Я оттолкнулся, подавив вздох.
Мне очень жаль, быстро сказала она. Я не хотела смеяться. Я боюсь щекотки.
Она смотрела на меня с неуверенностью, ее глаза внезапно наполнились тревогой. Все шло совсем не так, как я надеялся. Макияж и элегантное платье делали ее старше. Теперь, без макияжа и в ночнушке, она выглядела как подросток, которым и являлась.
Я делал то, что было необходимо. Угрожал, пытал, убивал, так что переспать с женой было проще простого.
Я проигнорировал ее извинения и встал. Чем быстрее я покончу с этим, тем лучше. Я снял рубашку, затем брюки и носки. Потянувшись за своими боксерами я заметил пристальный взгляд Джулии. Ее огромные глаза делали ее еще моложе и невиннее, и она смотрела на меня со смесью восхищения и страха.
Я отпустил пояс трусов, решив, что будет лучше, если пока я буду держать свой член прикрытым. Если она издаст испуганный крик, увидев его, я скажу Луке трахнуть себя на гребаных простынях, и тогда моя кровь определенно окрасит их в красный цвет.
Присев на край кровати, я потянулся к ее колену, слегка коснувшись его.
Она снова дернулась и прикусила губу, пытаясь сдержать очередной смешок.
Я совершенно уверен, что знаю одно место, где ты не боишься щекотки, сказал я сардонически.
Она поджала губы.
Ты не можешь знать ее глаза расширились. Ты имеешь в виду она быстро втянула воздух.
По крайней мере, она поняла мой комментарий. Если бы она смотрела на меня пустым взглядом, я бы не выдержал.
Я опустился коленями на кровать. Я хотел расслабить ее настолько, чтобы свести боль к минимуму. Моя первая жена плакала во время нашей первого раза, опыт, который я действительно не хотел повторять. Я задрал ее ночнушку достаточно высоко, доставая до трусиков, и мой пах напрягся знакомым образом, увидев ложбинку между ее бедрами. Я коснулся пальцами ее бедер, просовывая их за пояс нижнего белья.
Она лежала совершенно неподвижно, наблюдая за мной с приоткрытыми губами и той проклятой невинностью, которая собиралась убить меня.
Можно я их сниму?
Это был риторический вопросмы оба знали, чего от нас ждут.
А если я скажу «нет»? Будет ли это иметь значение? спросила она с оттенком дерзости.
Тебе станет легче, если я продолжу, несмотря на твое «нет»? Мне это точно не поможет.
Сомневаюсь, что тебя это волнует. Это, конечно, не причинит тебе такой боли, как мне.
Гнев захлестнул меня. Я двинулся на неё, хватая за плечи. Ее руки поднялись вверх, словно защищаясь от меня, мягкие ладони прижались к моей груди. Ее глаза расширились, и она метнула их к моей груди, ее пальцы дрожали против меня.
Послушай. Ты права. Ты будешь той, кто будет испытывать дискомфорт, но я могу гарантировать, что вести себя как ребёнок по этому поводу не поможет. Если ты будешь работать вместе со мной, будет лучше.
Дело не только в боли. До этого момента мужчинам разрешалось целовать мне руку или танцевать со мной на светских раутах, не более того. А теперь ты здесь, надо мной, наполовину голый, и я наполовину обнажена, и скоро мы оба будем голыми, и ты собираешься она глубоко вздохнула.
Я знаю, тихо сказал я. Не начинай плакать.
Она закусила нижнюю губу между своими зубами. Через мгновение она твердо сказала:
Я не буду плакать, потом посмотрела на меня снизу вверх. Почему тебя это волнует? Ты видел кое-что похуже плача.
Так и было. Гораздо хуже, и мне было плевать. Но Джулия была молода, слишком молода. И была моей женойженщиной, которая должна была стать матерью моим детям. Блядь. Это такая неразбериха.
Она закусила губу, не глядя на меня, но на что-то, что могла видеть только она.
Джулия, пробормотал я, и ее взгляд остановился на мне. Помоги мне с этим. Она посмотрела на меня своими большими глазами и медленно кивнула.
Облегчение наполнило меня. Опустив голову, я легонько поцеловал ее в губы. Снова. При третьем поцелуе губы Джулии нерешительно коснулись моих, и я втянул в рот ее прелестную пухлую нижнюю губу. Она издала едва слышный звук и закрыла глаза. Мой язык погладил ее, открылся и погрузился внутрь, впервые пробуя на вкус мою жену. Черт, так невероятно сладко, что это убьет меня. Не прекращая поцелуя, я положил ладонь ей на грудь.
