Слушай. Мы что, вот так и будем идти? наконец не удержалась и спросила его.
Да.
И далеко?
Да.
А ключ проходить будем? Это наш родник, я с детства его помню. Все время ломали голову, откуда берется вода и даже пытались как-то проверить палкой глубину отверстия, откуда она текла. Буквально через сорок сантиметров палка уперлась в землю. И миф о том, что если встанешь в центр ключа, то провалишься, был развеян.
Да.
Что да?
Будем проходить.
Слушай, а ты можешь говорить более развернуто. Ну, к примеруи тут я решила его поучить, как надо разговаривать с дамой.
Слушай, прекрати мне читать нотации. Я веду, а ты идешь. И, посмотрев мне в глаза добавил. Согласна?
НуЕго взгляд был холодным и злым, а что ты такой злой, из-за деда что ли?
Он не ответил, но зато снизил темп своего шага, за что я, впрочем, была ему благодарна. Я не могла идти вот так быстро, да еще молча.
Извини меня, ты можешь меня не слушать, но я не могу идти в тишине.
А ты послушай кузнечика, почти на полуслове прервал он меня.
Я посмотрела по сторонам, как будто искала этого самого кузнечика.
Зачем? Я что, не слышала его раньше?
Ну послушай что-нибудь другое, подумай, помечтай, не приставай ко мне.
Да никто к тебе и не пристает. Вот лучше скажи, как твой вездеход?
О, что тут началось. Из него полилось. Я знала, это его коронный номер, он над этим вездеходом трудится уже второй год. Однажды, как мне сказал Валерка, они с Вовкой лазили на машинный двор ночью, там в основном сейчас стоят списанные трактора, и вот там их застала сторожевая собачка. Ну собачкане собачка, а достаточно большая псина. Их спасло только то, что она бегала на цепи, а цепь крепилась кольцом к толстой проволоке, а вот проволока тянулась вдоль всего ряда машин. В общем, Вовка после этого долго хромал, а его мать допытывалась, что это с ним. А я знаю, что они боялись идти к врачу. Укольчики в животик от бешенства, а тогда, глядишь, и инженер бы узнал об этом, а там и проблемами запахнет. Вот Вовка и прохромал на свой страх и риск целую неделю. Я об этом узнала вот недавно.
Из него лилось и лилось. Я уже знала, где и какие втулки, сколько он дизеля жрет, и почему именно «жрет», а не сжигает. И кажется, этому не было ни конца, ни края.
Стой! Скомандовала я.
Он остановился.
Что случилось?
Я беру тайм-аут.
Какой еще «аут»? Его глаза непонимающе пялились на меня.
В общем, перерыв.
Он усмехнулся.
Понял. Тогда теперь ты, и, не дождавшись, пока я что-нибудь придумаю, пошел дальше.
«Вот наглость», подумала я, «если не про его железяки, дак значит все». Прижав к затылку свою соломенную шляпу, я бросилась вдогонку.
Постой, что ты говорил насчет цепи?
Вовка резко остановился, и я чуть было не налетела на него. Он повернулся ко мне, посмотрел на меня, как накую-то букашку сквозь линзу. Я поняла, что сказала, наверное, что-то не так.
Не пытайся говорить о том, что не понимаешь, и тут же добавил. Нетзначит нет!
Что нет?
Значит нет! И медленно пошел.
Не поняла, что нет?
Трактора.
Какого трактора?
А о чем это я тебе все это время говорил? И с иронией посмотрел на меня.
Ну как же, о своем вездеходе.
Вездеход был в прошлом году.
Ну знаешь ли, за скоростью твоей мысли я не успеваю. Откуда мне было знать, что он теперь у тебя называется трактор, а завтра ты его еще как-нибудь обзовешь. Он как стоял у тебя, так и стоит, и, фыркнув, обогнала его и пошла спереди.
После мы сменили тему разговора. Коснулись учебы, но про нее не хотелось думать, уже скоро август, а там и школа. Перебрали все фильмы, что показывали в клубе, коснулись друзей, помыли им косточки. В общем, Вовка отошел и стал как обычно веселым собеседником.
Уже прошло больше двух часов, а мы все шли и шли. Вовка сказал, что еще час, и мы на месте. Да, теперь понимаю, почему туда никто из наших не ходит купаться, жутко далеко, а на велике по лесу не покатаешься.
