А что с ним будем делатькивает Клеора на Левтипа.
Аримнест щупает того за шею:
Он скоро очухается.
Аримнест умолк и опустил голову. Павсаний осуждающе покачал головой:
Да, наворотил дел. Почему остановил илотку?
Левтип мой друг.
Разве ты не знаешь, что справедливость важнее дружбы? Левтип проявил себя трусом и заслужил смерть.
А я потерял друга, с горечью произнес Аримнест, хотя он и жив.
А почему ты не покарал илотку? с пристрастием спросил наварх.
Потому что люблю её.
Разве тебя не учили, что любовь к Спарте во сто крат превыше любви к женщине, тем более, к илотке?
Да, я проявил малодушие и заслуживаю самого сурового наказания, опустил голову Аримнест.
Где она?
У входа.
Как? удивился Павсаний. Неужели она не понимает? Если её раскроют, смерть неизбежна! Даже я не смогу помочь.
Я ей говорил об этом.
И что?
И слушать не хочет.
Понятно, хмыкнул Павсаний, любовь безрассудна и потому легко уязвима.
Он пристально посмотрел на Аримнеста:
Ты хоть знаешь, что если женишься на ней, то сам станешь илотом?
Что мне об этом думать, когда враг разоряет Элладу? с горечью ответил юноша. Я мечтаю только об одном: сразиться, чтобы кровью смыть свой позор.
А если выживешь?
Это может случиться только в одном случае.
Каком?
Победы.
А ты в ней сомневаешься?
Нет, но тогда любой приговор будет для меня гимном.
А илотка?
Клеора не меньше меня мечтает сразиться с врагом.
Рабыня печется о судьбе Эллады? вскинул наварх густые брови.
Она мессенка.
В палатке повисла пауза. Прошло почти два века, как спартанцы покорили Мессению и превратили в рабов своих соплеменников. Однако, мессенцы не смирились и продолжали бороться за освобождение. Восстание вспыхивало за восстанием, заговор следовал за заговором. Спартанцы жестоко подавляли их, но невозможно сломить народ, вкусивший свободу.
Ну, если уж мессенка готова сложить голову за Спарту, развел руками Павсаний, то как я могу этому препятствовать?
Наварх подошел к Аримнесту и положил руку ему на плечо:
Принимаю тебя в свой отряд. Теперь твоя судьба в моих руках, а моя жизньв твоих.
А Клеора?
Пусть остается, пусть стряпает воинам. Мессенки славятся поварским искусством.
Она прекрасно владеет оружием.
Да, случай с Левтипом это подтвердил, согласился полководец, только было бы верхом безрассудства держать подле себя мессенку. Ты же знаешь, как они ненавидят спартанцев. От них в любой момент можно получить удар в спину.
Мессенцы прекрасно относятся к Павсанию, пылко возразил юноша, они связывают с ним надежды на избавление от рабства.
От кого тебе это известно? насторожился наварх.
От Клеоры?
Павсаний насторожился. Неужели мессенке известно о его связях с повстанцами? Не случайно, она так прекрасно владеет оружием. Уж не замыслил ли вождь мессинцев Кинадон ввести в мое окружение своего лазутчика? Наварх едва заметно улыбнулся. Он любил рисковать и играть с огнём. Теперь надо обязательно держать Клеору подле себя, чтобы самому все контролировать. Но знает ли об этом Аримнест? Павсаний пытливо взглянул на него:
Я смотрю, что ты за меня уже всё решил.
Нет, нет, смутился Аримнест, я беспрекословно исполню твою волю, а возражаю, потому что уверен, что для дела так будет лучше.
И мессенка так считает?
Да, она отважна и готова к сражению не хуже любого спартанца.
Вот мы сейчас это и проверим, хитро усмехнулся полководец и приказал стражнику, застывшему у входа:
Веди её сюда.
Тот вышел и вскоре вернулся с миловидной и хрупкой на вид девушкой.
И ты сравниваешь её со спартанцем? рассмеялся Павсаний, обращаясь к Аримнесту. Любовь затмила твой разум.
А ты меня испытай, нисколько не смущаясь, предложила Клеора, пронзив наварха ясным и стремительным взглядом.
Хорошо, ответил полководец и незаметно кивнул стражнику.
Могучий воин тут же обхватил девушку огромными ручищами и со смехом поднял её к потолку палатки. Уже в в воздухе Клеора извернулась и зубами впилась в палец гиганта. Тот, не сколько от боли, сколько от неожиданности чуть-чуть ослабил хватку, но мессенке этого хватило, чтобы выскользнуть из рук воина и, падая, попасть противнику пяткой в пах. У стражника перехватило дыхание. Он скорчился в три погибели, а Клеора ловко выдернула у него из-за пояса короткий меч и победно занесла над поверженным лаконцем.
