До Аполлона, наконец, дошло. Он рассмеялся:
Вот оно что! Жополиззначит подхалим.
Хоть подхуйлим, хоть надхуйлим, а если жопу начальству лижетжополиз, хуже дрисни.
К Аполлону вернулось бодрое расположение духа. Чтобы вернуть разговор в прежнее русло, он спросил:
Ну, ясно. Только ты мне скажи, причём тут всё-таки Зинка?
Он и в самом деле не понимал, какое отношение ко всей этой истории имеет дробильщица Зина.
Вася хотел что-то ответить, но, увидев вышедшую на крыльцо молодую, худенькую, но довольно симпатичную женщину, с вёдрами в руках и двухгодовалым карапузом, уцепившимся за подол, торопливо сказал:
Вон, кобра выползла Щас за бардой погонит.
Он показал одними глазами на крыльцо. Аполлон понял, что эта, совсем не похожая на какое-либо пресмыкающееся, девушкаВасина жена. Правда, вид у неё был, действительно, воинственныйона строго посмотрела в их сторону и демонстративно загремела вёдрами, спускаясь с крыльца.
Предчувствуя семейную разборку, Аполлон поспешил ретироваться. Он встал.
Ладно, я пошёл.
Вася хотел что-то сказать напоследок, но, посмотрев на свою подбоченившуюся супругу, махнул рукой:
Ну давай.
По пути к дому Аполлон заметил, что встречные здоровались с ним по-особому приветливо и уважительно. А женщины, так те, вообще, долго вослед ему шушукались.
Уже возле дома он встретил соседа Перепелиное Яечко. Тот, как и Вася, обрадовался, увидев его целым и невредимым.
Привет, Американец! Что, уже выписали?
Привет. Как видишь
Да-а-а, попал ты в переплёт. Хорошо ещё, что живой остался И всё из-за Катюхи. Ну кто б мог подумать! Недотрогу из себя строила
Аполлон вдруг вспылил, на его лице появилась неподдельная злость:
Хватит болтать! Завидуешь, наверное, что тебя там не было.
Перепелиное Яечко осёкся, как будто пойманный с поличным, затем сказал:
Да ты чего? Я ж так. А что ей? Она всё равно уехала.
Как уехала?
У Аполлона как будто что-то оборвалось внутри.
А что ты хотел? Какая ей тут теперь жизнь? Так ославилась. Ей вон давеча Саньки Митрофанова жинка в волосья вцепилась, чуть не повыдёргивала все,Перепелиное Яечко заискивающе смотрел на Аполлона.А Васькина кобра, так, вообще, обещала глаза повыколоть, чтоб, говорит, бесстыжие твои зенки на чужих мужиков не зыркали Вот она третьего дня взяла расчёт и уехала.
Аполлон смотрел на Перепелиное Яечко невидящим взглядом.
А куда?он и сам не знал, на что надеялся.
А хрен её знает, куда. Она в отделе кадров Польчихе сказала, что на край света А на хрена она тебе?
Аполлон рассеянно смотрел куда-то мимо собеседника.
Десятку я ей должен
Тю Радуйся. Ты её теперь и с милицией не найдёшь!
Аполлон развернулся и, как в тумане, ничего не видя вокруг, побрёл в свою кадепу.
Глава XII
Вечер анекдотов
На Аполлона навалилась страшная, хищная и зелёная, как крокодил, тоска.
Конечно, какая-то там большая и светлая любовьэто всё выдумки для детей. Это только в детстве бывает, что и сердце бешено колотится при встрече, и слова все куда-то улетучиваются, тем более, что язык становится непослушным. Но с известием об отъезде Кати Аполлона охватили такое сожаление, такое отчаяние, такая безысходность, как будто бы он навсегда потерял что-то очень дорогое и родное. Он вспомнил неповторимый запах её золотистых волос, её огромные, то наивные, то уверенно-насмешливые глаза
Аполлон был очень влюбчивым парнем. Всех женщин, которые встречались ему в жизни, пусть даже некоторые из этих встреч длились всего какие-то считанные минуты, он любил. Каждую по-своему, по-разному, но любил
Как всё по-дурацки получилось!
