Она покачала головой.
- Не этого. Я боюсь того, что может произойти. А Микаэль? Что, если выяснится какой он на самом деле? Что если они узнают о Восьмом круге?
Нора даже не хотела думать о том, насколько плохо все обернется, если пресса разнюхает о них. Кингсли Эдж охранял членов их сообщества с ужасающим упорством. Но даже он не сможет остановить акул, как только они почуют в воде кровь. Католический священник и эротическая писательница, принадлежавшая ему полностью с тех пор, как ей исполнилось пятнадцать... мальчик-подросток, который пытался покончить жизнь самоубийством из-за сексуальной ориентации, потерявший девственность во время ритуальной садо-мазо сцены с Норой... и Восьмой круг, названный, как Ад Данте, где каждый - от высокопоставленного агента ФБР до падчерицы губернатораимели именной пропуск. Если мир узнает о ней и Сорене, не будет этому ни конца, ни края. Восьмой Круг, носящий имя Ада Данте, где обитали те, кто злоупотреблял своей властью, станет настоящим адом для тех, кто думал, что нашел хоть одно безопасное место, где может быть самим собой.
- Элеонор, что я обещал тебе в последний раз, когда мы делали это?
Нора вдохнула и прикусила нижнюю губу.
- Вы обещали обеспечить мне безопасность.
- И я был серьезен в своем намерении. Я справлюсь с этим, с тобой или Микаэлем не случится ничего плохого.
Пятый порез был коротким и резким, расчертившим край ее ключицы.
Сорен отложил лезвие в сторону и раздвинул ее ноги. Он целовал внутреннюю часть ее бедер; поцелуй скользнул выше, касаясь ее клитора губами и открыв языком. Игры с кровопусканием делали Сорена еще более чувственным, чем обычно. Когда кровь хлынула из раны и засохла на коже, Нора почувствовала, как в глубине зарождается сильный оргазм. Сорен знал ее тело лучше, чем любой любовник, который у нее когда-либо был или будет.
- Мне разрешено кончить? - спросила она, зная, что Сорен не станет ограничивать ее, не сегодня.
Оргазм, как горячая ванна, имел практическое назначение. Чем больше эндорфинов наполнят ее нервную систему, тем больше боли она сможет вынести.
- Кончай, - приказал Сорен, пальцем проскальзывая внутрь нее и нажимая на переднюю стенку влагалища.
Когда оргазм Норы наводнил ее, Сорен снова взял лезвие и сделал быстрый косой надрез на ее бедре. Нора вздрогнула, но только немного. Удовольствие и боль танцевали вместе, не касаясь друг друга. Нора задыхалась, и Сорен откинул волосы с ее лба.
- Можешь вынести больше? - спросил он.
Сатерлин хотела сказать нет и положить этому конец. Боли было почти слишком много даже для такой, как она. Ее интенсивность была чрезмерной, опьяняющей. Интимность этой боли была сильнее, чем секс. Только с Сореном она могла подчиниться такому действию. Сорен не требовал от нее сексуальной верности. Она продолжала видеться с Шеридан, своей любимицей среди старых клиентов, и Сорен по-прежнему делил ее с Кингсли от случая к случаю. Но когда дело доходило до боли, только ему было позволено причинять ее Норе.
- Да, Сэр.
Сорен перевернул ее на живот. Шестой порез заклеймил плечо.
Нора уткнулась в простыни, стараясь заглушить крик боли. Повернув голову в сторону, она с трудом сглотнула и приготовилась. Седьмого пореза не последовало.
- Посмотри на меня, малышка.
Нора перевернулась снова, морщась, когда ее влажное и кровоточащее плечо соприкоснулось с простынями.
- Ты вернешься ко мне. Ты веришь в это, не так ли?
- Да, Сэр, - сказала она, кивая.
