптивость и без того напряжённым графиком работы, но постепенно прониклись-таки важностью подвигов для будущих поколений, и включились в дело. Нетрудно догадаться, что через несколько дней выяснилось, что никакой Аполлон Флегонтович Иванов в Закидонске не проживал даже со времён царя Гороха. Дружески посоветовав всем, замешанным в этом деле, помалкивать, следопыты-профессионалы сами взялись разгадывать загадку не существовавшего в официальных бумагах человека, который, тем не менее, с успехом совершал вполне реальные подвиги. В результате их разысканий вскоре стало доподлинно известно, что этот самый геройкак бы лишний человек на всей территории Советского Союза, ну, вроде как с неба свалился.
Профессионалы некоторое время ломали свои головы над неразрешимой загадкой: если это вражеский агента что он именно им и был, сомнений уже не было никаких,то почему он, вместо того, чтобы всячески вредить, наоборот, словно мифический Геракл с достойной восхищения настырностью занимается совершением подвигов? Дело принимало интересный оборотот такого загадочного шпиона можно было ожидать чего угодно. И, что любопытно, не было обнаружено никаких подозрительных контактов. Было ясно лишь одно: этот лже-Ивановочень важная птица, работающая на высоком профессиональном уровне. Тем не менее, те птицы, которые его сюда заслали, и на которых он рано или поздно должен выйти, ещё более важные профессионалы.
В вышестоящих инстанциях долго соображали, что же предпринять. Наконец пришли к решению установить за так называемым Аполлоном Ивановымдля выявления всех его связейнеусыпное наблюдение со всеми мерами предосторожности, дабы не вызвать у того никаких подозрений. Рассматривался также вопрос о "подсадке" к наблюдаемому "друга" или "подруги". Наблюдение решено было установить немедленно.
Таким образом, в то самое время, когда Аполлон собирался в свою командировку, из которой намеревался "рвануть когти", в городе Горьком его уже ждал агент КГБ по кличке Прилипала, он же уже известный нам Валик. Этот самый Прилипала был первой ласточкой в начинавшейся сверхсекретной операции КГБ под кодовым названием "Герой".
Ну вот, а теперь вернёмся к этой "ласточке", затаившейся между третьим и четвёртым этажами, и с отвисшей челюстью наблюдавшей за упражнениями Аполлона у двери квартиры N11.
Как только Аполлон закончил свою "зарядку" и стартовал вниз, Прилипала осторожно спустился на площадку квартиры N11, проводил взглядом грохочущего по лестнице где-то далеко внизу "героя", на цыпочках подкрался к таинственной двери, приложил к ней ухо, и замер, до предела напрягая слух.
Однако долго слушать ему не пришлось. Он вздрогнул, почувствовав, как кто-то тронул его за плечо. Обернувшись, он обнаружил на своём плече огромную волосатую пятерню. Пятерня эта принадлежала, как вы уже догадались, возвратившемуся с вокзала с основной, приготовленной к бегству, сумкой Аполлона Виталику. Виталик приветливо улыбался Прилипале, демонстрируя великолепные фиксы. Он спокойно поставил сумку на пол, одной рукой взял Прилипалу за шиворот, а второй нажал кнопку звонка.
В гости пожаловали?приветливо спросил он Прилипалу.Милости просим.
Из-за двери послышался голос Аллочки:
Какого хрена? Ещё не обосрался? Люди кругом спят
Алюся, он меня на лестнице чуть с ног не сбил,хмыкнул Виталик.Это я, открывай Принимайте нового гостя У нас там ещё где-то бутылка была
Прилипала задёргался в руке Виталика так, что было похоже, что и бутылки не понадобится
Аполлон тёмными закоулками пробирался сам не зная куда. После получасовых блужданий он, наконец, очутился на набережной. Выбрав место поукромней и потемней, отыскал в каменном парапете выщербленный столб, перетёр об острый угол шнурок. Размял затёкшие руки. Брезгливо поморщившись, оттянул прилипшие к ногам брючины. Спустился по ступенькам к воде. Упираясь носками в пятки, сбросил пожелтевшие туфли, столкнул их ногами в воду. Расстегнул ремень, снял брюки, с отвращением посмотрел на свои ноги в жёлтых потёках, на пожелтевшие носки.