Мы все, прихватив рюкзаки и пакеты с завтраками, побежали к Баклажану, держа над собой зонты (Дворецкий купил четыре новых, все черные).
Ну ладно, пускай он привычен к битвам и все такое. Но и я могу привыкнуть. Как-никак мой отецофицер армии США. Капитан.
И поэтому я оставил свой завтрак на кухонном столе. И свой сладкий чай с молоком тоже.
Восстания начинаются с мелочей.
Пока мы ехали в школу, Дворецкиймистер Боулз-Фицпатрикдаже не заметил, что моего пакета с завтраком не хватает. И, когда я вылез из машины, тоже не заметил. «Принимайте обдуманные решения и помните, кто вы». И даже когда я помахал рукой и пошел к школе, не заметил.
А когда миссис Хокнет спросила, где мой завтрак, я сказал: «Дома забыл, но со мной поделится Билли Кольт, потому что за вчерашнее с него причитается».
Ничего с меня за вчерашнее не причитается, сказал Билли Кольт.
Причитается. За вчерашнее.
Это насчет твоего дворецкого? спросил он.
Хочешь, я ему передам, что ты назвал его серийным убийцей?
Серийным убийцей я его не называл. Сказал только, что он на серийного убийцу похож.
Думаешь, серийный убийца станет в тонкостях твоих слов разбираться?
И Билли Кольт сказал, что поделится со мной. А потом мы переключились на сочинения, и миссис Хокнет пробежала их все своим учительским взглядом, острым, как лазер, и выбрала три, чтобы прочитать вслух всему классу. И едва она сказала, что прочитает их вслух, я догадался, что она прочтет мое, ведь Дворецкий заставил меня переделывать сочинение четыре разапомните? а кто еще из шестиклассников стал бы переделывать? И она прочла сочинение Патти Троубридж про ферму амишей в Пенсильвании, и сочинение Дженнифер Уошбёрн про Чикагский Аквариум, а потом прочитала о том, как я был в парке Свободы в Нью-Йорке, и было туманно, сыро и холодно, и нам почти ничего не было видно, а потом с реки подул ветер, и туман вдруг развеялся, и мы увидели место, где раньше был Всемирный торговый центр, и ощущение было щемящее (это слово мне посоветовал Дворецкий).
Наверно, теперь вам понятно, что Дворецкийне серийный убийца: он-то в тонкостях слов разбирается.
Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, сказала миссис Хокнет.
Прекрасное выразительное описание с глубоким подтекстом, шепнул мне Билли Кольт: наверно, от досады, что ему придется поделиться завтраком.
Замолкни, сказал я.
А потом миссис Хокнет опять задала нам написать сочинение из одного абзаца на тему «Моя комната».
У вас один абзац, чтобы рассказать что-нибудь о себе. Причем рассказать не впрямую, а намеками, вкладывая в свои слова подтекст.
Ты все так выразительно описываешь с глубоким подтекстом, шепнул Билли Кольт.
Замолкни, сказал я. Всерьез предупреждаю.
Миссис Хокнет велела приступать к работе.
Из классной комнаты мы пошли на естествознание к миссис Врубель, где начали изучать ионыназвание занудное и тема действительно занудная, а потомна физкультуру, причем вся физкультура состояла в том, что Крозоска заставил нас вытащить со склада во двор все матыпусть проветрятся. Дешевая рабочая сила, ребята, сказал он. Дешевая рабочая сила. Мы не стали ныть, но только потому, что знали: волочь маты обратно будем не мы, а те, у кого физра сегодня седьмым уроком.
Но когда перетаскиваешь маты, недолго проголодаться, и, дожидаясь большой перемены, я надеялся только на то, что родители Билли Кольта на завтрак не поскупились.
А оказалось, это неважно.
В столовой все толпились вокруг одного стола, и кто-то, увидев нас, заорал: «Вон он идет!», и все обернулись на меня посмотреть. Можете вообразить, как это было странножуть. Но тут все расступились, и я увидел, в чем штука.
