Сам видишьебу!
А что ж у тебя хуй торчит наружу?
Не попаду!
Да ты кого ебешь?
Да кого скажешь, того и стану.
Черт видит, что солдатпарень ловкий, а им таких и надо, взял его к себе. Солдат теперь живет богатокаждый день пьет горилку, курит махорку, редькой закусывает.
НИКОЛА ДУПЛЯНСКИЙ
Жил-был старик, у него была жена молодая. Повадился к ней в гости ходить парень молодойТереха Гладкой. Узнал про то старик и говорит жене:
Хозяйка! Я был в лесу, Миколу Дуплянского нашел; о чем его ни попросишьто и даст тебе!
А сам наутро побежал в лес, нашел старую сосну и заполз к ней в дупло. Вот баба его напекла пирогов, яиц да масленых блинов и пошла в лес молиться Миколе Дуплянскому. Пришла к сосне, увидала старика и думает:
Вот он, батюшка Микола Дуплянский-то! Давай ему молиться:
Ослепи, батюшка Микола, моего старика!
А старик отвечает:
Ступай, жинка, домой, будет твой старик слеп, а корзину с пирогами оставь здесь.
Баба поставила корзину с пирогами у сосны и воротилась домой. Старик сейчас вылез из дупла, наелся пирогов, яиц и блинов, высек себе дубинку и пошел домой. Идет ощупью, будто слепой.
Что ты, старик, спрашивает его жена, так тихо ползешь? Разве не видишь?
Ох, женушка, беда моя пришла, ничего-таки не вижу!
Жена подхватила его под руки, привела в избу и уложила на печку. К вечеру того же дня пришел к ней дружокТереха Гладкой.
Ты теперь ничего не бойся! говорит ему баба. Ходи ко мне в гости, когда хочешь. Я нынче ходила в лес, молилась Миколе Дуплянскому, чтобы мой старик ослеп; вот он воротился недавно домой и уж ничего не видит!
Напекла баба блинов, поставила на стол, а Тереха принялся их уписывать за обе щеки.
Смотри, Тереха! говорит хозяйка, не подавись блинами; я схожу масла принесу!
Только вышла она из избы за маслом, старик взял самострел, зарядил и выстрелил в Тереху Гладкого; так и убил его насмерть. Тут соскочил старик с печки, свернул блин комком и пихнул Терехе в рот. Будто он сам подавился; сделал так и влез на печь. Пришла жена с маслом, смотрит: сидит Тереха мертвый.
Говорила тебе: не ешь без масла, а то подавишься, так не послушал: вот теперь и помер!
Взяла его, отволокла под мост и легла одна спать. Не спится ей одной-то, и ну звать к себе старика; а старик говорит:
Мне и здесь хорошо!
Полежал-полежал старик и закричал, как будто во сне:
Жена, вставай, у нас под мостом Тереха лежит мертвый!
Что ты, старик! Тебе во сне приснилось.
Старик слез печки, вытащил Тереху Гладкого и поволок к богатому мужику; увидал у него бадью с медом, поставил около бадьи Тереху и дал ему в руки лопаточкубудто мед колупает. Смотрит мужик: кто-то мед ворует, подбежал да как ударит Тереху по голове: тот на землю и повалился, как мертвый. А старик выскочил из-за угла, схватил мужика за ворот:
За что парня убил?
Возьми сто рублей, только никому не сказывай! говорит мужик.
Давай пятьсот, а то в суд поволоку!
Дал мужик пятьсот рублей; старик подхватил мертвеца и поволок на погост; вывел из поповой конюшни жеребца, посадил на него Тереху, привязал вожжи к рукам и пустил по погосту. Поп выбежал, ругает Тереху и хочет его поймать; жеребец от попа, да прямо в конюшню, да как ударит Тереху Гладкого о перекладинуон упал и покатился наземь. А старик выскочил из-за угла и ухватил попа за бороду:
За что убил парня? Пойдем-ка в суд!
Делать нечего, дал ему поп триста рублей.
Только отпусти да никому не рассказывай.
А Тереху похоронил.
ХИТРЫЙ БАТРАК
Жил-был поп с попадьей, завела попадья себе любовника. Батрак заметил это и стал ей всячески мешать.
Как бы избыть его, думает попадья и пошла за советом к старухе знахарке, а батрак с ней давно сговорился. Приходит и спрашивает:
Родимая моя! Помоги мне, как бы от работника с попом избавиться!
Поди, говорит старуха, в лес; там явится Никола Дуплянский, его попросион тебе поможет.
