К тому времени, как он закончил, я признала, что он владел мной, что я принадлежала ему на следующий год, и что мои ограничения больше не существовали, он решал. Я согласилась на всё в частном и публичном порядке. Он был моей работой, и я принадлежала ему.
Я сказала, что должна была сказать. Это не значит, что я согласна. В «Дель-Маре» я отдала ему свое сердце. Сейчас я это знала, потому что сегодня он разбил его.
Как только он был удовлетворен унижениями, то столкнул меня с колен и бездушно сказал:
- Я вернусь. Прочти инструкции и будь готова. Я хочу, чтобы мои деньги окупились.
Его слова повисли в воздухе как насмешка, когда он оставил меня одну, чтобы собрать обломки моего сердца. Когда дверь закрылась, я опустилась на колени. Падающий свет от лампы - в настоящее время единственный источник - я швырнула её на мраморный пол. Искры полетели за несколько секунд до того, как комната погрузилась в темноту.
Глава 4
Чарли́
В последнее время я не могу поверить в происходящее. В одних трусиках, измученная, я облокотилась на стену в тёмной комнате и прижала колени к груди. Слёзы без остановки бежали, когда я пыталась собрать части головоломки.
Отрывки воспоминаний, как осколки моего разбитого сердца, разбросаны в голове. Время потеряло смысл, поскольку мое недавнее и давнее прошлое переплелось настолько, что я не была уверена, где действительность, а что - воспоминания. Я вспомнила визитку, которую дала мне Карен сегодня днём.
Могу ли я набрать номер? Могу ли я быть первой, кто когда-либо пожалуется на насилие? Или эту несправедливость, как и другие, я тоже молча переживу?
Комната размылась от огромного количества слез. Последние события: «Измена», Нокс и то, что он сделал, были смущающими и унизительными. Я ненавидела телесное наказание с детства, но с Ноксом оно в какой-то момент стало приобретать эротический характер. Мои виски пульсировали, задница болела, а низ живота скрутило от накопившегося желания. Реакция моего тела не менее расстраивала, так же как его действия.
Это неправильно. Он не прав. Я неправа.
Всё больше воспоминаний кружилось в голове. Воспоминания о том, что недавно происходило в комнате, переплелись с детскими воспоминаниями и к горлу подступил ком. Они стерли все желания, вызванные Ноксом.
Я закрыла глаза и уступила воспоминаниям, о которых не думала много лет.
Не каждое наказание начиналось как семейная конференция.
Четкий щелчок вращающегося в замке ключа, эхом отразился в моей тёмной спальне. Осознанно, я задержала дыхание, молясь не издать ни единого звука. Мне следовало спрятаться в шкафу.
Почему я не залезла в него?
Меня скрывала лишь темнота и массивная кровать. При небольшом свете я едва могла разобрать цветочный узор покрывала. Тем не менее, кружевной узор давал возможность хоть как-то видеть дверь, чего бы не смогла в шкафу. Когда дверь медленно открылась, золотой свет из коридора пролился на ковёр, я проглотила вскрик, пытаясь не выдать свое укрытие, ожидая увидеть ноги и молясь, чтобы он не возвращался.
Мой пульс участился с появлением ботинок. Черные женские туфли и черные брюки. Я вздохнула с облегчением, когда лбом упала на поджатые колени, и вернула взгляд к свету. Никто не включал его в комнате. Дверь закрылась, и знакомый щелчок замка позволил моему пульсу медленно придти к нормальному ритму. Иногда я задавалась вопросом, носила ли я маяк. Независимо от того, где я была, Джейн всегда меня находила.
- Детка, что ты делаешь?
Я качала головой, когда она обошла кровать. Даже при толстом ковровом покрытии, звук ее шагов заполнил комнату. Я не хотела, чтобы меня искали. Я хотела исчезнуть. Если бы только невидимость была реальной, я бы исчезла. Я осталась бы невидимой, так чтобы меня никто не замечал, и если бы мне повезло, и я бы их не увидела.
- Александрия, детка, я к тебе обращаюсь. - Её тон был мягким, но твердым.
- Н-нет. Меня здесь нет. Вы не можете разговаривать с тем, кого здесь нет.
Мои слова звучали приглушённо из-за того, что я опустила голову.
- Ты не здесь? Тогда где ты?
- Я невидимая. Вы не можете меня видеть.