Длинный стол был застелен с одного конца белой льняной скатертью. На белой льняной скатерти стояла фарфоровая тарелка, белая, с тонким золотым ободком. Справа от тарелки на белой льняной салфетке лежали нож и ложка. Слевадве вилки. Чуть подальше была стеклянная мисочка с фруктовым ассорти, еще одна стеклянная мисочка с салатом и два маленьких графинас оливковым маслом и с уксусом. На тарелке лежала куриная грудка с гарниром из карликовой моркови и грибов. И с петрушкой. На другой белой фарфоровой тарелкедымящиеся гренки с чесноком. Тут же была бутылка газировкибери и наливай в уже приготовленный стакан со льдом. И фарфоровая чашка, а в чашке горячий сладкий чай с молоком. А перед всем этимбелая табличка с замысловатой черной надписью «Молодой господин Картер Джонс».
Ни фига себе, сказал Билли Кольт. А можно ты завтра со мной поделишься?
Все, этот Дворецкий достал меня хуже геморроя. Намного хуже.
Я подумал, что мне и вправду надо быть начеку.
Что бы это ни значило.
5Питч
Питчосновная игровая площадка между калитками. Ее длинадвадцать два ярда. На питче должен происходить весь поединок между боулером и бетсменами.
В тот вечер мама сразу после ужина пошла спать, а я засел за сочинение «Моя комната»: объемодин абзац, задачарассказать миссис Хокнет что-нибудь о себе не впрямую, а намеками.
К тому времени, когда Дворецкий помог Эмили прочесть сказку про зайку, который дом себе искал, и еще одну, про зайку в золотых туфельках, и две главы еще одной, про зайку по имени Эдвард, ну вы уже поняли принцип отбора, да? я усыпал весь пол скомканными листками, и Дворецкий увидел это из коридора, когда Шарли потащила его смотреть свои книжки. Я слышал за стеной их разговор. Дворецкий спросил: «Вам нравится Э. Несбит?», а Шарли переспросила: «Кто-кто?», а Дворецкий сказал: «Нам следует зайти в библиотеку. А теперь перейдем к умножению на одиннадцать и двенадцать» Когда с умножением на одиннадцать и двенадцать было покончено, теперь уже Энни потащила Дворецкого в свою комнату практиковаться в правописании слов, которые начинаются на «пр-», и Дворецкий, проходя по коридору, увидел горы скомканных листков и покачал головой.
Я слышал, как они занимались, и, когда Энни превосходно проявила себя в правописании практически всех английских слов на «пр-», Дворецкий предложил, чтобы теперь она сама, проверяя себя прилежно и прагматично, проработала список слов, и потом зашел в мою комнату, где из комков бумаги уже нагромоздился горный ландшафт.
Похоже, ваш прогресс прервался, сказал он.
Перестаньте, сказал я.
Виноват.
Он взял наугад скомканный листок, расправил.
Я в таких делах не силен, сказал я.
Дворецкий кивнул.
И вообще, кто задает на первой же неделе какую-то дурацкую домашку? Только в нашей дурацкой школе.
Дворецкий скомкал расправленный листок. Подобрал с пола другой, прочел, скомкал.
Кто задает? Учителя, старающиеся чему-то научить учеников, сказал он. Вам задали написать о выходках пестро разряженных персонажей, таких могущественных, что это просто нелепо?
Мне задали написать про мою комнату. Я пишу об этих постерах. И я показал на них рукой.
Дворецкий снова кивнул.
Для сочинения этот предмет куда пристойнее, чем завалы невыстиранной одежды, а их вы попозже устраните. Но ваши предложенияпример пустословия. Если бы вы предпочли лаконичность и предваряли сказуемые чем-то похожим на подлежащее
Вы опять
Виноват. Позвольте спросить: возможно, вашу учительницу больше заинтересуют подробности, которые что-то говорят о вас самом, молодой господин Джонс?
Они самые. Мне задали описать, как моя комната что-то говорит обо мне.
И поэтому вы пишете о супергероях?
Угу.
В таком случае, сказал Дворецкий, вы, возможно, могли бы начать с этого.
И показал на фото моего отца, капитана Джексона Джонатана Джонса, на фоне американского флага.
Или с этого. И он показал на берет, который отец носил во время своей первой командировки в Ирак.
Или с этого. И он показал на тактические очки: в их оправе до сих пор застрял песок Афганистана.
Ину что ж я как дурак, как дурак, как дуракя почувствовал, что на глазада что ж я как дурак, как дурак, как дуракнабежала какая-то дурацкая соленая вода.