Побежала попадья в лес искать Николу Дуплянского. А батрак выпачкался сам весь и бороду свою выпачкал мукою, влез на ель и кряхтит. Попадья глядьи увидала: сидит на ели белый старец. Подошла к ели и давай молить:
Батюшка, Никола Дуплянский! Как бы мне избавиться от батрака с попом?
О жена, жена! отвечает Никола Дуплянский. Совсем извести грех, а можно ослепить.
Возьми завтра напеки побольше да помасленей блинов, они поедят и ослепнут; а еще навари им яиц, как поедят, так и оглохнут.
Попадья пошла домой и давай делать блины. На другой день напекла блинов и наварила яиц. Поп с батраком стали собираться в поле; она им и говорит:
Вперёд позавтракайте!
И стала их угощать блинами да яйцами, а масла так и подливает, ничего не жалеет.
Кушайте, родные, масленее, макайте в масло-то, повкусней будет!
А батрак уже и попа научил. Поели они и стали говорить:
Что-то темно стало!
А сами прямо-таки на стену лезут.
Что с вами, родные?
Бог покарал: совсем ослепли.
Попадья отвела их на печь, а сама позвала своего дружка и стала с ним гулять, пить и веселиться.
Дай-ка теперь мне поеть, просит гость у попадьи. Только давай с заду, как козел козу ебет!
Попадья задрала хвост и стала раком, а гость и влез на нее. Тут поп с батраком слезли с печи и ну их валять со всего махуважно отдули!
ДВА БРАТА-ЖЕНИХА
Жил-был мужик, у него было два сынапарни большие. Стал старик со старухою советоваться:
Какого сына женить нам, Грицька или Лавра?
Женим старшего, сказала старуха.
И стали они сватать за Лавра и сосватали ему невесту на самую масляницу в другой деревне. Дождались святой недели, разговелись; вот и собирается Лавр вместе с братом Грицьком ехать к невесте. Собрались, запрягли пару лошадей, сели в повозку. Лавр, как жених, за барина, а Грицькоза кучера, и поехали в гости. Только выехали за деревню, как Лавру захотелось уже срать; так налупился на разговенах!
Брат Грицько, говорит он, останови лошадей.
Зачем?
Посрать хочу.
Экий ты дурак! Неужели ты станешь на своей земле срать? Потерпи маленько, съедем на чужое полетам вали хоть во все брюхо!
Нечего делать, поднатужился Лавр, терпитаж в жар его бросает и пот прошибает. Вот и чужое поле.
Ну, братец, говорит Лавр, сделай такую милость, останови лошадей, а то невтерпеж: до смерти хочу срать!
А Грицько в ответ:
Экий ты глупой! С тобой пропадешь; отчего не сказал, как ехали мы через свое поле; там смело бы сел и срал, пока хотел. А теперь сам знаешь: как срать на чужой земле! Еще, не ровен час, какой черт увидит да поколотит нас обоих и лошадей отберет. Ты потерпи маленько; как приедем к твоему тестю на дворты выскочи из повозки и прямо в нужник, и сери себе смело; а я тем временем лошадей выпрягу.
Сидит Лавр на повозке, дуется да крепится. Приехали в деревню и пустились к тестиному двору. У самых ворот встречает своего будущего зятя теща.
Здравствуй, сынок, голубчик! Уж мы тебя давно ждали!
А жених, не говоря ни слова, выскочил из повозки и прямо в нужник. Теща думала, что зять стыдится, схватила его за руку и говорит:
Что, сынок, стыдишься? Господь с тобой, не стыдись, у нас чужих людей никаких нету, прошу покорно в избу. Втащила его в избу и посадила за стол в переднем углу.
Пришло Лавру невмоготу, начал под себя валить и насрал полные штаны, сидит на лавке, боится с места пошевелиться.
Теща-то суетится: наставила перед гостями закусок, взяла бутылку с вином в руки, налила и подносит первый стакан жениху. Только поднялся жених со стаканом и встал на ногикак поплыло говно вниз по ляжкам да в голенища, пошла вонь на всю избу. Что за причина! Воняет! Теща бросается по всем углам, глядит: не ребятишки ли где напакостили? Нет, нигде не видать, подходит к гостям.
Ах, любезные мои! У нас на дворе-то не совсем чисто; может, кто из вас ногой в говно попал; встаньте-ко, я посмотрю: не испачкан ли у кого сапог? Осмотрела старуха Грицьканичего нету, подошла к Лавру:Ну-ка, зятек, ты как приехал на двортак и побежал к нужнику; не вляпался ли в говно?