Сатерлин подъехала к массивным воротам из кованого железа, которые охраняли два каменных грифона по бокам. Судя по всему, Гриффина назвали в честь семейного символа.
Нора нажал кнопку вызова на домофоне. Она ожидала услышать голос прислуги или охранника.
- Эй, плохая девочка, - послышался глубокий, сексуальный голос самого Гриффина. - Не могу поверить, неужели Папа выпустил тебя из своего Ватикана?
- Можешь назвать это индульгенцией. Так ты впустишь меня, Гриффин?
- Скажи «пожалуйста», и назови меня «сэр».
- Ты забыл, с кем имеешь дело?
Нора подняла бровь и направила суровый взгляд в камеру слежения.
- Никогда, детка. Заходи. Давай уже начнем эту вакханалию.
Железные ворота с визгом открылись, и Нора подъехала к домувблизи он был еще более впечатляющим - и заглушила двигатель. Дверь открылась, когда она подошла к ней. Войдя в холл, напоминавший собор, она с невозмутимостью оглядела внутреннее убранство особняка; может это и называлось фермой, но перед ее глазами был замок. По главной винтовой лестнице, переступая через две ступеньки за раз, спускался одетый только в черный килт и сапоги Doc Marten безумный владелец поместья собственной персоной.
Гриффин Фиске... Он был одним из находок Кингсли семь лет назад. Гриффину было всего двадцать два, и тогда он был сломлен, опасен и смертельно-сексуаленобожаемая комбинация Кингсли. Очевидно, однажды вечером Гриффин был на вечеринке в Мобиусе, печально-известном стрип-клубе Кингсли, и Эдж смотрел, как Гриффин избивает одного из парней, который посмел коснуться одной из стриптизерш. Рост в метр восемьдесят пять, бронзовая кожа, широкая грудная клетка и плечи боксера-тяжеловеса - на свете не было ничего более увлекательного, чем Гриффин Фиске. Вокруг его бицепсов ветвились татуировки в виде изогнутых полос, темные волосы пребывали в идеальном художественном беспорядке, а еще у него была самая порочная улыбка из всех, которые она когда-либо видела в своей жизни. Возможно, дом и был построен в стиле Греческого Возрождения, но хозяин его был настоящим греческим воином.
- Фиске это не шотландская фамилия, Грифф, - напомнила ему Нора, когда он переступил через последние четыре ступеньки, остановившись напротив нее.
- Дом перешел по наследству от мамы. А ее звали Рэйберн. В любом случае, слышал, это твоя слабость.
Он улыбнулся ей, заключая в медвежьи объятия.
- Два словалегкая добыча, - сказала она, шлепнув по бедру под килтом.
- Уже готовишься быть сверху? Не могу этого допустить.
Нора завизжала, когда Гриффин взял ее на руки, и, перекинув через плечо, понес вверх по лестнице.
- Сэр?- раздался низкий голос с хорошо поставленным английским акцентом внизу под лестницей.
Гриффин обернулся еще прежде, чем Нора смогла установить местоположение этого голоса.
- Альфред, ты заглядываешь мне под юбку? - требовательно спросил Гриффин, устраивая Нору на плече поудобнее.
- Мастер Гриффин, я бы охотнее женился на моей собственной матери ради того, чтобы выколоть свои глаза с помощью ее броши, чем смотреть на что-либо под вашим килтом, - отозвался мужской голос с элегантной самоуверенностью. - Куда положить вещи вашей гостьи, сэр?
- Это же отсылка к Царю Эдипу, - подала голос Нора.
Голос явно исходил от дворецкого Гриффина, и звучал он совершенно невозмутимо, особенно при взгляде на его работодателя, прогуливающегося в одном только килте и сапогах, да еще с женщиной на плече. Как поняла Сатерлин, это было обычным явлением.
- Отправь их в голубую Комнату. И не мешай нам еще пару часов, пожалуйста. Моя гостья и я будем трахаться. Два часа, Нора?
