Есть разница
Та разница, что для нас брак и любовь важнее, чем для вас самое большое дело. В них вся наша жизнь.
Есть различные степени развития, если вы предпочитаете
Ограниченность женского ума? Мелочность? Если бы это было и так, разве не вы в них виноваты? Но нет! Это не всегда обязательно и все-таки Вы еще продолжаете считаться с вечными предрассудками прошлого. Не замечая, что все вокруг меняется.
Прогресс? усмехнулся он.
Попросту условия существования, которые заставляют нас эволюционировать
Уж не к равноправию ли? Громкие слова!
Моника повторила с глубоким убеждением:
Да, к равноправию. К равноправию, которого мы, может быть, и не добивались бы, если бы вы сами нас к этому не принуждали, и которое теперь нам стало необходимо как хлеб, как солнце. Понимаете вы теперь? Понимаете?
Они стояли друг против друга в сильном волнении.
В невольном смущении он молча смотрел на Монику. Никогда еще не была она так хороша. Недавний гнев Люсьена сменился такой глубокой грустью, что ему хотелось плакать. Он овладел собой, но в его огорчении было что-то похожее на отчаяние ребенка, который неожиданно видит свою игрушку сломанной, и еще нечто, напоминающее ужас верующего католика, внезапно охваченного сомнением. В нем рушилось всетрадиции, привитые воспитанием, мнения, взгляды на жизнь. Это трагическое пробуждение души, поверженной в отчаяние, которую самый порядок вещей осуждал на анархию, заставляло его опасливо вглядываться в самого себя. Он смутно понимал теперь, насколько опасны и несправедливы привилегии повелителя, вручаемые мужчинам с детства. Но голос отвергнутого чувства и оскорбленное тщеславие затемняли этот слабый проблеск сознания.
Он взял свою шляпу, лежавшую на консоле.
Я понимаю, что невольно стал виновником несчастья моей и вашей жизни, и не забуду этого урока. Прощайте!
Прощайте.
И, не оборачиваясь, он вышел из салона.
Моника еще долго сидела одна. Все тело болело. Ей грезилось, что она опять маленькая девочка и вот упала с высокого утеса близ пансиона, откуда впервые увидала мир, и лежит у подножия скалы, о которую разбиваются яростные волны, а над головой черное небо. Слабым голосом она зовет: «Тетя Сильвестра!»
Который же теперь час?
Моника вскочила. Непривычный шум шагов и голоса раздавались из передней.
Моника, кричала мать, Моника! Иди скорее, какой ужас!.. И как раз папа ушел с Виньерэ
Какая-то незнакомая старуха, которую Моника никогда уже потом не могла забыть, с лицом перепуганного полишинеля и в шляпке с перьями, задыхаясь, рассказывала г-же Лербье:
Когда я услыхала этот крик Вся кровь застыла у меня в жилах Я ее видела, вот как вас вижу. Я стояла на тротуаре перед аптекой, на углу улицы Гавр, у вокзала Сент-Лазар. Бедная женщина! Она перебегала улицу перед автобусом, споткнулась и вот Шофер затормозил сейчас же, но она была уже под колесами. В ее сумкевот онанашли конверт с вашим именем и адресом
Она еще дышала, когда ее принесли в аптеку Она просила, чтобы ее перевезли сюда. Карета «скорой помощи» там, внизу, я решила проводить тело, чтобы предупредить вас
Моника кинулась вниз. Носилки стояли на нижней площадке лестницы, в вестибюле. Со священным ужасом она приподняла покрывало с лица. У нее помутилось в голове. Смерть, изувечив живот и ноги, не тронула дорогого лица. Оно казалось спящим и еще живым.
Тетя, дорогая! зарыдала Моника. Тетя!
Нестерпимая мука пронзила ее душу. Холодный пот выступил на лбу. С тетей Сильвестрой умерла ее молодость. Склонившись в последнем объятии к трупу, она лишилась чувств.
Часть вторая
«Моника Лербье г-же Амбра
Аллея Акаций в Воскрессоне, ул. Шанталь, 14.
Париж, 1 марта.
Благодарю Вас, мадам, за Ваше любезное предложение. Но место Вашей секретарши в настоящее время я не в состоянии принять. Я сейчас влачу по свету тело без души и, кажется, никогда больше не смогу уже смеяться Уход от родителей, смерть тетивсе это было большим горем.
Для меня все потеряно, и я хотела бы умереть. Выйдя сегодня от нотариуса после вскрытия завещания, я думала, отдыхая в чайном салоне, о бедной милой тете и завидовала ее участи
За столиком около меня сидела старушка с двумя детьми в трауредевочка четырнадцати лет, уже маленькая женщина, и ее братишка лет шести. Я подумала, что мне уже не суждено стать матерью Я обречена на бесполезное существование и, как тетя Сильвестра, состарюсь в одиночестве
Я всегда однаодна у себя дома, одна в моем сердце, без общественного положения, без семейного очага.