Сорен никогда не подводил ее раньше. Когда ее арестовали в пятнадцать лет, Сорен спас ее от тюрьмы. Когда ее отец-ублюдок пытался ее увезти, Сорен остановил и его. Когда она попала в беду из-за сочинения, которое написала, именно он пришел и спас ее задницу снова. Он помог ей поступить в колледж, помог закончить его, охранял ее, был рядом с ней, делал счастливой и показал ей мир, о котором мало кто догадывался, а затем сделал ее королевой этого мира... и все, что он когда-либо просил взамен, чтобы она отдала себя ему, отдала сердце, душу и тело. Это казалось такой мизерной платой.
- Сколько порезов сегодня? - спросила она, глядя, как с благоговением во взгляде Сорен изучал ее истекающее кровью тело.
Она видела, как вздымается его грудь, как глаза потемнели от желания. Игра с кровопусканием заводила его как ничто другое. И ничто другое не заводило ее больше, чем видеть его в таком состоянии... таким отчаянно нуждающимся в ней, что он казался почтислабым.
- Семь, - ответил он, его голос был низким и хриплым.
Она уже пережила первые шесть.
- Хорошее библейское число, - отметила Нора.
- Пять за те годы, которые мы провели врозь. Один за год, который ты провела со мной. И один до конца наших жизней.
Последний всегда был самым болезненным. И ей не нужно было спрашивать, где тот будет. Сорен ждал, пока Нора морально приготовилась. Это был Сорен, напомнила она себе. Мужчина, которого она любила в течение почти двадцати лет. За все время так сильно она любила еще только одного человека, и отказалась от него ради Сорена. Если она смогла отказаться от Уесли ради Сорена, она сможет сделать и это.
Нора широко раздвинула ноги. С шокирующим спокойствием Сорен расположился между ее бедер. Нора закрыла глаза и задышала через нос, когда Сорен провел плоской стороной лезвия вдоль влагалища, оставляя небольшой порез на половых губах. Она старалась не вздрагивать, зная, что ее храбрость будет вознаграждена.
Боль практически утихла, когда Сорен взял ее руку и вложил лезвие в ладонь. Пытаясь вернуть себе самообладание, Нора подняла руку и одним быстрым и уверенным движением сделала надрез на его груди над сердцем. Опустив руку, Нора отложила лезвие в сторону, и, приподнявшись, прикоснулась губами к его коже и лизнула кровоточащую рану. Это действие было последней каплей для спокойствия Сорена. Опрокинув Нору обратно на спину, он одним быстрым движением стянул с себя брюки. Когда он вошел в ее истекающее кровью тело, Сатерлин почувствовала настолько острую боль, что та угрожала сокрушить ее самообладание. Ее стоп-слово, казалось, балансировало на кончике языка. Однако Нора вдохнула и проглотила его, когда Сорен начал двигаться.
Обвиваясь вокруг него руками и ногами, она вцепилась ногтями в его спину и царапала ее. Он укусил Нору за шею и грудь, впиваясь пальцами в кожу. Ее тело ожило от боли, боли, которая превращалась в удовольствие, когда он продолжил свое неумолимое вторжение. Прижав ступни к постели, Нора выгнулась, приподнимаясь к его бедрам. Оргазм был настолько сильным, что, казалось, сломает ее. Наслаждение проходило сквозь нее разрядами, разрезая как самый острый из ножей.
Сорен продолжал вколачиваться в нее, и Нора вжалась в него от любви и отчаяния. В такие моменты он был потерян для себя, потерян в тени, что хранил под сердцем. Он редко позволял себе отпустить контроль, и делал это только с ней. Нора лежала под ним, позволяя использовать свое тело в качестве сосуда для его желания. Когда он, наконец, кончил, то толкнулся в нее с такой силой, что Нора знала, что внутри наверняка останутся синяки. Мужчина выдохнул ее имя, по его телу прошла судорога.
Нора держалась за Сорена, пока они лежали, их тела переплелись, он все еще был в ней. В течение долгого времени они не сказали ни слова, преисполненные торжественным моментом их близости друг к другу.
- Ты дрожишь, Элеонор, - сказал, наконец, Сорен, касаясь ее щеки губами.