Аполлон как сомнамбула добрёл до кровати, плюхнулся на неё лицом вниз и накрыл голову подушкой. В его голове пронеслись все последние события в обратном порядке. "Как перед смертью",подумалось ему.
Возник вечер накануне смены. Чёртов алкаш Антон! Всё Аполлоново отчаяние вдруг трансформировалось в такую злость на этого Антона, что он даже зарычал под подушкой и заколотил кулаками. Потом злость снова перешла в тоску, тоскаопять в злость, на этот раз на самого себя В конце концов, растратив всю внутреннюю энергию на эти метаморфозы, Аполлон забылся в тяжёлом, тревожном сне.
Он лежит на больничной кровати. Баба Поля моет пол. Закончив мыть, заботливо поправляет на нём одеяло и выходит из палаты со словами: "Так я скажу Клаве, она придёт. Она такая хорошая, такая красивая!". Открывается дверь, и входит Катя. На ней коротенький белый халатик, туго стянутый поясом на осиной талии. Он садится на кровати и говорит: "Здравствуй, Катя. Как хорошо, что ты пришла!". Она отвечает: "Здравствуй, Аполлон. Только я не Катя, а Клава". Она улыбается, как тогда, когда вошла в душевую, расстёгивает халатик и сбрасывает его на ещё влажный пол. На ней больше ничего нет. "Как ты прекрасна!"говорит он. "Правда?спрашивает она.А разве ты не знал?". "Подойди ко мне",говорит он. Она подходит к его кровати. Он обнимает её за бёдра, зарывается лицом в мягкие, пахнущие какими-то цветами и химикатами кудряшки на лобке. Тычется в неё, как слепой котёнок, теребит губами шелковистые волосики. Ощущает под губами нежную влажную плоть, целует её. Она поворачивается к нему спиной, кокетливо улыбнувшись, наклоняется, раздвигает пальцами идеально округлившиеся ягодицы. Он слышит её ласковый, сладкий голос: " Милый, полижи и там тоже". Он удивлённо вскидывает брови: "А разве ты моё начальство?". "Я твоя судьба",отвечает она. "Да, ты моя судьба!"повторяет он. Он видит перед своим лицом её тонкие изящные пальчики с красивыми розовыми ногтями, и между нимималенькую тёмную припухлость со сходящимися в центре, в едва заметном углублении, тоненькими лучиками складочек. Это похоже на какой-то маленький сказочный цветок. Нежность переполняет его. Он медленно приближает губы к этому живому, трогательно подрагивающему тончайшими лепестками, цветку. Вдруг прямо перед его лицом появляется какое-то холодно блеснувшее препятствие. Это толстое бутылочное горлышко в блестящей белой фольге. Оно грубо вонзается в цветок, безжалостно вминает его нежные лепестки, раздвигает их своим холодным серебристым телом, проникая всё глубже и глубже. "Нет! Не-е-ет!"в отчаянии кричит он, ухватившись за это мёртвое тело, изо всех сил препятствуя его продвижению. "И-най и-най",слышится откуда-то сверху. Он поднимает голову и видит обнажённое упитанное туловище Пети, из-под низа живота которого произрастает большая зелёная бутылка, осквернившая своим металлизированным горлышком божественный цветок. Он видит на бутылке чёрную этикетку с золотистыми словами: "Советское Шампанское". "Не-е-ет!"снова кричит он с болью в голосе. Петино туловище вдруг подаётся назад, серебристое горлышко бутылки при этом выходит из цветка и, развернувшись, входит ему в рот, прервав крик. Он пытается выдернуть этот красивый кляп изо рта. Сверху вдруг слышится страшный, демонический смех. Он поднимает глаза, и ужас охватывает егоогромная коричневая змея сползает вниз по туловищу. Она с шипением раздувает капюшон, и на его месте возникает знакомое женское лицо. "Я тебе зенки твои бесстыжие повыкалываю",слышит он, и в тот же миг ощущает, как его шею обвивает скользкий холодный канат. Он хочет вдохнуть поглубже, чтобы издать новый крик безысходности, но во рту у него стеклянный кляп в серебристой обёртке, а горло всё сильнее и сильнее сжимает змеиное тело. Он конвульсивно дёргается, пытаясь одной рукой вырвать изо рта бутылку, а второй ослабить хватку кобры. Он задыхается, стараясь вырваться из этих смертельных объятий. Нечем дышать
Задыхающийся Аполлон отчаянными конвульсивными движениями сорвал с головы подушку, вскинул голову, хватая ртом воздух. Там, где только что лежала его голова, простыня была влажной. Полубессознательно ощупал взмокшую шею. Мокрая от пота рубашка прилипла к телу. В вискахокеанский прибой. Медленно, как побывавшая на берегу и снова попавшая в воду рыба, он приходил в себя.
