Его еще вечером доставили, я сама видела. Посудина огроменная! Бортами чуть не черпала, подхватила Аннета.
Опять ты в порт бегала? Смотри на горбуна не напорись нахмурилась Марна.
Инга навострила уши. Во дворце любили поболтать про горбуна, но кто он и что в нем такого ужасногокроме горба, конечно, Инга не понимала.
Да видела я горбуна, он там всю неделю ошивается!
И ты тоже ошиваешься.
Да там весь город! Грех же не поглазеть, что со всех стран на эту нашу Выставку привозят!
А горбун-то что?
Да ничего. Глазел, вынюхивал Страх, а не человек! А с ним еще два каких-то типа Такие же жуткие
Инга поежилась.
А еще в порту опять искры видели, припомнила пухленькая Брида.
Врут! фыркнула Марна.
Говорят, колдовство
Какое такое колдовство?
Ну искры же! Из ниоткуда! Из воздуха!
Только языками и треплют Не бывает больше никакого колдовства, отрезала Марна.
А вот и бывает! вмешалась Аннета. Мне иногда такие сны снятся Колдовские! Голова после них так и пухнет!
Что ж в этом колдовского? скривилась Марна. У меня так каждое утро.
Да нет, ты не понимаешь. Я как-то Аннета понизила голос, и Инге пришлось вытянуть шею, чтобы уловить хоть слово. Как-то я проснулась с такой вот пухлой головой, а вокругискры!
Не может быть!
Своими глазами видела!
Да врешь!
А вот и не вру.
А нас тут опять прынцесса подслушивает, шепнула вдруг, оглянувшись, Брида.
Горничные захихикали. Инга вспыхнула.
Вы бы тут не топтались, Ваше Величество, заохала Аннета. Грязно тут, поди не про ваши белы ручки. Кружева-то свои не перепачкайте. Ах нет, погодите! Она дернула Ингу за рукав. Нет на вас кружев. Как же так? Госпожаи без кружев?
Горничные расхохотались в голос.
А зря, зря! Вырядилась бы, сошла бы за куколку. Стража бы и перепутала, подхватила Брида.
И пропустила бы в залы к господам.
А тампринц!
А он-то что? Наш Принц Драная Кепка на всю эту красоту не смотрит.
А и то верно. Ему бы псину новую или коня
Воздушного змея!
Рогатку!
Слыхали? Аннета совсем отвернулась от Инги и понизила голос. На той неделе он опять на прогулке «заблудился». Он так сычу своему сказал. А у самого весь зад в траве. Опять в гавань, наверное, ускакал. Мне шепнули, что он там в скалах прячет удочки. Самодельные.
Во дурень, фыркнула Марна.
Инга окончательно залилась краской и побежала мимо. Одно дело, когда насмехались над ней: положение у дочери кукольника было странным. Они жили во флигеле для слуг обособленно: и не прислуга, и не господа, а деревянные лакеи только добавляли неопределенностивроде бы и прислуживают, но не люди. И наставник принца, которого за крупные округлые глаза навыкате только сычом и называли, тоже особа не слишком уж важная. А вот наследник
Разве можно насмехаться над самим принцем? спросила Инга у кухарки.
Магда колдовала над суповым чаном, смахивая с широкого красного лба капли пота, а теперь оглянулась, ухмыльнулась, обнажив битый зуб, встряхнула мучным фартуком и приобняла Ингу свободной рукой.
Так они ж дурочки, и смеются они необидно, ответила Магда, дуя на ложку и отхлебывая на пробу суп.
Хорошо, что король не заходит на кухню. И без того по дворцу ползут слухи: хочет выписать повара из Лозенны, как принято теперь у передовых монархов. Вряд ли лозеннский повар хлебает суп из той же ложки, которой его размешивает. Только вот Магда, не слишком озабоченная, как она говорила, «модной вашей хихиеной», в сотню раз лучше какого-то там ученого умника.
А мне обидно, буркнула Инга. И за себя, и за принца.
А ты за принца-то не обижайся. Он-то там, а мы-то тут.
Магда потрепала Ингу по голове, а та сморщилась и, уставившись в начищенный котелок, принялась оправлять кудряшки.
Ох-ох, я и забыла, ухмыльнулась Магда. Дело-то сегодня сурьезное, а? Выставка Эх, повидать бы Да нам-то не судьба.
Инга переступила с ноги на ногу и потупилась. Она как раз Выставку увидит, потому что среди двух тысяч диковинотцовские чудесные куклы. А вот Магду туда не пустят.