- Немного. Я просто замерзла, - призналась она.
Нора провела руками по волосам Сорена и поцеловала его в лоб.
- Ты тоже дрожишь.
Его руки, его спина дрожали под ее пальцами.
- Не от холода, - признался он.
Она знала, почему, и ему больше не нужно было объяснять.
- Ты принадлежишь мне... навсегда.
- Навсегда, - повторила она.
- Я сделаю все, что должен, и тогда ты сможешь вернуться ко мне.
- Я знаю, вы сделаете это, Сэр.
- И мы сдержим свои обещания друг другу.
Нора подняла руку и коснулась его лица.
- Я умру в своем ошейнике.
Она повторила свою часть клятвы. Сорен повернул голову и поцеловал внутреннюю сторону ее ладони.
- А я умру в своем.
* * *
Сюзанна сидела на диване, скрестив ноги, с открытым ноутбуком на коленях. Она открыла на компьютере файл под названием «Астериск», куда складывала всю информацию, которую только смогла накопать на Пресвятое Сердце и отца Маркуса Стернса. Пока что это был очень маленький файл. Патрик не нашел почти никакой дополнительной информации о мальчике, который пытался покончить с собой в святилище. Никаких обвинений вынесено не было, и мальчик, по-видимому, по-прежнему посещал ту церковь. Что за ребенок хотел продолжать ходить в церковь, которая вдохновила его себя убить? подумала она. Что это был за священник, который продолжал позволять это? Ей стало дурно даже от подобного допущения.
Ее мысли роились в опасной близости от обстоятельств смерти Адама, когда зазвонил сотовый телефон. Девушка глянула на номер. Ну, конечно. Кто бы это мог быть. Патрик.
- Ну и как успехи? - спросил он, как только она ответила.
- Не так хороши. Этот парень призрак. А что у тебя?
Она услышала смех на другом конце линии.
- Что? - спросила Сюзанна.
- Я собираюсь идти на совещание, поэтому не могу говорить. Но ты никогда не догадаешься, кто посещает Пресвятое Сердце. Не только посещает, но, по-видимому, никогда не пропускает Воскресную мессу.
Сюзанна шумно выдохнула. У нее не было времени на игры.
- Я не знаю. Далай-Лама?
- Еще лучше - Нора Сатерлин.
Глаза Сюзанны расширились, а желудок сделал небольшое сальто.
- Ты, должно быть, шутишь.
- Мне пора бежать. Перезвоню тебе завтра. И нет, я не шучу.
Повесив трубку, в течение длительного времени Сюзанна всматривалась в окно своей гостиной. Закрыв ноутбук, девушка направилась к книжному шкафу. Пробежавшись взглядом по обложкам, она, наконец, нашла то, что искала, книгу под названием «Красный». На обложке было изображение красивых белых женских рук, связанных кроваво-красной шелковой лентой. Автор? Нора Сатерлин. Это была история о женщине, владевшей разоряющейся художественной галереей под названием «Красный», и о таинственном человеке, который появляется и предлагает спасти ее в обмен на подчинение во всех смыслах сроком на один год. Шокирующий и графичный, с несколькими самыми откровенными сексуальными сценами, которые она когда-либо читала, «Красный», возможно, был одним из самых любимых романов Сюзанны. Но она никогда никому не говорила об этом.
Четырнадцатилетний парень попытался покончить жизнь самоубийством в центре святилища... Всемирная скандально известная эротическая писательница, посещающая мессы с постоянством монахини... и эта загадочная звездочка напротив имени священника.
- Господи, - выдохнула она. - Что это за церковь?
Глава 4
В ту ночь Сорен занимался с Норой любовью еще дважды. Он прижал ее к краю кровати и брал лежащую на животе, стоя позади. А после когда они лежали рядом, Нора прижималась спиной к его груди, пока он медленно и осторожно двигался в ней. С каждым сильным толчком он шептал, как сильно он любит ее, как сильно ему будет не хватать ее, и что он сделает с ней, когда она снова вернется к нему. Когда Нора в очередной раз кончила, по ее лицу текли слезы.