В комнате царил полумрак, и стояла почти мёртвая тишина, если не считать весёлой возни мышей под полом.
Послышался громкий, настойчивый стук в дверь.
Открыто,крикнул Аполлон, вставая с кровати и направляясь в кухню.
Скрипнула дверь, и на пороге возникла тёмная фигура. Это был Вася.
Ты ещё не спишь?спросил он.А то я смотрю, света нету.
Да нет,ответил не совсем ещё пришедший в себя Аполлон.Я, похоже, уже выспался.
А меня баба выгнала,пряма с порога сообщил, важную в масштабах посёлка, свежайшую новость Вася.
Включи свет. Выключатель там, возле двери,попросил Аполлон.
Вася щёлкнул выключателем, сощурился от вспыхнувшего яркого света. Один глаз у него заплыл от кровоподтёка. Взглянул оставшимся целым на лампочку.
У тебя что, двухсотка?спросил он, и, узрев на лице Аполлона признаки непонимания, пояснил.Ну, лампочка на двести ватт
Да. Люблю яркий свет.
Ну да, ты ж за свет, наверно, не платишь, чего тебе экономить. И холодильник у тебя, вижу Хорошо живёшь.
Вася прошёл к столу, достал из внутреннего кармана пиджака бутылку, наполненную чем-то белёсо-мутным, поставил на стол. Из наружного кармана извлёк металлическую консервную банку с красным ободком, на котором была нарисована рыбина и написано "кильки". Не дожидаясь приглашения, сел на стоявший рядом стул. Помолчал, как бы что-то обдумывая. Окинул взглядом комнату, задержав его на проёме, ведущем в спальню. Было заметно, что он уже немного выпивши.
Ты тут один живёшь?наконец спросил он.
Один.
Я смотрю, кровати свободные есть Может, пустишь пока у тебя пожить?
Живи,безразлично сказал Аполлон, растирая шею и садясь на другой стул.
У них обоих было прескверное настроение.
Ну, тогда давай выпьем, что ли?предложил Вася и, не дожидаясь согласия хозяина, с характерным хлопкСм вытащил из бутылки пробку, сделанную из скрученной газеты.
У тебя открывачка есть?спросил он, наполняя стаканы до самых краёв мутной белёсой жидкостью.
Что?не понял Аполлон.Какая открывачка?
Вася с сочувствием посмотрел на него и махнул рукой:
Ладно, ножиком открою.
Он взял лежавший на столе столовый нож, приставил острие к жестянке с килькой, стукнул ладонью по торцу рукоятки. Из пробитой в банке дырки брызнул рыжий соус прямо ему на лицо. Вася размазал его по щеке тыльной стороной ладони, отчего щека, загорелая почти до черноты, приобрела рыжий оттенок, быстрыми движениями вскрыл банку.
Ну, что ты как таранка?сказал он, заметив, что Аполлон с отрешённым видом уставился куда-то в стену.Сейчас пропустим по стакашку, и похорошеет
"Пожалуй, вовремя он это дело придумал. Выпить сейчас как раз не помешает",подумал Аполлон, встал, сполоснулся под умывальником и снова сел к столу.
Хлеба вот только нет,извиняющимся тоном сказал он.
А это что?Вася дотянулся до лежавшей на дальнем конце стола, возле стены, полбуханки чёрного хлеба.