- Как минимум, - согласилась она.
- А еще лучше три, Альфред.
Гриффин подтянул Нору выше на плечо и продолжил подниматься по лестнице.
- Это будет длинное лето, не так ли? - спросила она.
- В двадцать один с половиной сантиметров в длину, если помнишь.
Гриффин ногой распахнул дверь в спальню, и бесцеремонно бросил Сатерлин на громадную кровать, скрывавшуюся под горами черных подушек и роскошных черно-белых полосатых простыней. Сердце Норы забилось, когда Гриффин залез на нее сверху. Она продолжала игриво бороться с ним, но только ради удовольствия, когда Гриффин схватил ее за запястья и поднял их над головой. Если бы она могла выбрать всего одного человека, чтобы жить с ним до конца жизни, то это был бы Сорен, без сожалений и навсегда. Но сейчас, когда Гриффин прижал ее к постели одной рукой, другую засунув под ее юбку, она не могла отрицать, что в нем была своя определенная прелесть.
- Левый или правый? - спросил он, поглаживая ее клитор через кружевные трусики.
- Правый.
Он потянулся к правому сапогу и вытащил презерватив.
- Гриффин, прежде чем ты соберешься меня оттрахать, я должна тебе кое-что сказать.
Гриффин остановился, вскрыв обертку презерватива зубами. Он прижался ближе и приложил губы к ее уху.
- Скажи мне что-нибудь...
Он целовал ее от уха до шеи.
- Мне всего лишь, - она начала хватать ртом воздух, когда он скользнул пальцем под ее нижнее белье, - Мне нужно в туалет.
Гриффин застонал и скатился с нее.
- Там, - сказал он и указал на дверь.
- Спасибо, дорогой. Это была чертовски-долгая поездка, знаешь ли. Ты устал от города?
Нора встала и пошла в ванную.
- Родители приехали в город. Родители, которые хотят внуков. Я здесь, поэтому меня не заставят их делать.
- Теперь понятно, - сказала громко Нора. - Моя мать перестала спрашивать о внуках десять лет назад. Нужно просто начать трахаться со священником, и они отвалят.
- Твой священник не станет со мной трахаться.
- Твоя правда. Но если ты его хорошо попросишь, может избить до полусмерти. Господи, Гриффин, твоя ванная комната больше, чем мой подвал. Тебя так избаловали?
- Не совсем. Ты закончила?
- Да и нет.
- Я не хочу знать, что это значит, да?
Нора вымыла и вытерла руки. Остановившись в дверях ванной, Сатерлин посмотрела на Гриффина, который сидел на кровати с широко-расставленными ногами, так что она могла видеть, что килт он носил подобно настоящим горцам. Это она одобряла.
- Знаешь, я, наверное, приму душ до того, как мы будем трахаться. Сорен очень интенсивно со мной попрощался прошлой ночью, и я еще не успела помыться.
- А я не возражаю против грязного секса. И, зная Папу Мистера Чертов Засранец, он, вероятно, благословляет свою сперму, прежде чем кончить.
- Даю слово, он так не делает, - сказала Нора, неторопливо возвращаясь к кровати. - Почему вы с Сореном так ненавидите друг друга?
- Спроси его, - сказал Гриффин, начиная расстегивать ее рубашку.
- Я спросила. Он не отвечает мне.
- Давай просто скажем, что у нас постоянное расхождение во мнениях. Я считаю, что он претенциозная высокомерная заноза в заднице, а он не согласен с этим.
Нора посмотрела на Гриффина. Он не хотел встречаться с ней взглядом.
- Я знаю, что это не так. Я постоянно говорю ему, что он претенциозная высокомерная заноза в заднице, и он полностью соглашается. Я могу вытрясти из тебя правду.
- Ни единого шанса. Больше ты не будешь мною командовать. Этим летом ты моя сучка, свитч.
- Ты не раз позволял мне руководить.
Нора вспомнила десятки раз, когда она привязывала Гриффина и унижала его жаждущее этого достоинство.
