Ага, ты бы видела сколько это. Стены, потом сцену и еще пол. Фу Воняет.
Вера вздохнула и с завистью посмотрела на Марину.
Ладно, я пошла, у меня с десяти до часа. Буду клеить учебники.
Удачи.
Девочки разбежались в разные стороны. Вера поднялась на второй этаж. Ей Галина Михайловна еще вчера показала, что делать. Работа простая, но требует усидчивости и внимания. Открываешь учебник, пролистываешь, если есть надписи, сделанные карандашом, стираешь, а оторванные листы подклеиваешь. Вот, впрочем, и все, только книг много.
Верочка, идем сюда, я все приготовила. С тобой будет работать Оля. Вот твой стол, клей, кисточка и бумага, а это для корешков. Если что-то непонятно, позовете.
Хорошо.
Женщина вышла, и две девочки остались вдвоем. Кругом стояли стеллажи, забитые портретами ученых и писателей, а сверху лежали свернутые карты. Зал был большой, но это не читальный. Однако и тут книг видимо-невидимо.
Мне вот это, а тебе эти, сказала Оля и, взяв небольшую стопку учебников, села за свободный стол.
Хо-ро-шо, произнеся по слогам, Вера тоже взяла свою стопку и приступила к работе.
Работа шла не спеша, да и куда торопиться. Однако Оля как электровеник, стопка уменьшалась буквально на глазах. К двенадцати часам она закончила свое и, соскочив, радостно заявила:
Я все, пошла, завтра буду.
А можно так? удивленно спросила Вера.
Ну да. Галина Михайловна так и сказала, закончите, свободны.
А
Пока-пока, крикнула она и тут же скрылась за дверью.
Ну и ладно.
Вера не расстроилась, она привыкла все делать аккуратно и, посмотрев на свои три учебника, уже в уме прикинула, что как раз через час закончит. Кто-то ходил за стенкой. Дверь открылась и в зал вошла Галина Михайловна.
Вера, я ухожу. Там, имела в виду в большом зале, сидит Анжела, она проследит. Закончишь, иди домой, я прикрою.
На этих словах дверь закрылась, щелкнула щеколда, и Вера осталась одна.
А мне так лучше. Никого нет, тишина.
Не поднимая головы, Вера открыла изрядно потрепанный учебник, погладила его ладошкой.
Бедненький, ласково пожалела его, сейчас я тебя приведу в порядок.
Незаметно пролетел еще час, вот и последний учебник был подклеен и отложен в стопку. Она встала, потянулась до хруста в спине.
Круто.
Вера отошла от стола и пошла бродить между стеллажами. Тут было на что посмотреть, архивы, коробки, папки с тетрадями, куча стенгазет, а еще большой ящик с новогодними костюмами.
Где-то внизу, за окном, мальчики включили музыку. Им скучно подметать листья, а так хоть разнообразие. Вера заулыбалась, вспомнила, как еще пару месяцев назад сидела на уроках без трусов. Ей стало смешно. Вспомнила, как со Светкой крались за сарафанами на стройке, а мальчики бродили совсем рядом.
Чуть было не вляпались, сказала она вслух и, подойдя к окну, заглянула в него.
Маленькая стайка мальчиков ковырялась у пня, стараясь его выкорчевать. Ей стало весело и почему-то опять в груди что-то защекотало. Глупые мысли приходят мгновенно, будто они там все время сидят и ждут своего часа. Вера подбежала к двери, повернула ручку и заглянула в зал.
Никого.
Констатировала она и обратно закрыла дверь. Щелкнула щеколда. Звук был таким громким, что Вера сжалась, словно что-то натворила. Быстрыми шагами подошла к своему столу, села, но тут же встала. В голове вертелась ужасная мысль. Она не хотела о ней думать, но та как жвачка прилипла.
Ладно, глубоко вздохнув, Вера быстро пошла вдоль стеллажей.
Маленький лабиринт превратился во множество переходов. Она обошла весь зал и вернулась обратно к окну. Мальчишки все еще ковырялись с пнем.
Что-то загорелось в груди. Вера не выдержала и, быстро перебирая пальцами, виляя попкой и подпрыгивая на месте, стала стягивать с себя трусики.
Ну же
Наконец они соскользнули. Резинка щелкнула по коленке, но Вера не остановилась. Перешагнув через них и аккуратно расправив, положила на подоконник.
Фух
Сразу стало легче дышать, словно избавилась от зимней одежды. Она подпрыгнула, навалилась всем телом на подоконник и посмотрела вниз.
