Дверь захлопнулась, оставив меня замерзшей и брошенной. Через несколько минут я собралась, снова надела ночную рубашку и халат. Пробираясь через внешнюю комнату наших апартаментов, я открыла дверь и посмотрела в коридор. К счастью, он был пуст. Тихо, я подошла к лестнице, направляясь в винный погреб. Если бы кто-нибудь увидел меня, я бы взяла два стакана. Им не нужно знать, что один был для моей правой руки, а другой для - левой. Позволю им сделать свои собственные выводы.
Когда я проходила мимо двери Александрии, в коридор просочился тонкий лучик света, и я услышала голос Рассела.
- ...я люблю тебя, и я скоро вернусь.
- Я тоже тебя люблю, папочка.
Ей было почти четыре, и ее словарный запас всё увеличивался.
- Помни, что я сказал: ты такая же красивая внутри, как и снаружи.
Смех Александрии просочился через открытую дверь.
- Папочка, перестань меня щекотать.
- Что? Скажи мне, - уговаривал он.
- Я и внешне тоже симпатичная, - прошептал голос маленькой девочки.
- Правильно, принцесса.
Я тихо пошла к лестнице.
Глава 12
Нокс
Присутствие Чарли́ в моей постели должно было исключить сеансы утренней дрочки, а не усугубить. Черт, всё, что мне оставалось делать, - это как можно быстрее попасть в душ и не кончить по пути в ванную, где с прошлой ночи по всему полу приветственной тропой растянулась мокрая одежда.
Утром я отправил Айзеку сообщение, чтобы он достал мне другую пару туфель. Я планировал сменить одежду, но кто, черт возьми, лезет в душ в туфлях? Ответом будет - Я. Не то, чтобы я когда-либо делал нечто подобное раньше. Опять же, я никогда не был так опьянён смесью страсти и ярости, что я не знал, зайду или свалю. Вчера вечером я был на грани потери контроля. Желание и гнев создали убойную смесь, и в пылу момента я не был уверен, кто выживет. К счастью, единственными жертвами были мои итальянские лоферы.
Вот что Чарли́ сделала со мной. Она превратила меня в кого-то другого.
Ступая под прохладный душ, я сжал член и закрыл глаза, в то время как перед глазами пролетали сцены в этом же душе предыдущей ночью: это уродливое красное платье падало с ее плеч, обнажая сексуальное тело. Её безвкусный макияж и те дешевые босоножки на высоком каблуке, из-за неустойчивости которых у меня было больше над ней контроля.
Член затвердел, моя рука стала неприемлемой заменой её узкой, влажной киски.
С того момента, как увидел её в баре, я знал, что собираюсь жестко ее поиметь, но никогда в жизни я не ожидал, насколько она будет готова. Её сопротивление исчезло, как только я нагнул её и взял то, что было моим. Умышленно, я заполнил еёбез какой-либо прелюдии, не удостоверившись, что она готова. Я врезался по самые яйца, с каждым толчком всё жестче, вонзаясь в её бедра пальцами. Первобытная потребность кричала мне выйти, сорвать презерватив и ощутить её мягкую кожу. Я хотел заклеймить её. Я хотел, чтобы весь мир узнал, что она моя. Вместо этого, как только был окружен ею, я потерял себя.
С каждым погружением - она была Раем - я не мог и не хотел уходить.
Мои шары сжались, и кулак задвигался быстрее. Кусая губу, я вспомнил, как её стоны эхом отражались по всей душевой кабине. Её киска сжимала мой член, когда её тело застыло, и голова упала вперед. У меня не было цели доставить ей удовольствие. Только брать. Однако снова и снова она взрывалась. По-видимому, даже жёсткий секс идеально подходил Чарли́.
- Блять. - Мой лоб ударился о стену, когда струя спермы разрисовала плитку. - Дерьмо, - пробормотал я, когда мои плечи ссутулились, и я моргнул, снова активировав мир вокруг.
Возможно, я сказал себе, что наказываю её, удерживая член, но, стоя под холодным душем, было довольно, мать вашу, очевидно, что она не единственная мученица.
Ступая по мягкому ковру спальни, мокрый, я был счастлив найти комнату пустой. Я старался быть тихим, но всего лишь мысли о ней сделали это нереальным. Последнее, чего я хотел, чтобы она знала о том, какую власть надо мной имеет и как сильно я её хочу.
