Составитель Татьяна Васильевна АхметоваЗАПРЕТНЫЕ СКАЗКИ
ИЗ СОБРАНИЯ А. Н. АФАНАСЬЕВА
ЩУЧЬЯ ГОЛОВА
Жили-были мужик да баба, у них была дочь, девка молодая. Пошла она бороновать огород; бороновала, бороновала, и позвали ее в избу блины есть. Она пошла, а лошадь совсем с бороною оставила в огороде:
Пущай постоит, пока вернусь.
Только у ихнего соседа был сынпарень глупой. Давно хотелось ему поддеть эту девку, а какне придумает. Увидал он лошадь с бороною, перелез через изгородь, выпряг коня и завел его в свой огород. Борону хоть и оставил на старом месте, да оглобли-то просунул сквозь изгородь к себе и запряг опять лошадь-то. Девка пришла и далась диву:
Что бы это такоеборона на одной стороне забора, а лошадь на другой?
И давай бить кнутом свою клячу да приговаривать:
Какой черт тебя занес! Умела втесаться, умей и вылезать; ну, ну, выноси!
А парень стоит, смотрит да посмеивается.
Хочешь, говорит, помогу, только ты дай мне
Девка-то была боевая:
Пожалуй, говорит, а у нее на примете была старая щучья голова, на огороде валялась, разинувши пасть. Она подняла ту голову, засунула в рукав и говорит:
Я к тебе не полезу, да и ты сюда-то не лазь, чтоб не увидал кто; а давай-ка лучше сквозь плетень. Скорей просовывай кляп-то, а уж я тебе подставлю.
Парень вздрочил кляп и просунул его сквозь плетень, а девка взяла щучью голову, раззявила ее и насадила на плешь. Он как дернети ссадил хуй до крови. Ухватился за кляп руками и побежал домой, сел в угол и заохал.
Ах, мать ее так, думает про себя, да как больно пизда-то у нее кусается! Только бы хуй зажил, а я сроду ни у какой девки просить не стану!
Вот пришла пора; вздумали женить этого парня, сосватали его на соседской девке и женили. Живут они день, и другой, и третий, живут и неделю, другую и третью. Парень боится и дотронуться до жены. Вот надо ехать к теще; поехали.
Дорогой молодая-то и говорит мужу:
Послушай-ка, милый Данилушка! Что же ты женился, а дела со мной не имеешь? Коли не можешь, на что было чужой век заедать даром?
А Данила ей:
Нет, теперь ты меня не обманешь! У тебя пизда кусается. Мой кляп с тех пор долго болел, насилу зажил.
Врешь, говорит она, это я в то время пошутила над тобою, а теперь не бойся. На-ка попробуй хочешь дорогою, самому понравится.
Тут его взяла охота, заворотил ей подол и сказал:
Постой, Варюха, дай-кася я тебе ноги привяжу, коли станет кусаться, так я смогу выскочить да уйти.
Отвязал он вожжи и скрутил ей голые ляжки. Инструмент у него был порядочный, как надавил он Варюху-та, как она закричит благим матом, а лошадь была молодая, испугалась и начала мыкать (сани то туда, то сюда), вывалила парня, а Варюха так с голыми ляжками и примчалась на тещин двор. Теща смотрит в окно, видит: лошадь-то зятева, и подумала, верно это он говядины к празднику привез, пошла встречать, а это ее дочка.
Ах, матушка, кричит, развяжи-ка поскорей, пока никто не видал.
Старуха развязала ее, расспросила, что и как.
А муж где?
Да его лошадь вывалила!
Вот вошли в избу, смотрят в окноидет Данилка, подошел к мальчишкам, что в бабки играли, остановился и загляделся.
Теща послала за ним старшую дочь. Та приходит:
Здравствуй, Данила Иванович!
Здорово.
Иди в избу, только тебя и недостает!
А Варвара у вас?
У нас.
А кровь у нее унялась?
Та плюнула и ушла от него. Теща послала за ним сноху; эта ему угодила.
Пойдем, пойдем, Данилушка, уж кровь давно унялась.
Привела его в избу, а теща встречает и говорит:
Добро пожаловать, любезный зятюшка!
А Варвара у вас?
У нас.
А кровь у нее унялась?
Давно унялась.
Вот он вытащил свой кляп, показывает теще и говорит:
Вот, матушка. Это шило все в ней было!
Ну, ну, садись, пора обедать.