Аполлон молча, с любопытством во взгляде, проследил за этим движением.
Да, таким хлебом, конечно, убить можно.
Вася постучал зачерствевшимостававшимся ещё с того дня, когда Аполлон уходил на свою последнюю сменукуском по столу. Раздался глухой, но отчётливый стук.
О, анекдот вспомнил,оживился вдруг Вася,про чукчей. Сидят, значит, чукчимуж и женаза столом. Ну, вот как мы с тобой. Муж и говорит: "И чего это нас, чукчей, такими тупыми считают?", и стучит пальцем по столу,Вася постучал костяшками пальцев по столу,а жена поворачивается к двери и говорит: "Войдите". А муж ей: "Сиди, дура, сам открою".
Вася засмеялся, натужно, со скрипом, разломил о колено хлеб, поднял стакан:
Давай за чукчей.
А что это?Аполлон, наконец, решился спросить, уже подняв свой стакан и заглянув в него. Это, явно, было то же самое, что Бочонок получил за ведро зерна.
Да ты не смотри, что он мутноватый. Дай ложку,вместо ответа попросил Вася.
Аполлон, слегка смутившись, что сам не догадался предложить гостю инструмент, достал из ящика стола две вилки.
Это называется вилкав голосе Васи снова послышались нотки сочувствия.Ты мне ложку дай Чем борщ едят
Аполлон пожал плечами, достал ложку, подал Васе. Однако Вася, вместо того, чтобы почерпнуть ею кильки в томате, плеснул в неё из своего стакана.
Держи.
Он сунул Аполлону ложку, достал из кармана спичечный коробок, зажёг спичку и поднёс её к жидкости на дне ложки.
Ну, видишь?спросил он.
Что?
Как что? Горит!
Не вижу,честно сознался Аполлон, уставившись в ложку.
А, слепой ты. Ну, тогда палец сунь.
Аполлон поставил свой стакан и послушно поднёс палец к жидкости в ложке. Тут же отдёрнул его, почувствовав резкую боль от ожога.
Действительно, горит,удивился он. Тут только, присмотревшись, он заметил голубоватый ореол пламени.
Так что, не думай. Первак!гордо задрал подбородок Вася.Сам гнал. Из бураков.
А-а-а, это знаменитый самогон,догадался Аполлон.
Вася снова сочувственно посмотрел на неготочно, мол, видать, герой головой повредился прочно и надёжно. Дунув в ложку, загасил пламя.
Ну ладно,сказал он,за что пьём-то?
За чукчей,напомнил Аполлон, к которому постепенно возвращалось душевное спокойствие.
Да ну их к чёрту,скривился Вася,они не моются. Давай лучше выпьем за нас.
Давай,согласился Аполлон.
Они чокнулись и опустошили стаканы.
Самогон, действительно, оказался очень крепким, да ещё с каким-то не очень приятным запахом и привкусом. Аполлон открыл рот, хватая воздух, покраснел, затем заикал. Быстро наполнил стакан водой, запил.
А чего тебя жена выгнала?спросил он, отыкавшись и хрустя хлебной коркой вперемешку с килькиной головой.
Да я ж тебе говорил Зинка, заразапрохрустел в ответ Вася, тщательно разжёвывая сухарь.
Самогон начинал действовать. К обеим жертвам женских чар возвращался смысл жизни, для каждойсвой.
Когда мы в бане с Катькой кувыркались, она, оказывается, заглянулана радостях мы про дверь совсем забыли, не закрыли. Никто её, тварюку, и не заметил. Мы ж по сторонам не глазели, некогда было, да и картинки у нас поинтересней телевизора были,Вася заулыбался, вспоминая те счастливые минуты,ну а баб же ж хлебом не корми, дай только новость сног-сши-бательную по деревне разнести
Сенсацию,выразился попроще и попривычнее Аполлон.
Что?на этот раз не понял Вася.
Сног-сши-ба-тель-ная,Аполлон еле выговорил начавшим заплетаться языком трудное слово,новость называется сенсация.
А-а-а,протянул понимающе Вася, и продолжил,вот она и распространила эту как ты говоришь?.. Санкцию?