Одевшись для работы, я глубоко вдохнул и направился в гостиную. Едва открыв дверь, я остановился оценить открывшеюся картину. Сидя на диване с прижатыми к груди коленями и телефоном в руке, она была красивым зрелищем. Чарли́ была настолько поглощена чтением, что не видела и не слышала меня. Я уставился на неё, задаваясь вопросом, осознаёт ли она, насколько великолепна. Кто-нибудь когда-нибудь говорил ей? Возможно, её непритязательность была частью её очарования. Каким-то образом, с такими прекрасными волосами, в данный момент сексуальными и дикими, с невероятными глазами и прекрасным телом, она, похоже, не понимала, что сделала со мной.
Идея, что ей нужен макияж или яркие наряды, чтобы выделиться, была абсурдной. Это неправильно. Александрия Коллинз - моя Чарли́ - образец элегантности и культуры с прекрасным намеком на сексуальность. Это была уникальная смесь совершенных качеств. Я ничего не знал о ней, почти. Я знал, что в течение недели сделал из неё принцессу, и всем нутром я хотел обеспечить этот титул для нее на всю жизнь.
Когда она подняла глаза, я сознательно вернул выражение безразличия, прямо противоположное тому, что чувствовал. С трудом, но я сопротивлялся желанию улыбнуться. Судя по тому, как она нахмурилась и опустила глаза на телефон, мне это удалось.
Я мог выйти. Я мог избежать прокручивания пресловутого ножа, но я сказал ей правду, когда предупредил, что я плохой. У меня был один из лучших учителей и слишком много лет совершенствовать умение. Слова и холодный тон пришли с легкостью.
- Кофе? - спросил я, кивнув в сторону чашки на столе рядом с ней.
- Да. Вы невероятно проницательны. Вам подсказала чашка или аромат?
- Очень смешно.
- Я не смеюсь.
- Я тоже. Завтра ты сделаешь мне чашку первому. Я предпочитаю чёрный.
Ее золотые глаза затянуло грустью, но слова были четкими и точными: - Я помню, какой кофе тебе нравится. Не знала, что повар и горничная - это часть моих обязанностей.
Чёрт возьми, её дерзость возбудила меня. Я подошёл ближе и жестом приказал ей встать. Когда она это сделала, её халат немного открылся, достаточно, чтобы я мог взглянуть на ее сиськи. Они были не так заметны, как хотелось бы, лишь небольшой намёк на окружности, мой член напрягся, возвращаясь к жизни. Подняв подбородок, я соединил наши взгляды, и мой тон стал снисходительным.
- Да, Нокс, - начал я, - я сделаю тебе кофе и сделаю всё, что ты мне скажешь.
Она застыла, прежде чем повторила мои слова.
- Слишком сложно? Если да, я был бы рад наклонить тебя над этим диваном... - Я посмотрел на большие окна в парк и за его пределы, - ...перед половиной Нью-Йорка и дать тебе повод вспомнить.
- Нет, это не сложно.
Освободив подбородок, я потёрся о её губы своими. Оскал моей улыбки стал шире.
- Я думаю, мне бы понравилось. Мне хочется наклонить тебя через подлокотник дивана, поднять халат... - Я теребил лацканы халата и провёл пальцем от её груди до ключицы. - ...и наслаждаться твоей круглой задницей. Затем я бы решил, отшлёпать тебя или оттрахать.
Она закрыла глаза, ее голова качнулась.
- После я бы решил, оставить тебя в такой позе с открытой попкой и влажной киской, или разрешить прикрыться до прихода охраны.
С широко распахнутыми глазами Чарли сделала шаг назад: - Что? Нет.
Я поднял бровь:Что, прости?
- Ты сказал, что у меня нет права голоса относительно моих пределов, но у меня они всё ещё есть. Я с тобой. Только ты.
- Говорит женщина, которая открестилась от своих прав. Говорит женщина, у которой прошлой ночью на привязи было два мужика. - Я притянул её к себе. - Я же сказал, я не делюсь. Никто, кроме меня, не может прикасаться. - Её тело расслабилось в моих объятиях. - Хотя если посмотреть с другой стороны, - я пожал плечами и продолжил. - ...что ж, посмотрим, как хорошо ты сможешь следовать моим указаниям. Сегодня?
- Да, Нокс. Сегодня вечером, «Мобар» в семь часов. Я буду там.
- А завтра утром?
- Я сделаю тебе чашку кофе. - Её взгляд дрожал.
Я потер её щеку, когда от двери люкса эхом отразился стук.
- Хорошая девочка. Уверена, что не хочешь показывать шоу службе безопасности? Мы могли бы ...
Чарли́ подняла глаза, и на ее губах появилась первая улыбка, которую я видел за всё утро. Моё сердце пропустило удар. Неприкрытое удовольствие сделало её глаза светлыми, как отражения от золотых драгоценностей