Сели и стали пить и есть. Как подали яичницу, дураку и захотелось всю ее одному съесть, вот он и придумал, да и ловко же вытащил кляп, ударил по плеши ложкою и сказал:
Вот это шило все в Варюхе было! да и начал мешать своей ложкою яичницу. Тут делать нечего, полезли все из-за стола вон, а он поел яичницу один и стал благодарствовать тещу за хлеб за соль.
БОЯЗЛИВАЯ НЕВЕСТА
Разговорились между собой две девки.
Как тыа я, замуж не пойду!
А что за неволя идти-то! Ведь мы не господские.
А видала ль ты, тот инструмент, каким нас обрабатывают?
Видала.
Ну и что жетолст?
Ах, да у некоторых толщиною будет с руку.
Да это и жива-то не будешь!
Пойдем-ка, я потычу тебя соломинкоюи то больно!
Поглупей-то легла, а поумней-то стала ей тыкать соломинкою.
Ох, больно!
Вот одну девку отец приневолил и отдал замуж. Оттерпела она две ночи и приходит к своей подруге.
Здравствуй, подруга.
Та сейчас ее расспрашивать, что и как.
Ну, говорит молодая, если б я знала, ведала про это дело, не послушалась бы ни отца, ни матери, уж я думала, что и жива-то не буду, и небо-то мне с овчинку показалось!
Так девку напугала, что и не напоминай ей про женихов.
Не пойду, говорит, ни за кого, разве отец силою заставит, и то выйду ради одной славы за какого-нибудь безмудого.
Только был в этой деревне молодой парень, круглый бедняк; хорошую девку за него не отдают, а плохую самому взять не хочется. Вот он и подслушал ихний разговор.
Погоди ж, думает, мать твою так! Найду момент скажу, что у меня кляпа-то нет!
Раз как-то пошла девушка к обедне, смотрит, а парень гонит свою худенькую да некованую клячу на водопой. Вот лошаденка идет, идет, да и спотыкнется, а девка так смехом и заливается. А тут пришлась еще крутая горка, лошадь стала взбираться, упала и покатилась назад. Рассердился парень, ухватил ее за хвост и начал бить немилостиво да приговаривать:
Вставай, чтоб тебя ободрало!
За что ты ее, разбойник, бьешь? говорит девка.
Он поднял хвост, смотрит и говорит:
А что с ней делать-то? Теперь бы ее еть да еть, да хуя-то нет!
Как услышала она эти речи, так тут же и уссалась от радости и говорит себе:
Вот господь дает мне жениха за мою простоту!
Пришла домой, села в задний угол и надула губы.
Стали все за обед садиться, зовут ее, а она сердито отвечает:
Не хочу!
Поди, Дунюшка! говорит мать, или о чем раздумалась? Скажи-ка мне.
И отец говорит:
Ну, что губы-то надула? Может, замуж захотела? Хочешь за этого, а не то за этого?
А у девки одно в голове, как бы выйти замуж за безмудого Ивана.
Не хочу, говорит, ни за кого; хочу только за Ивана.
Что ты, дурища, взбесилась али с ума спятила? Ты с ним по миру находишься!
Знать, моя судьба такая! Не отдадитепойду утоплюсь, не то удавлюсь.
Что будешь делать? Прежде старик и на глаза не принимал этого бедняка Ивана, а тут сам пошел набиваться со своею дочерью. Приходит, а Иван сидит да чинит старый лапоть.
Здорово, Иванушка!
Здорово, старик!
Что поделываешь?
Хочу лапти поплести.
Лапти? Ходил бы в новых сапогах.
Я на лыки-то насилу набрал пятнадцать копеек; куда уж тут сапоги?
А что ж ты, Ваня, не женишься?
Да кто за меня отдаст девку-то?
Хочешь, я отдам.
Ну и договорились; в ту же пору обвенчали, отпировали, и повели молодых в клеть и уложили спать. Тут дело ясное; пронял Ванька молодую до крови, ну да и дорога-то была туда!
Эх, я дура глупая! подумала Дунька. Что яи наделала? Все равно натерпелась страху, выйти бы мне за богатого! Да где он кляп-то взял? Дай спрошу у него. И спросила-таки:Послушай, Иванушка! Где ты хуй-то взял?
У дяди на одну ночь занял.
Ах, голубчик, попроси у него еще хоть на одну ночку.
Пришла и другая ночь; она опять говорит:
Ах, голубчик, спроси у дяди, не продаст ли тебе хуя совсем? Да торгуй хорошенько.
Пожалуй, поторговаться можно.
Пошел к дяде, сговорился с ним заодно и приходит домой.
Ну что?
Да что говорить! С ним не столкуешься; 300 рублей заломил, эдак не укупишь; где я денег-то возьму?