Вот он, Степановна,указал на Аполлона Перепелиное Яечко.
Все вдруг сразу вспомнили о битом коромыслом Аполлоне и повернулись в его сторону.
Смотрите, он уже глаза открыл,искренне удивилась Зина.
Степановна подошла к одной из тумбочек, поставила на неё свой видавший виды чемоданчик, достала из него стетоскоп.
Значит, Антон его по голове? Посмотрим.
Бобриха присела на кровать Аполлона, ощупала голову пострадавшего со всех сторон, приговаривая при этом:
Болит?.. Не болит?.. А здесь?..
После каждого вопроса Бобриха делала ртом какие-то жевательные движения, и казалось, что она эти вопросы тщательно пережёвывала, прежде чем задать новые, мало чем отличающиеся от предыдущих.
Аполлон почему-то разнообразил свои ответы, хотя голова гудела вся. Но в одном месте прикосновение фельдшера заставило его вскрикнуть. Степановна осторожно разгребла спутанные волосы, осмотрела больное место.
Ничего страшного. Череп цел, немного только рассечена кожа.
Она достала из своего чемоданчика йод и бинт, смазала рану, и перебинтовала Аполлону голову.
До свадьбы заживёт,невозмутимо подвела она итог, продолжая жевать. И, видимо, для успокоения пациента, поинтересовалась:
Когда свадьба-то, молодой человек?
Аполлон через силу улыбнулся:
Я не сомневаюсь, что, даже если завтра, вы мне обеспечите необходимую физическую форму.
Бобриха пропустила комплимент мимо ушей. Или сделала вид, что пропустила.
Голова не кружится? Не тошнит?
Аполлон отрицательно покачал головой.
Ну что ж, сотрясения мозга нет. К утру выспитесь и, думаю, сможете пойти на работу,она пожевала и добавила,ну, если будет хуже, придёте ко мне в медпункт.
Но мне сейчас идти на работу,встрепенулся Аполлон.
Сейчас?переспросила фельдшерица.Исключено. Сейчас вам лучше полежать, отдохнуть.
Да у меня работа не тяжёлая
Всё равноона особенно тщательно пожевала, глядя Аполлону прямо в глаза.Ну, смотрЗте сами. Если будет хуже, идите лучше сразу спать. Обойдутся там и без вас. Освобождение я вам дам.
Спасибо, доктор,сказал Аполлон, а про себя подумал: " И что она там всё жуёт?".
Степановна тем временем повернулась к Антону, съёжившемуся то ли в вопросительный знак, то ли в какой-то заковыристый китайский иероглиф ещё при её появлении в комнате.
Где это ты, дружок, в навозе так вывалялся?душевно спросила она.
Это они меня вываляли,пожаловался Антон, обводя ошалелыми глазами присутствующих и слегка упрощая значение своего китайского символа.
Значит, они?
Они, они
И с коромыслом по улице тоже они бегали?
Ломовские, заразы, ко мне в хату залезли Я их прогонял.
Прогнал?заботливо спросила фельдшерица, и потрогала лоб Антона.
Да что вы его слушаете, Степановна?! Выдумывает он всё,вмешалась в их диалог жена Антона, и замахнулась на него.У-у-у, ирод!
Бобриха, не обращая на неё внимания, повторила свой вопрос скукожившемуся под замахом жены в самую сложную китайскую загогулину Антону:
Так прогнал?
Прогнал, прогнал,радостно закивал головой Антон.
А если вернутся?продолжала допытываться Бобриха.
Ну я их тогда!..
В его лице появилась сумасшедшая решимость.
Ясно,констатировала Бобриха,белая горячка. Давно в запое?повернулась она к Шурке.
Да уж вторая неделя пошла.
Развяжите ему ноги Да помойте, что ли,Степановна брезгливо поморщилась.Отведите домой. Пусть полежит в этой смирительнойона пожевала, подбирая подходящее слово, -оплётке до утра. А там я приду, посмотрю, что с ним делать.