Никак? крикнула Вера в открытое окно.
Не хочет, устало ответил Егор и стукнул пень лопатой. А ты что там делаешь?
Клею твой учебник, ты что с ним сделал?
Ничего не делал. А какой учебник?
Математика.
А
Опять в груди защекотало, Вера покрутила головой, на всякий случай еще раз убедившись, что в зале одна. Чуть выпрямилась и тут же расстегнула пуговицу на юбке. Щекотка в груди усилилась.
Ах, как-то не сдержавшись, сказала она и тут же дернула юбку вниз.
Взрыв в паху и это нудящее состояние не то боли, не то идиотского блаженства в груди. Вера на минуту закрыла глаза и удивилась своей смелости.
Ты там надолго?
Девочка заморгала глазами, непонимающе посмотрела вниз.
Что?
Я говорю, ты там надолго?
Она глубоко вдохнула и, переступив через юбку, высунулась в окно.
Не знаю, может, с часик.
Ну тогда ладно. Мы сейчас его вытащим и все домой. Могу зайти.
Нет! крикнула она. Сюда не пускают.
Ладно, он отмахнулся и вернулся к своей работе: подрубать толстые корни.
Вера еще с минуту смотрела на них. Ей было все равно, что они там делают, она просто привыкала к своему новому состоянию. Что-то глубоко внутри нее горело. Вера выпрямилась, задернула штору и, отойдя от окна, быстрыми движениями сняла с себя футболку.
Вот дура, прошептала вслух, ругая саму себя. Пальцы задрожали, и дышать стало тяжело. Что я делаю?
Она опустила взгляд вниз и с каким-то любопытством посмотрела на свой голый живот. Нагнулась вперед.
Ой, словно увидела что-то необычное.
Опять сердце заплясало, она прижалась к стеллажу и, тяжело дыша, прикоснулась к бретельке своего лифчика. Он ей нравился, пусть тонкий, но выглядел по-взрослому, почти как у мамы. Сердце прыгало, готовое в любую секунду выскочить. Вера не стала испытывать себя, выпрямилась и, путаясь в застежке, с трудом сняла лифчик.
Все, еле слышно произнесла Вера и бросила его на подоконник. Интересно, они там? она имела в виду мальчишек.
Ее тело вдруг скрючилось пополам, она охнула и ноги подкосились. Тяжело дыша, девочка стала оседать на пол.
Вера Степановна открыла новую папку и посмотрела на фотографию уже немолодого мужчины.
Что ты из себя представляешь? спросила она вслух и присмотрелась к глазам.
Ей нравилось рассматривать лица, они как карта сокровищ, столько подсказок, только надо понять, что за чем идет. Почему между бровей складка, а у носа морщинка, а на виске пятнышко? Почему такой нос, губы и эти уши. Вера читала лицо и уже рисовала характер. Что за этим стоит? Напыщенное мужество, эго самца или экстаз власти?
Она закрыла папку, не все можно увидеть, всегда что-то скрыто. Вот и сейчас, кто знает ее маленькие тайны? Никто, только она. И от этого Вера Степановна начинала в душе петь, и опять эта щекотка в груди.
Ах, выдохнула она из себя и, подойдя к окну, посмотрела на улицу.
Вера долго приходила в себя. Не могла понять, что произошло. В какой-то момент просто потеряла контроль над временем и все, она тут на полу. Глаза хлопали, слышала крики мальчишек, они еще пыхтели над своим пнем. Вера села, повертела головой, а после встала и осторожно выглянула из-за стеллажа.
Ни-ко-го.
Она сделала первый шаг, замерла, а после, уже осмелев, пошла вдоль коробок и столов. Так просто, твое тело открыто, его ничто не стесняет, нет комплексов, стыда, нет морали. А есть только обнаженная девочка, которая, робко ступая в сандалиях, обходила стеллаж за стеллажом.
Как интересно, сказала она и достала с полки тоненькую книжку с изображением черноволосой дамы. Вот это да, восхитилась Вера и стала читать неизвестные ей стихи. Прелесть.
Она положила книжечку обратно на полку и, перебежав к другому стеллажу, потянулась как можно выше, будто там скрывается что-то удивительное, то, что уже давно покрыто пылью.
Вера достала толстую книгу. «Индейцы южной Америки». Тема не столь интересная, но она взяла ее и, сев за стол, стала внимательно смотреть фотографии.