- Тише, малышка... это всего на пару месяцев, - пообещал он, сцеловывая слезы с ее лица.
Она прижалась к нему и зарыдала еще сильнее.
- Но я уже по тебе скучаю.
Когда слезы высохли, Нора устроилась перед камином в гостинойСорен развел небольшой огонь, чтобы согреть ееи улыбнулась виду перед ней. Как будто и не было пыток Сорена этой ночью...
Изучая шахматную доску на полу, вглядываясь сначала левым глазом, а затем правым, Нора потянулась и передвинула пешку на две клетки вперед.
- Малышка, - сказал Сорен с тонко замаскированным отвращением. - Это было бессмысленно.
- Ну, раз это не было шагом назад, будем считать это шагом вперед. Кроме того, я всего лишь играю с тобой в шахматы, чтобы ты подольше не заснул, - призналась она. - Я ужасна в этой игре, и ты это знаешь.
- Да уж, как никто другой.
Сорен передвинул свою королеву. Шах и мат.
- Прекрасно. Ты выиграл, - призналась Нора. - Но я бы надрала тебе задницу, если бы мы играли в морской бой. В этом я профи.
- Морской бой?
Нора улыбнулась. У Сорена было настолько необычное детство, что простые вещи, которые она принимала как должное - глупые настольные игры, утренние мультфильмы по субботамбыли для него в новинку. В возрасте пяти лет его отправили в Англию в частную школу. Неприятный инцидент с однокурсником заставили его вернуться в Америку в возрасте десяти лет. Еще один гораздо более неприятный инцидент дома послужил причиной перевода в иезуитскую школу-интернат иезуитов в графстве Мэн, когда мальчику было всего одиннадцать лет. Но именно там, среди священников и монахов, Сорен нашел не только свое спасение, но и призвание. И там он встретил одного юного француза-полукровку, который изменил ход его жизни навсегда.
- Морской бой. В эту дурацкую игру мы играли с Уесом, когда отлынивали от работы.
- Ты так редко говоришь о Уесли, Элеонор. Но воспоминания о нем заставляют тебя улыбаться. Так почему бы тебе не рассказывать о нем почаще?
Почему она не рассказывала о нем почаще? Нора отрицательно покачала головой и уставилась на шахматную доску. Оглядываясь назад на произошедшее, она до сих пор не была уверена, почему предложила Уесли переехать к ней, хотя он настаивал, что, возможно, придется вернуться домой в Кентукки, поскольку Йорк был довольно дорогим колледжем искусств. Но как только Уесли поселился в ее доме, Нора начала задаваться вопросом, как вообще она жила без него. До Уесли она практически постоянно жила в особняке Кингсли на Манхэттене. В городе приходилось работать так часто, могло пройти несколько дней, прежде чем Сатерлин могла добраться до дома в Коннектикуте. Но когда появился Уесли, она гнала домой как бешеная после работы, чтобы напялить обычную одежду и поваляться с парнем на диване в обнимку.
Нора никогда не забудет тот день, когда она устала писать в своем кабинете и взяла ноутбук на кухню просто ради смены обстановки. Уесли присоединился к ней и сел напротив за столом. Он открыл свой ноутбук и начал работать над заданием по Истории Европы. Нора вспомнила украдкой брошенные взгляды поверх своего компьютера на него. У парня были карие глаза с маленькими золотистыми крапинками и русые волосы, падающие на лоб. В свои восемнадцать он был совершенно очаровательным, и иногда ей приходилось практически прятать руки за спиной, чтобы не схватить его и не притянуть, когда он проходил мимо. Нужно было постоянно напоминать себе, что они просто соседи по комнатам, только друзья. А еще Уесли был примерным христианином и девственником. Ночь, проведенная с ней забрала бы не только его девственность, но и невинность тоже. Однако в тот день она испытывала к нему только привязанность. Восхищение и желание повеселиться.