- Только потому, что это был единственный шанс тебя трахнуть. И даже тогда ты никогда не могла меня бить.
- А жаль. Думаю, хорошая порка пошла бы на пользу твоей душе. Хорошо, можешь быть сверху. Но никаких побоев. Только доминирование и бондаж, увы. Правила Сорена.
- Я знаю. Вчера он позвонил мне и прочитал целую лекцию, - сказал Гриффин, расстегивая верхнюю пуговицу ловким движением пальцев.
- Он очень оберегает свое имущество.
- Не могу сказать, что виню его за это.
Гриффин откинулся на кровати и окинул ее взглядом сверху донизу.
- Разденься для меня, красотка.
В свои тридцать четыре, Нора брала все внимание и обожание, которое могла, от мужчин. Сатерлин позволила рубашке упасть на пол и выскользнула из бюстгальтера.
- Господи, - сказал Гриффин и взял ее за руку, осторожно привлекая к себе. Улыбка исчезла, когда он посмотрел на ее живот и грудь. - Он устроил тебе чертовски-зверское прощание, не так ли?
- Упс. Извини. Мне следовало тебя предупредить.
- Вы двое играли в игру с кровопусканием?
Гриффин спросил с ужасом и благоговением в голосе. Нора пожала плечами.
- Немного. Всего семь порезов. Кстати говоря, возможно парочку дней нам придется заниматься анальным сексом. Последний порез был в довольно чувствительном месте.
Она ждала, что Гриффин засмеетсяесли они не трахались, то смеялись. Но Гриффин просто смотрел на нее, изучая ее кожу. Он нежно провел пальцем вокруг раны - пореза на ключице, по грудной клетке, под грудью.
- Мы можем не играть, если ты не готова, - сказал он.
- Грифф, у меня были порезы от бумаги и похуже. Даже на промежности. Вот что случается, когда засыпаешь во время работы голой. Я привыкла. Серьезно.
- Хорошо. Мы будем трахаться, если ты меня попросишь, - сказал он, улыбнувшись ей еще раз. - А пока не исцелишься, займемся ванильным сексом.
Нора решительно покачала головой.
- Ни за что. Никакой ванили. Единственный раз, когда я попробовала заняться ванильным сексом, я чуть не упала в обморок.
- Нора Сатерлин пробовала заняться ванильным сексом? Я точно должен об этом услышать.
Гриффин растянулся на боку и игриво похлопал по кровати рядом с ним. Закатив глаза, Сатерлин поползла по простыни к нему.
- Ничего особенного. Попробовала. Не понравилась. Прекратила.
- Почему ты прекратила? Ванильный секс скучный, но не такой сложный. Ты струсила. Нужно было просто лежать и притворяться, что тебе это нравится.
Притворяться, что это нравится... это было проблемой. Ей не нужно было притворяться... Нора закрыла глаза. На секунду она больше не была в постели Гриффина... она лежала на своей кровати с Уесли поверх нее. Они целовались, их голые тела прижимались друг к другу. Руки Уэсли гладили ее волосы и плечи. Она целовала его в шею и мускулистые плечи. Он был таким молодым, всего девятнадцать тогда, и до сих пор девственником. Он был настолько храбрым, насколько красивым, и хотел отдать ей свою девственность. И она хотела этого, хотела его... и не только за красивое тело, или за удовольствие и не для секса. Для чего-то другого, оно было гораздо глубже и страшнее, поэтому вместо того, чтобы позволить ему заняться с ней любовью, она позволила ему уйти.
- Это трудно объяснить, - сказала она, открывая глаза. - Ванильный секс мне не подходит.
- Не так уж и труднованильный секс - отстой, - сказал Гриффин. - И что теперь будем делать? Воздерживаться?
- Не смей даже шутить об этом. Просто свяжи меня, оттрахай в задницу, назови меня шлюхой, только поосторожнее с порезами.
Гриффин улыбнулся ей.