Еще раз большое спасибо за Ваше желание приютить меня. Но я чувствую, что еще долго не смогу быть среди детей. Я слишком серьезна для их маленьких сердечек, а они слишком веселы для меня.
Целую Вас крепко!
Моника».
«Моника Лербье г-же Амбра
Париж, 15 июля.
Дорогая моя! Давно я Вам не подавала никаких вестей о себе. Мне стыдно за мое молчание! Но сегодня мне лучше, и вот я пишу. Кажется, мое страдание несколько притупилось. Ничто уже меня не огорчает и не радует. Я смотрю на бледное утреннее солнце. Под моими окнамисад Проходят священники
Я живу, как растение.
Не помню, писала ли я Вам, что после получения наследства бедной тети я переехала с мрачной улицы Шанталь. Живу теперь на левом берегу Сены, на улице Вано. Мои три окна выходят в парк Иностранных миссий.
Но часто, просыпаясь, я еще чувствую прежнюю боль. Так мало нужно, чтобы отчаяние вновь меня охватило Ах, не думать, не думать ни о чем! Говорят, что можно утешиться или, вернее, привыкнуть ко всяким страданиям? Счастье? Будущее? Не верю больше
Благодарная Вам
Моника».
«Моника Лербье г-же Амбра
22 ноября.
Дорогая мадам Амбра! Вы спрашиваете, что со мной? Я ничтожное, бессильное существо! Спасибо за Ваши добрые слова. Но, увы!.. Я никогда не утешусь.
Мой идеал сама же я вознесла на недосягаемую высоту. Теперь все разрушилось, и я хочу упасть низкотак низко, чтобы совершенно забыть прошлое. Пока живукак больная, которая должна себя беречь. Без желаний и надежд
Между тем я хорошо знаю, что мое спасение в работе и только в работе. Сейчас опять берусь за кисти, краски и резец. Вы, может быть, помните мои маленькие композиции, которыми я забавлялась от нечего делать? Рисую кое-какие модели мебели, делаю наброски на материи Мне советуют заняться декоративным искусствомремеслом, еще не очень избитым. Благодаря деньгам тети, может быть, куплю магазин антиквариата Может быть, это мне даст одновременно и заработок, и занятие и забвенье, кто знает? Если я буду жить все время наедине с моим горем, конечно, скоро сойду с ума.
Надеюсь, в первые же весенние дни я воспользуюсь Вашим любезным приглашением и приеду завтракать.
Ваша Моника».
Дикие звуки джаз-банда наполняли дансинг. В голубом освещении кружились пары. Мишель д'Энтрайг толкнула локтем Елену Сюз, потягивавшую маленькими глотками через длинную соломинку свой ликер.
Посмотри.
Что такое?
Перегнувшись через барьер ложи, Мишель показала:
Там рядом с профессором и маленькой англичанкой Эти две дамы Они проходят под люстрой. Если бы не стриженые волосы одна ужасно похожа на Монику.
Да это она и есть! Неправда ли, Максик?
Критик направил на дом монокль и объявил:
Несомненно, она! Но как меняет лицо эта мальчишеская прическа. Сейчас она стала символом женской независимости, если не силы. В древности Далила остригла волосы Самсону. Теперь, чтобы сделаться мужественной, она состригает свои.
Она постарела на десять лет, великодушно воскликнула Елена Сюз.
Нуна пять. Она выглядела девятнадцатилетней, когда ей был двадцать один, это как раз и будет ее возраст; ведь со времени скандала прошло два года.
Двадцать три года? А на вид ей все тридцать
Ну что вы! Она интереснее, чем прежде Эффектная, но с оттенком тайного страдания. По-моему, она прелестна Ай! Он обернулся к Мишель и сердито ей погрозил:
Если ты будешь продолжать, я тебя вздую!
Но Мишель с видом томной кошечки промурлыкала в ответ:
Я это обожаю!
Со времени памятного спектакля она прикомандировала к себе для особых услуг Макса де Лома. Неожиданно покинутый Понеттой, влюбившейся в Сашу Волана после его триумфа на Изеэрских гонках, Макс охотно поддерживал связь с д'Энтрайгом. Маркиз, поглощенный своей скаковой конюшней и тренировкой жокеев, наслаждался приданым, а Максего женой. Мадам Жакэ со времени получения премии Жорж Сайд приютила его и готовила ему на своих четвергах премию «Романа» (30.000 франков от Французской Академиив ответ на премию Бальзака в 20.000 франков). Прозвучали последние такты джимми. Пары расходились. Мишель навела свой лорнет на Монику.