И кто тебя этому научил? с нарочитым спокойствием поинтересовался Павсаний.
Вы и научили, возвращая оружие стражнику, смело ответила Клеора. Постоянно воюя с нами, вы научили нас сражаться.
Да ты ещё и умна! восхищённо воскликнул Павсаний. Такие люди мне нужны. Пусть будет так, как сказал Аримнест.
Юноша прижал руку к сердцу и с достоинством поклонился.
Только знайте, продолжил Павсаний, если тайна откроется, я не смогу вас защитить.
Это и так ясно, ответила за обоих мессенка. Я перевоплощусь в воина, и никто не заподозрит во мне девушку.
Павсаний отпустил их и больше не сомневался, что Клеора связана с Кинадоном.
Глава 1. Сражение
Греки, да и весь древний мир, никогда не начинали ни одного важного дела без благословения богов. Для этого приносились в жертву животные и по их внутренностям определялись знамения. Они могли быть благоприятными или неблагоприятными. Если знамения были неблагоприятными, то жертвоприношение повторялось или переносилось. Обращались и к оракулам, вестникам богов. Наиболее достоверными считались предсказания ПифииДельфийского оракула. Многие народы, даже персы, посылали в Дельфы богатые дары, чтобы получить пророчества. Пифия жевала священную, возможно, наркотическую траву над испарениями, исходящими из горной расщелины, впадала в транс и выдавала изречение, над которым мудрецы долго ломали головы в попытках его разгадать.
Пока спартанцы приносили жертвы, дожидаясь благоприятного знамения, посылали гонцов в Дельфы и разгадывали предсказания, персы под предводительством полководца Мардония во второй раз захватили Афины. Никакого богатства они там не нашли. Жители города переправились на остров Саламин. Захватчикам достались лишь стены и пустые дома, которые они в бешенстве сожгли и разрушили. Стоило ли собирать миллионную армию и идти в долгий и трудный поход ради таких «сокровищ»?
Мардоний направил на Саламин посла Мурихида с предложением мира на очень выгодных условиях. От афинян больше не требовали, как раньше, «земли и воды», что означало покорность и признание власти персов. Кстати, в Спарте персидских послов посадили в колодец. Мол, там достаточно и воды, и земли. Жителям Афин уже во второй раз предлагали остаться свободными и взять столько земли, сколько те захотят. Мурихид выступил перед афинским советом. Один из его членов Липид то ли по сговору с персами, то ли потому, что так считал, предложил вынести вопрос на народное голосование. Совет побил Липида камнями, а народ, узнав о случившемся умертвил жену и детей Липида. Такова была ненависть и непримиримость афинян к захватчикам, разорившим их страну, и так опасен гнев толпы. Врозь люди никогда бы не решились на подобные действия.
И все же угроза заключения мира между персами и афинянами не могла не встревожить спартанцев. После первого предложения Мардония они направили к афинянам посольство и получили ответ: «ни на земле, ни под землей не сыскать столько золота, чтобы афиняне согласились предать свободу греков». После визита Мурихида, которого отпустили живым, афиняне направили в Спарту полководца Аристида с требованием скорейшей военной помощи. Больше медлить было нельзя. Жрецы возвестили о благоприятных знамениях, и спартанская армия выступила в поход. Впереди войска несли пламя жертвенного костра в качестве символа, что боги благословили выступление спартанцев. Из всей Эллады только у Спарты был такой обычай.
На войну лаконцы шли, как на праздник. Прощай жизнь впроголодь. Прощай недосыпание от непрерывных упражнений в военном искусстве, испытаний и состязаний, которыми была заполнена жизнь спартанцев в мирное время. Позади лишения и невзгоды. Впереди победы и лавры. Воинам позволили умыться, расчесать длинные волосы и умаслить тело благовониями, разрешили надеть красные плащи, чтобы противник не мог видеть крови на одежде раненого спартанца. В походах гоплитов сопровождали легковооруженные илоты, которые делали все возможное, чтобы отличиться и получить желанную свободу. Под звуки флейт армия, гремя коринфскими щитами, бодро маршировала во главе с Павсанием. Войско должен был возглавлять один из царей, но Леонид пал при Фермопилах, пытаясь преградить вторжение персов в Элладу, а его сын был слишком юн. Павсаний в качестве опекуна юного царя возглавил поход. Полководца сопровождали два эфора, призванные оценивать действия наварха, и несколько оруженосцев. Их численность ограничивалась трестами всадниками, но Павсаний, используя свой авторитет, значительно увеличил численность своей охраны.