В девять лет это имело смысл. Люди делали это в книгах. Они использовали плащи или принимали зелье. Может быть, если бы я уверовала, я смогла стать невидимой.
- Невидимая? Если ты невидимая, почему я тебя вижу?
Я пожала плечами. Она права. Невидимость была неправильным желанием. Я хотела быть кем-то другим и в другой жизни.
Джейн улеглась на пол рядом со мной. Как только она сделала это, то тяжело выдохнула и застонала в новом положении. Теплота исходила от её кожи и обволакивала меня другим плащом, который охватывал только нас обоих. Лишь на миг улыбка отразилась на моем лице.
- Я становлюсь слишком старой, чтобы сидеть на полу. - Она погладила меня по голове. - Но я сделала это для тебя. Теперь посмотри на старую Джейн. Я хочу увидеть твои красивые глаза.
Я отказалась от своей невидимости, поскольку она явно не работала. Однако я не сделала, как просила Джейн. Вместо этого я упала ей на грудь, прислонившись, и её руки обняли меня за плечи.
- Шшшш, - сказала она, поглаживая мои волосы. - Что случилось?
Прошло несколько минут, прежде чем я заговорила.
- Как ты думаешь, я смогу уехать отсюда?
- Уехать из поместья Монтегю и от своей мамы? Ты это хочешь сделать?
- Да. Поедешь со мной?
Это была первая искра надежды с тех пор, как Алтон входил в мою комнату и сходил с ума из-за того, что я сделала или не сделала. Не понятно. Насколько сильно я любила, когда он уезжал в город, настолько его возвращение редко стоило тех дней отсрочки. Он приходил домой сердитым, как будто хотел уйти снова. Я тоже хотела, чтобы он ушел. Почему он не уходил?
Был всегда какой-то непростительный грех, который я совершала в его отсутствие. Много раз, как и в этот вечер, я даже не знала, о чем он говорил. Это не имело значения. Я узнала, что выступление адвоката, что вёл мои дела, стало причиной его ярости. Признание моей вины и принятие лекарства, как он это называл, было самым быстрым путем к быстрому концу. Сегодня вечером с его отвратительным дыханием, пахнущим, как напитки, которые он всегда пил, он рассказывал о том, каким я была разочарованием - для мамы, для него и всего рода Монтегю. Создавалось впечатление, что он обвинял меня в том, что у Монтегю не было другого наследника, кто мог бы занять мое место.
Утешительный тон Джейн прорвался сквозь мысли.
- Теперь скажи, как мы будем жить. И куда, по-твоему, мы можем пойти, где твоя мама не найдет нас?
- Мы можем изменить имена. Я прочитала книгу о людях, которые так сделали. Вы можете работать, и я уверена, мама не будет искать. Он сказал, что без меня она будет счастливее.
Джейн продолжала гладить меня по спине.
- Александрия, мама тебя любит. - Она постучала мне в грудь. - Ты знаешь это. Всегда помни об этом. И однажды ты сможешь уйти. - Она подняла мой подбородок. - И когда ты это сделаешь, старая Джейн будет гордиться тобой.
Её теплые губы поцеловали меня в лоб.
- Не только тогда - теперь тоже. Сейчас я горжусь тобой. Как и мама.
Я опустила глаза.
- Это не то, что...
- Тише. Что я говорила об этом? Ты такая же красивая внутри, как и снаружи. Некоторые нет. Некоторые люди выглядят красиво, но уродливы внутри. Не позволяй уродству поселиться внутри себя. Держи его подальше. - Она снова постучала мне в грудь. - Это сердце внутри тебя. Дитя, оно твоё. Оберегай его. Однажды ты сможешь поделиться им, но не делай этого по указке других. Ты сделаешь это, потому что найдётся человек, который так же прекрасен внутри, как и ты.
Я кивнула и положила голову ей на грудь. Через несколько минут призналась:
- Я действительно ненавижу его. Я уйду.
- Не надо, в этом прекрасном сердце нет места для ненависти.
- Он ненавидит меня.
Она глубоко вздохнула, из-за чего моя голова поднялась и опустилась.
- Уверена, он скажет, что нет. Просто помни, что ты Александрия Чарльз Монтегю Коллинз. На главных въездных воротах что там написано?
- Поместье Монтегю, - пробормотала я. Я слышала об этом раньше.
- Чье это имя?