Ее глаза распахнулись, и она слегка вздрогнула. Я отодвинулся от ее рта, наблюдая, как она гладит меня ладонью по боку, а потом снова вверхмягкое прикосновение, обещание, что я буду обращаться с ней бережно.
Ты позволишь мне раздеть тебя?
И снова молчаливый кивок. Я присел на корточки и помог Джулии сесть. Затем просунул пальцы под подол ее ночнушки и потянул вверх. Она подняла руки, чтобы я мог стянуть ее через голову. Бросив хлипкую вещицу на пол, я снова повернулся к Джулии. Ее руки были свободно скрещены на груди. Прикусив губу таким милым образом, она медленно опустила их, давая мне прекрасный вид на ее грудь. Боже, она была прекрасна.
Я потянулся к ней и нежно провел костяшками пальцев по ложбинке между ее прелестными грудями. Джулия дернулась, сморщила нос, сдерживая один из смешков. Ее щеки покраснели.
Мне очень жаль.
Нет, ответил я чуть тише. Я бы предпочел, чтобы она хихикала, а не плакала, и сейчас она, к счастью, не выглядела так, будто вот-вот расплачется. Ты очень красивая, сказал я ей. Ибо это была правда, потому что я не хотел, чтобы она стеснялась. Это только заставит ее напрячься еще больше.
Спасибо.
Не за что, пробормотал я, проводя костяшками пальцев по внешней стороне ее груди.
Ее соски затвердели, и румянец на щеках распространился по всему лицу. Я был рад, что не послушался своей совести и не попросил Луку отменить свадьбу, так как она была слишком молода для меня. Именно в этот момент я понял, что она будет моей навсегда.
Я провел большим пальцем по ее соску, и Джулия втянула воздух. Я повторил это движение, подавив стон от ощущения ее идеального соска.
Тебе нравится это?
Да. Очень приятно.
Я провел рукой по ее трусикам.
Откинься назад.
Она так и сделала, и ее тело заметно закаменело. Мышцы ее живота напряглись, и она задержала дыхание.
Это не повод напрягаться. Я только сниму с тебя трусики.
Медленно, я спустил их вниз и облегчение, сопровождаемое желанием, затопило меня. Большинство женщин для первой брачной ночи использовали воск во всю силу, и хотя мне это нравилось, с Джулией это только подчеркивало ее возраст. К счастью, у нее имелся небольшой треугольник темно-каштановых волос на холмике.
Знаю, что это не традиция, но я не хотела
Это замечательно, я гаркнул.
Она застенчиво посмотрела на меня, поджав ноги. Я позволил себе полюбоваться ею, затем наклонился и поцеловал в живот, глубоко вдохнув, уловив еще один запах клубничного лосьона, который она, должно быть, нанесла до этого. Такая сладкая, моя жена.
Раздвинь для меня ноги.
Зачем?
Я поднял глаза, подавляя нетерпение от ее упрямства, увидев тревогу на ее красивом лице.
Джулия.
Она раздвинула ноги, но только чуть-чуть, и мне пришлось раздвинуть их чуть шире, чтобы я мог забраться между ними. Затем я взял киску своей жены. Блядь. Мое желание вернулось в полную силу. Я наклонился вперед, но Джулия напряглась, и ее рука взметнулась вверх, прижавшись к моему лбу, останавливая. На мгновение мне показалось, что я сейчас рассмеюсь. Эта ситуация была слишком тяжелой даже для моего контроля.
Что ты делаешь?
Пытаюсь помочь тебе расслабиться.
Она посмотрела на меня сверху вниз.
Но зачем?
Потому что большинству женщин это очень нравится. Думаю, тебе тоже.
Она сморщила нос, будто я собирался сделать что-то гадкое.
Так ты собираешься поцеловать меня там, внизу?
Я хмыкнул, не в состоянии сдержаться.
Да, я собираюсь поцеловать тебя там, лизать, сосать, и надеюсь, тебе это понравится так же, как и мне.
Ее брови взлетели вверх. Я опустил голову к ее бедру, подавляя очередной смешок. Ее кожа была мягкой на моей заросшей щетиной щеке, и мои глаза снова нашли ее идеальную киску. Я обхватил пальцами ее руку и убрал со лба.
Я собираюсь поцеловать тебя, сейчас.
Я приподнялся и наклонился ближе. Джулия затаила дыхание, ее тело стало таким напряженным, что я был уверен, что она в любой момент разорвется пополам. Мои губы коснулись ее бархатных складок, и она дернулась, резко втянув воздух. Мой взгляд метнулся к ней.