СлушайНачал было Вовка. Я тутОн почесал затылок. Да нет, глупость.
Что именно? Поинтересовалась я.
Да нет, так, просто глупо об этом говорить, и слегка ускорил шаг.
Что ты хотел сказать? Крикнула ему вслед.
Нет, я же сказал, что это глупо.
Что глупо, а что нет, решать мне, а ты говори.
СлушайОн почесал себе нос. Мы тут в общем не знаю
Прекрати мямлить, говори. Мне жутко не нравился такой разговор, когда человек ходит вокруг да около, хочет, а не может решиться. Ну же.
Он остановился. Посмотрел мне в глаза, потом его взгляд опустился, руки мяли сумку, что я дала ему нести, а после он повернулся и пошел дальше.
Я не поняла, что ты сказал?
Я ничего не говорил.
Тогда скажи, а то я забыла язык жестов, и, передразнивая его, начала вертеть пальцами как при субтитрах.
Он глубоко вздохнул и выпалил одной безостановочной фразой.
Мы поспорили, что я смогу уговорить тебя сегодня раздеться до гола
Он что-то еще говорил, но я стояла как вкопанная. Такой наглости я не ожидала от него. Вовка все шел и шел, и все говорил и говорил.
Стой! Крикнула ему в спину.
Он остановился. Втянув в плечи голову, как будто ожидая удара, медленно повернулся ко мне. Я быстрым шагом подошла к нему. Во мне все кипело. Такого оскорбительного отношения к себе я не ожидала ни от кого. Никогда не подавала повода для подобных мыслей. Мне хотелось выплеснуть ему в лицо все, что я думала про него и про тех, с кем он спорил. Ярость во мне кипела так сильно, что будь он ближе ко мне метров на десять, я, наверное, вцепилась бы ему в волосы. Но подойдя к нему, не смогла сказать ни слова. Руки от негодования тряслись. Я отвернулась от него, закрыла глаза и начала считать до десяти, а потом еще и еще раз.
Спустя несколько минут я почувствовала свое тело. Сознание вернулось, мысли начали выстраиваться в логическую цепочку. Я услышала шум леса. Постояв еще какое-то время, открыла глаза и повернулась к нему.
Вовка сидел около сосны, у ног лежала моя сумка. Он сидел так, как будто ничего не произошло, как будто это не он сделал мне непристойное предложение. А что я вообще ожидала увидеть? Покаяние, склоненную в покорности голову? Нет, он сидел и рассматривал какую-то веточку.
И?!Это был вопрос, ответ на который я так или иначе знала, но мне хотелось услышать извинение.
Что?
Что значит что?
Он встал, отряхнул с себя иголки. Делал это специально медленно, и это начало меня опять заводить.
Извини, это глупо с моей стороны, я не хотел тебя обидеть
Глупо? Начала было я. Глупо
Я же извинился. Забудем. Я же не хотел. Он потупил взгляд и теперь стоял передо мной как провинившийся ученик и мямлил в свое оправдание. Что мол это не он, что его сбили с истинного пути, что он прилежный ученик, но не выучил урок Дак хотел, но помешали, а потом учебники пропали, а потом пожар и он спасал бабушку из пламени, а потом, а потом
Я стояла с гордо поднятой головой и вдруг представила себя со стороны. И мне стало смешно, и что это я вот так взбеленилась. Но мне хотелось его отчитать как провинившегося ученика. Получить свою порцию удовлетворения за то, что я имею над ним власть. Я говорила ему, а он кивал. В конце концов, насытившись своим превосходством, я скомандовала и пошла по пыльной дороге.
Я им так и сказал, что ничего не получится.
Я остановилась и резко повернулась к нему.
Кому сказал?
Ну, имОн мялся, а стоит ли закладывать друзей. Мне все равно, кто они там, не они это сказали, а он.
Объясни, что значит поспорили? Мне самой стало любопытно, как это они могли спорить. Неужели они не знали меня? Спорить на меня.
Ну это было в среду, они говорили о многом, он специально избегал имен, а потом они сказали, что ты неприступная крепость, а я возьми и ляпни, что нет, что у каждого есть своя трещина, только надо найти и расколоть орех.
Что за орех?
Ну, это так я сказал, для сравнения, я имел в виду, что к каждому можно найти подход. Вот так и сказал.
И я так понимаю, они поймали тебя на слове, и ты пообещал?