- Как скажете, мэм.
- Ха, - сказала она. - Я до сих пор командую.
Гриффин удивленно посмотрел на нее, и теперь Нора знала, что была в бедев хорошем смысле.
Через секунду она обнаружила себя лежащей на животе, а Гриффин срывал с нее одежду. Из-под кровати Фиске вытащил кожаный ремешок и взял два набора наручников с прикроватного столика. С завидной опытностью Гриффин застегнул наручники вокруг ее запястий и лодыжек, привязал руки к спинке кровати, а широко-раскрытые ноги к распорке.
Нора застонала от удовольствия, пока он готовил ее тело к проникновению - она собиралась спросить, какую смазку он использовал, потому что она ощущалась просто прекрасно, - а затем мужчина мягко вошел в нее. Она почувствовала прикосновение шерсти к обнаженной коже, когда его килт потерся о ее тело. Нора тут же решила, что следующий свой отпуск проведет в Шотландии.
Вот она настоящая, - напомнила она себе. Она была свитчем. Все лето Гриффин будет ее Хозяином. А она будет Госпожой Микаэля. У нее будет самое лучшее из обоих миров, и никакого ванильного секса. Она не будет смотреть в большие карие глаза с золотыми вкраплениями и говорить "Уесли" вместо "сэр". Никаких нежных объятий во время занятий любовью без крови. Секс был сексом. Боль была болью. А Уесли и та часть ее были в прошлом.
Гриффин продолжал двигаться внутри нее. Нора уткнулась лицом в руку и прошептала имя Уесли в простыни.
Глава 6
Микаэль сидел на крыльце возле дома в ожидании обещанной Норой поездки. Он все еще не мог поверить, что через несколько минут его увезут в поместье на севере штата Нью-Йорк, чтобы провести все лето с Норой Сатерлин и ее извращенным другом Гриффином. Та часть обучения, которая касалась Гриффина, не давала ему покоя. Он знал Нору уже больше года, познав ее даже в библейском смысле. О той ночи, проведенной вместе, они больше как-то не говорили, но рядом с Сатерлин он по-прежнему чувствовал себя комфортно. Настолько комфортно, насколько это вообще было для него возможно. А вот этот Гриффин вполне мог его возненавидеть. Ведь Нора должна была заниматься его обучением этим летом. Гриффину мог не понравиться тот факт, что придется делить Сатерлин с кем-то еще, тем более с нищим подростком из трущоб. Микаэль до сих пор не мог поверить, что Отец С мог делиться Норой с любым другим мужчиной. Но опять же, Отец С был необычным человеком. И у него было практически буквальное понятие о собственности, когда дело касалось Норы. Поскольку она принадлежала ему, он мог одолжить её на время, но при этом она все равно оставалась его. Микаэлю было интересно, считала ли Нора себя чем-то вроде библиотечной книги. Сама идея ему жутко нравилась. От мысли о том, что может принадлежать кому-то, в кого был бы влюблен, он возбуждался так, что едва мог дышать. Последнее время он чувствовал себя отверженным. Его мать больше не хотела его видеть. И Боже, его отец... отец?
- Микаэль? Что ты тут делаешь?
Микаэль замер. Он медленно повернул голову и увидел подходящего к нему отца в своем привычном голубом деловом костюме. Он был настолько поглощен мыслями о Норе, что даже не заметил, как напротив дома припарковался отец.
- Ничего, - сказал Микаэль, скрестив руки на груди. - Собираюсь в поездку.
Отец остановился и посмотрел на сына сверху вниз. Даже если бы Микаэль не сидел, а стоял, родитель всегда смотрел на него сверху вниз.
- В поездку куда? - требовательно спросил отец.
Микаэль снова попробовал увильнуть от ответа.
- Вроде сейчас же утро четверга.
- Я взял отгул на утро. Твоя мать сказала, что ты собираешься уехать на все лето. Поэтому я подумал, что мне следует увидеть, что происходит с моим сыном.