Уходя, она повернулась к Аполлону, сосредоточенно на него посмотрела, пожевала и сказала:
А вам, молодой человек, всё же лучше полежать.
Глава IX
Кошмарная смена
Несмотря на настойчивые уговоры тёти Дуси и её подруги остаться, Аполлон вместе с ними отправился на смену. Да и как он мог не пойти на последнюю свою смену?тогда бы рушились все его планы. Ну, не рушились, конечно,в своих обольстительных способностях Аполлон не сомневался,но затягивались. А ему так уж было невтерпёж! Да и, как видно, всего за каких-то пару недель работы на социалистическом предприятии он пропитался царящим везде духом социалистического планирования и соревнования. Недаром, значит, в цеху висел плакат: "Планэто закон, взял планне нарушай его!".
Управившись со своими разварниками, Аполлон отправился в химлабораторию.
Катя сидела за столом, над которым на стеллаже стояла батарея колб, мензурок и пробирок, и писала что-то в какой-то рабочей тетради. Увидев забинтованную голову вошедшего в лабораторию Аполлона, она всплеснула руками:
Ой, что с тобой Аполлон?
Аполлон сел на кушетку, на которой в ночную смену химики, вернее, сплошные химички обычно дремали, привалился к стене.
Да так, ничего страшногобандитская пуля,сказал он и улыбнулся своей, казавшейся в его неприглядном состоянии ещё более обворожительной, улыбкой.В миллиметре от сердца прошла
Как?испуганно ахнула Катя.У тебя же голова забинтована.
Обыкновенно. Забинтовано там, где она вышла. А вошла, значит, с противоположной стороны. Там тоже забинтовано. Показать, Катюша?
Катя похлопала своими большими воловьими глазами с длинными ресницами с недоумённым выражением на выглядевшем оттого ещё более привлекательном, чем обычно, личике. Потом деланно надула пухленькие губки:
Вечно ты шутишь, Аполлон. Ты можешь хоть когда-нибудь разговаривать серьёзно?
Конечно могу. Вот, пожалуйстакогда ты сердишься, ты особенно красива!
И, заканчивая фразу, Аполлон посмотрел на Катю так, что та, смутившись, вспыхнула.
Неизвестно к чему привела бы эта высокооктановая воспламеняемость, если бы в этот момент дверь в лабораторию не открылась, и не вошла тётя Дуся. Увидев раскрасневшуюся Катю, вместо приветствия она выдала шутливым тоном:
А вы тут всё влюбляетесь?
Катя ещё больше покраснела, и пожаловалась, пытаясь уйти от ещё большего смущения:
Тёть Дусь, вы посмотрЗте на него! Сидит с забинтованной головой и всё шутит.
А ты что, Катюш, перепугалась за него?тётя Дуся засмеялась.Да это у него от любви голова раскалывается, вот он и забинтовался.
Ну, тёть Дусь, вам тоже всё шуточки,пуще прежнего зарделась Катя.
А чего мне шутить? Вон, Петя, бедный, за тобой страдает, а Поля что, рыжий, что ль?
Тётя Дуся и Аполлон хитро переглянулись.
Ну тёть Дусь!сделала капризную мину Катя, но было видно, что такие шутки ей приятны.
Ладно, Катюша,сжалилась тётя Дуся,это он меня от Антона защищал. Тому черти всякие примерещились, так мы с Зиной еле спаслись от него. Если б не Поля, Антон бы меня, точно, прибил.
Катя украдкой нежно посмотрела на Аполлона. Тот уловил её взгляд. "Оказывается, права эта русская поговорканет худа без добра".
Ну ладно, я пошла, а то там Зина без меня, наверно, уже соскучилась.
Ещё не успела закрыться за тётей Дусей дверь, как у Аполлона вдруг закружилась голова, и он почувствовал предательскую слабость во всём теле.
Катя заметила, что Аполлон побледнел, испуганно спросила:
Что с тобой Аполлоша?
Ничего. Наверно, всё же, не в миллиметре, а в полу-миллиметре прошла,натянуто улыбаясь, попытался отшутиться Аполлон, но было заметно, что ему не до шуток.
