Ну что толку в жополижущих молитвах католической церкви Я солидарен с ветхозаветными евреями, не боявшимися схватить Бога за задницу, когда дела шли не слишком хорошо. Божественное не приемлет угодничества. Иногда следует немного перемежать молитвы с угрозами. И сейчас, несомненно, один из таких моментов.
Ну что, так и будешь висеть здесь, хиппи сделай же что-нибудь! Сотвори чудо: вбей немного разума в башку директору по составлению программ. Просто сделай что-то. Что-нибудь!
Репортерша суммирует то, что она не знает, местная станция прекращает показ репортажа с места события, а местный ведущий возвращается к ранее запланированным программам. Сейчас очередь рекламы душей. Я подмигиваю Иисусу.
Реклама душей заканчивается, и начинается «20/20*.
Я быстро понимаю, почему Иисус был так заинтересован в обеспечении выхода сегодня вечером в эфир этого шоу. Это вовсе не связано со мной лично. В этом вечернем шоу сразу после меня речь пойдет об Иисусе. Да-да. Какой-то парень утверждает, что он якобы Иисус. При этом он похож на нашего Бога и Спасителя (добрые глаза, длинные каштановые волосы, борода, подпоясанное ремнем облачение, сандалии, ну все-все). Я не понял из короткого рекламного ролика, есть ли у него действующая стигмата или нет.
Думаю, что спросить об этом будет неприлично. Ну да, Иисус вернулся и живет где-то па северо-западе тихоокеанского побережья.
Мне одновременно пришли на ум две мысли:
1. Если Эй-би-си собирается взять интервью у этого питающегося гранолой пацифиста, то репортерша со съемочной труппой должны были быть рядом, когда Крис трансформировался в Зевса. Это было бы намного более интересным. Крис фактически сбросил с себя штаны Я не уверен, что Иисус собирается распахнуть свое одеяние и выставить напоказ зрителям в лучшее телевизионное время свой святой скипетр.
2. Если моя мама, истовая ирландская католичка, сильно рассердится из-за всего этого и захочет выписать меня из завещания, я всегда смогу указать на тот факт, что я участвовал в том же шоу, что и Иисус фактически я даже появился на экране до Иисуса. Это должно заставить ее почувствовать себя немного лучше.
Внезапно показ Иисуса заканчивается, идут кадры с таблеткой Виагры. Я напрягаюсь в ожидании встречи. Бэмм! Ну вот он и я: посасываю шнапс и болтаю с девушками-яппи о Стержне из Слоновой Кости.
Ух.
Я принимаюсь ходить и потеть. Я улыбаюсь. Я стискиваю зубы в гримасе и пучу глаза. Я даже не знаю, кем ощущать себя. Будет ли это чем-то наподобие профессионального переворота? Будет ли мой телефон раскаляться от звонков на весь остаток вечности с предложениями о выгодных проектах или с предложениями выступать на первых ролях в пилотных телевизионных проектах и шоу с реальными событиями?
Или это будет концом жизни, как знаю это я: смертью Крутого?
Будут ли протестанты стоять у моего дома, вооруженные фруктами для метания?
Впереди моего показывают другие сюжеты, и это меня сильно злит. Мне хочется, чтобы все это быстрее закончилось. Пусть падет молот.
И очень скоро он падает.
Появляется ведущий нашего сюжета и начинает говорить о Дне святого Валентина и романтической поре года, быстро переходя к Виагре. Картинка переключается на рекламный ролик, который снят несколько лет назад, когда Боб Доул сводничал по поводу синих бриллиантиков. Ну вот и Боб во всей его ужасности: старый, морщинистый и обвисший. Он рассказывает всем, что маленький Боб был таким же старым, морщинистым и обвисшим до тех пор, пока не начал есть эти волшебные плоды компании «Файзер».
И вдруг, как намеренно резкое грубое сравнение, появляется Искренне Ваш. Вот он я: без морщин, примерно на пятьдесят лет моложе Боба, с выбритой с боков головой, косичками на макушке, завязанными сзади узлом, как у какого-нибудь чудного растафарианского могавка, в черной прозрачной рубашке. В отличие от господина Доула, было очевидно, что я прожил в Сан-Франциско слишком долго.
Когда моя неординарность заполнила экран, ведущий обратился к американскому народу со словами, которые будут звучать в моих ушах весь остаток моей жизни, полными экспонентно-возрастающей патетики: «Познакомьтесь с новым лицом Виагры: Джейсон Галлавэй.