Я все-все тебе потом расскажу. Обязательно! пообещала Инга, а потом осеклась. Только
Что такое, лапушка? Магда приобняла ее снова, и Инга зажмурилась.
От Магды пахло выпечкой, свежими травами и теплом, а еще Магда всегда ей улыбалась, и ее щербатая улыбка казалась Инге самой красивой на свете. Магда всегда находила для Инги словечко: не насмешку, как горничные, и не очередное задание, как отец, а слово-другое, после которых никуда не нужно было бежать.
Я не вернусь, шмыгнула носом Инга.
Как так «не вернусь»? не поняла Магда. Уехать куда, что ль, решили? Король повелел?
Да нет, Магда. Я сбегу, шепнула Инга, не поднимая глаз.
Когда она об этом думала, то становилось стыдно. И как она бросит отца? И тут же противный голосок внутри бормотал: он же весь в куклах, нет ему до тебя дела Ну а Магда? Кого же она будет, пачкая мукой с передника, вот так вот обнимать?
А Гаспар-то пустит? засмеялась Магда и всплеснула руками. Ой, заболталась я с тобой, девонька! Суп-то, суп выкипает!
И бросилась к своей похлебке, а Инга так и стоялапристыженная, огорошенная. Магда ей не поверила, но Инга знала: она точно сбежит.
Мне бы для отца чего-нибудь захватить, буркнула она и все-таки прижалась еще раз к Магде.
Может, больше и не удастся ее так обнять А отец ведь сегодня даже не завтракал. Ну и кто за ним будет без Инги приглядывать?
Ох, лапушка, и то верно. Про обед для твоего папки я и забыла, засуетилась Магда. Ну-ка, постреленок, сооруди-ка нашему мастеру поднос!
Поваренок, пробегавший мимо, зыркнул из-под колпака и скривился. Еще бы, прислуживать кукольнику с его дочкой тут никто не любил: а зачем, если у них свои слуги, Деревяшки? Вот и теперь за спиной у Инги маячил Гаспарона чувствовала его пустой рисованный взгляд. Но Магда замахнулась на поваренка ложкой, и он порскнул к дальнему чану как миленький.
Когда Инга вернулась в мастерскую, всех чудесных уже разложили по коробам, похожим на гробы, и они лежали, устремив взгляды к потолку, как мертвые. Но даже там, возвышаясь на колких подушках из сена, они казались в тысячу раз живее Деревяшек, которые безразличным строем торчали у дверей. Сейчас, переводя взгляд с одних на других, Инга думала, что, несмотря на всю красоту чудесных и назойливость Деревяшек, последние ее пугают куда меньше.
Чудесные были, правда, куда красивее. Они имели гладкую, светлую, почти фарфоровую кожу, которая на ощупь казалась мягкой и по-человечески теплой. Что за материал такой варил для кожи кукольник, Инга не знала, он ей не рассказывал. Все грозился, что когда-нибудь непременно ее всему обучит, а она только испуганно кивала и поскорее отходила подальше.
Когда чудесную куклу запускали, ее лицо двигали особые шестеренки для мимики, спрятанные под кожу. Шарниры незаметно скрывались в гибких сочленениях, и, когда такие куклы шагали, у Инги по спине бежали мурашки: как страшно знать, что в таком живом теле нет души А вот у всех остальных, судя по выражениям лиц, мурашки тоже бежалино только от восхищения. Так и перешептывались: мол, как занимательно, вроде бы и человек, а на самом делекукла!
Иногда, правда, Инге казалось, что у кукол, даже спящих, меняется выражение лица. Как будто заострялись немного носы, проступали из-под кожи швы и склейки. А иногда все эти странности пропадали словно по волшебству, и куклы были свежи и прекрасны, так что Инга решила, что дело в освещении
Отец раскраснелся, сюртук на нем помялся, а шейный бант, с которым он так взволнованно возился утром, увял. Упаковку драгоценных кукол, которых мастеру предстояло показать на Выставке, поручили королевским «золотым воротничкам». Эти лакеи работали на особо важных церемониях, прислуживали лично Их Величествам и выражения лиц имели весьма высокомерные. Но, несмотря на всю свою исключительность, уложить механических кукол по коробам так, как бы это понравилось мастеру, им не удавалось.
Это же ни на что не похоже, воскликнул отец, тыча пальцем в сено. Вы сами-то поглядите, родненький, поглядите!