Катя уже подскочила к нему.
Ты бы прилёг, Аполлоша.
Она уложила Аполлона на кушетку, заботливо подложив ему под голову свёрнутый белоснежный халат, который достала из шкафа.
Аполлон закрыл глаза, расслабился. Ему стало легче.
Аполлоша, миленький, может, Степановну вызвать?услышал он заботливо-тревожный голос Кати у самого своего лица.
Не открывая глаз, он протянул руки и почувствовал под ними упругие Катины бёдра. Привлёк её к себе. Она села рядом с ним на краешек кушетки. Аполлон ощутил на своём лице мягкое прикосновение её волос, пахнущих смесью каких-то цветов и химикатов, её лёгкое свежее дыхание, приоткрыл рот навстречу этому горячему живительному потоку. Сочные, влажные губы чуть коснулись его губ, и тут же отстранились.
Новое прикосновение, чуть дольше и проникновеннее первого, с едва уловимой дрожью, и сноватолько полусдерживаемое дыхание. Казалось, шла невидимая борьба между целомудрием и страстью. Ещё одно прикосновение мягких, горячих губ, и страсть победила. У Аполлона снова закружилась голова, но на этот раз не от слабости, а от упоения этим всепоглощающим слиянием. Победившая страсть продолжала укреплять завоёванные позиции, она стремительно росла, приближаясь к тому неуловимому пределу, за которым становилась неуправляемой. Это уже были две страсти, истосковавшиеся, изголодавшиеся, слившиеся в одну в удивительной гармонии, а потому всепоглощающие и всемогущие. Ещё мгновение, и ничто бы уже не смогло разорвать единения этих двух неудержимых страстей до полного их насыщения друг другом.
Но в тот самый момент, когда они разъединились, чтобы поглубже вдохнуть перед рывком в бессознательное, скрипнула дверь, и весёлый бойкий голос возвестил о появлении начальника смены:
Ага! Чем вы тут занимаетесь?
Катя испуганно выпрямилась, боясь повернуться в сторону двери. Но Михаил Иванович сам разрядил обстановку.
Что, поплохело?спросил он приподнявшегося на локтях, ещё не успевшего отойти от возбуждения, Аполлона.Слыхал я, что там с тобой случилось.
Аполлону за последние минуты как раз-то похорошело, да так, что там, где сходятся две брючины, штаны топорщились бугром. Но Михаилу Ивановичу это обстоятельство не было видно за сидящей как раз в этих окрестностях Катей.
Да, Михаил Иванович, плохо ему Я тут хочу ему нашатырём виски потереть,нашлась, наконец, Катя.
Слушай, поэт, если тебе совсем хреново, может, домой пойдёшь, отлежишься? Я за тебя смену отстою,заботливо предложил сменный.
Нет-нет,встрепенулся Аполлон,мне уже лучше. Пойду, как раз первый уже должен разгрузиться.
Ну, как знаешь А то смотри
Аполлон вышел.
Катюш, где-то там у нас заначка была,бодро потирая здоровую руку о культю в предвкушении грядущего удовольствия, утвердительно вопросил Михаил Иванович.
Катя достала из шкафа конусовидную колбу со спиртом и пустой стакан. Сменный сел за стол, плеснул из колбы в стакан, повернулся к Кате:
А закусить?
Катя развернула на столе свой ночной "тормозок".
Михаил Иванович опрокинул содержимое стакана в рот, удовлетворённо крякнул, закусил.
Слушай, Катюха, хороший пареньАполлон,заключил он, прожевав.Ох, смотри, упустишь. Девки нынче бойкие пошлине успеешь и глазом моргнуть, как уведут из-под носа.
Уж прямо так и уведут,в пику начальнику, шутливо, но с плохо скрываемой ноткой озабоченности отреагировала Катя.
А ты что ж думала? Послезавтра он на машину пересядет, тогда ищи-свищи ветра в поле Ну ладно, я пошёл. Если чтоя в кочегарке.