Матерь божья! Только одно предложение, и я заменил Боба Доула как олицетворение Виагры. Я только что стал рекламным мальчиком эректильной дисфункции.
Мне захотелось снять телефонную трубку и закричать. Мне хотелось узнать, сколько Бобу Доулу заплатили за его рекламный ролик. Ну, сколько это могло бы быть? Сто тысяч долларов? Пол-лимона? Ясно, как дерьмо в божий день, что это стоило больше, чем две бутылки шнапса!
Я украдкой посмотрел на распятие и могу поклясться, что заметил, как Иисус криво усмехнулся, продолжая спокойно висеть на стене.
Бог мне теперь не помог бы. И шнапс не помог бы мне теперь. Моей единственной надеждой была заначка Валиума. Все, что там было.
Я проснулся на следующий день около полудня отдохнувшим и умиротворенным. Приятно светило солнце. Потребовалось короткое время, чтобы память о вчерашнем кошмаре вернулась. В амнезийном тумане, вызванном непомерной дозой Валиума, я каким-то образом прикрепил распятие к экрану телевизора вверх тормашками. И, очевидно, пытался выкинуть эту конструкцию из окна, подражая стилю Кита Ричардса. К счастью для всех участвующих, я был слишком под воздействием, чтобы пронести телевизор далее чем па полметра. К тому же моя работа как клейщика никуда не годилась. Поэтому весь нанесенный урон был быстро аннулирован.
В ящике голосовой почты было тридцать семь сообщений. Я стер их все, не слушая.
В конце концов позже, но этим же днем я осмелился выйти на улицу. Не было видно никаких пикетов. Никто ничего не кричал мне из проезжающих мимо машин.
Пока я шел по улице, навстречу мне попалась симпатичная девчушка с пакетом продуктов, которая улыбнулась, проходя мимо.
Все, казалось, должно быть в порядке.
ШЛЮХА КОЛЬЦА
Как и у любого другого средства, усиливающего какой-либо аспект или уровень производительности, у Виагры есть, как говорится, довольно неприятное побочное действие. После двенадцати часов непрерывной, твердой, как мореный дуб, эрекции ваш старый дружок уже не тот, каким вы его знавали раньше. Представьте себе бейсбольную биту Нерфа в сравнении с молотком для игры в крокет. Ну, в худшем случае это разочаровывает. А любое разочарованиеэто просто не то, на что были всегда настроены мои член и душа. Все же есть жестокая правда для члена, стоящего на трезвую голову: забудь о вечной стойкости. И больше не будет никаких гениталий, которыми, помимо всего прочего, можно оборонять дом.
Просто средненькая по размерам трубка из плоти, слегка сопротивляющаяся силе притяжения, которая в определенные моменты становится мягкой, как губка, а в иную, лучшую для себя пору тверда, как размороженная пицца-пепперони. Ну, кажется, и что из того. Но кому же, блин, нужна размороженная пицца, когда у них есть колбаса твердого копчения? А с тех пор, как я стал «новым лицом Виагры», у меня отчасти уже появилась репутация, которой нужно было соответствовать. (Мои родители несказанно гордятся этим. Они фактически больше не разговаривают со мной вообще.)
Поэтому я позвонил своему доктору.
Мой докторособый человек со сверхъестественным по отношению ко мне ощущением надвигающейся беды (это отмечено в моей медицинской карточке как обстоятельство, позволяющее врачу в случае чего избежать судебного преследования), а также пониманием разницы между тем, как должны обстоять события, и тем, как Они Обстоят на Самом Деле. Он знает о моей темной и отвратительной истории и о полном отсутствии у меня здравого смысла и способности к трезвому суждению. Ему также известно, что я живу в мире, очень отличном от его. Он описал мой мир однажды как «место, где дьявол наигрывает мелодии из популярных шоу на аккордеоне, в то время как ангелы чистят зубы зубной нитью». Я понятия не имею, что это значит, как, впрочем, это неясно и ему на следующее утро, когда «кислота» наконец уже выветрилась. Но главное, что он знает: у меня есть друзья в таких темных местах, что у них модифицировалось зрение, и мне открыт доступ к любым химическим веществам или псевдофармацевтическим препаратам, имеющим хоть какое-либо значение в современной медицине Запада. Именно по причине всего этого он понимает, что когда я действительно звоню ему и прошу о чем-то, то это акт отчаяния. ОнПоследнее Средство.