Повеселевший мастер, заговорщически подмигнув, скрылся за дверью. Но его последние перед дежурной фразой слова, брошенные так, по привычке, шутки ради, породили сомнения в Катиной душе. Душа её и так уже не находила покоя. Давненько она так не целовалась с ребятами. Хотя опыта в этом деле ещё со студенческой скамьи у неё было предостаточно, но такого мастера затяжных поцелуев она ещё не встречала. Нет сомнения, что он мастер и по более тесным контактам. Эти несколько минут вот тут, на этой кушеткеКатя подошла к кушетке, села на неё, с нежностью посмотрела на смятый халат в изголовье,сняли тормоз, на который она себя поставила по приезде в Синель почти год назад. Да, по правде, что тут за кавалеры? Грубые, лезут напролом, как танки, или примитивно пресмыкаются, никакой фантазии. А тутАполлон, просто эталон мужчиныкрасивый, сильный, остроумный, обходительный, уверенный в себе, надёжный Уже по одним его глазам она увидела, почувствовала женским своим чутьём, что умеет он самые свои изысканные чувства претворять в жизнь самым лучшим образом. А какая в нём, оказывается, кипит внутренняя страсть за внешней сдержанностью! А как целуется!
Катя не могла усидеть на месте. Сомнения, посеянные в её душе словами сменного технолога, в считанные минуты превратились в смятение, которое, в свою очередь, смешалось с порождённой воображением, долго сдерживаемой страстью, и превратилось в гремучую смесь, готовую взорваться от малейшей искры. И чем больше она старалась отогнать грешные мысли, тем ещё более грешными они к ней возвращались в следующее мгновение. "Аполлон Аполлоша",переливающейся всеми цветами радуги каруселью вертелось у неё в голове.
Катя взяла склянки и вышла. Она задержалась на площадке у двери лаборатории, сверху украдкой наблюдая, как Аполлон лихо управляется со своим производственным хозяйством. Это ж надо, за каких-то пару недель благодаря ему их смена уже выходила в передовые!
Аполлон поднялся на верхнюю площадку, чтобы загрузить разварник. К нему подошёл вошедший с мойки Петя.
И-най, и-тай?озабоченно указал Петя на повязку на голове Аполлона.
Да ничего страшного, Петя,ответил Аполлон и кивнул вниз, где Катя с пробирками уже спускалась с лестницы.Гляди, выходит твоя зазноба. И Вася с Кольками уже начеку. Смотри, опоздаешь.
Петя посмотрел вниз и, увидев, что Катя и трое её воздыхателей с разных сторон приближаются к чану, стремглав бросился к лестнице и загромыхал по ступенькам.
Аполлон проводил его слегка насмешливым взглядом и посмотрел в сторону чана. Катя рассеянно оглядывалась по сторонам в окружении своей постоянной свиты. Подняла голову, и их глаза встретились. И хотя между ними было порядочное расстояние, но каждый из них увидел в глазах другого страстный призыв, зов любви.
Катя поднялась к себе, сделала анализы проб, записала результаты. Посидела некоторое время за столом, в задумчивости подперев ладонями подбородок. Затем прошла к кушетке, опустилась на неё, снова взгляд её упёрся в лежащий у изголовья сложенный халат. Женщина в ней проснулась с такой силой, что она просто испугалась. Испугалась, что, если не найдётся выход её страсти, она просто сойдёт с ума. Аполлон явился толчком, той искрой, которая зажгла в ней этот сжигающий всё на своём пути огонь. И теперь всякий, приблизившийся к этому огню на опасное расстояние, а тем более подбросивший в него даже самую тоненькую веточку, рисковал в него попасть. Не зря, как видно, кто-то выдумал присказку "Любовьсолома, сердцежар, одна минутаи пожар".
Как самое желанное видение в двери возник Аполлон.
Катя бросилась ему навстречу, уловила его ответный порыв. Они успели только коснуться друг друга губами, как сквозь оставшуюся приоткрытой дверь послышались тяжёлые шаги по железным ступенькам лестницы.