А что-то ещё необычное ты видела?Салли быстро закивала, утирая слёзы.
Да, мистер Крэншоу. Там была кровь!Она округлила глаза и понизила голос до шёпота.Раньше там крови не было. В этой спальне никогда никто не бывает.Она снова закивала.
А что ты вообще забыла в старом крыле?Равнодушный голос Мариссы заставил всех переключить внимание с Салли на неё. Пожав плечами, она пояснила,Это крыло убираю я. Вот уже пять лет.Марисса внимательно посмотрела на Салли.Ты вообще боишься там появляться. Ей показалось или во взгляде Салли мелькнула откровенная злоба? Марисса моргнула,служанка снова всхлипывала.
Я думала тебе помочь. Если бы знала, что я там увижу, ни за чтобы туда не пошла! А затем она опять разразилась рыданиями, и миссис Хоггс пришлось её долго успокаивать.
***
Дэвид разглядывал тёмно-красное пятно на подушке. Сказать наверняка, была ли это кровь, он не мог. Дверь заскрипела, и он быстро обернулся. В дверном проёме появилась Марисса. Горничная застыла у порога, удивлённо глядя на него. А в мозгу Дэвида уже одно за другим всплывали воспоминания того, что случилось в библиотеке. В руках аж зудело от желания схватить Мариссу и уложить на эту кровать, чтобы раз за разом врываться в её влажное податливое тело.
Я могу забрать наволочку?Голос Мариссы звучал равнодушно, словно и не было между ними ничего. Но не могло же ему это присниться! С трудом вникая в смысл сказанного его горничной, Дэвид снова взглянул на окровавленную подушку. Сам того не ожидая, он проговорил:
Здесь был убит мой прадед.
Я знаю.Голос Мариссы был по-прежнему отстраненным. Никаких эмоцийпростая констатация факта.
И откуда же?Дэвид внимательно посмотрел на эту странную девушку.
Миссис Хоггс рассказала.
Ну и болтливые же у меня слуги.Дэвид невесело ухмыльнулся и повернулся к камину.Говорят, ему перерезала горло любовница.
Этого не может быть!Дэвид повернулся к Мариссе, изумлённо глядя на неё:
С чего ты взяла? Горничная смутилась и даже, кажется, покраснела. Подойдя к кровати, она начала стягивать с подушки окровавленную наволочку, стараясь не прикасаться пальцами к пятну.
Она любила его. Дэвид облокотился о каминную полку, наблюдая за действиями Мариссы.
Любилане любила, вряд ли бы стала убивать отца собственного сына.Девушка замерла и недоверчиво на него взглянула.
Анна-Катарина родила Александру сына?Дэвид ухмыльнулся, недоверчиво глядя на Мариссу.
Ты даже их имена знаешь?
Я увлекаюсь историей.Марисса словно отмахнулась от его замечания.Но я не совсем понимаю: Александра убили в тридцатом году. В двадцать девятом Катарина точно не была беременна. Дэвид аж присвистнул.
Да ты не просто увлекаешься историей. Откуда тебе всё это известно? Марисса отвела взгляд, задумчиво глядя на кровать, а затем медленно, словно подбирая слова, проговорила:
Я не могу вам этого сказать. Дэвид оттолкнулся от каминной полки и не спеша приблизился к горничной.
Сказать не можешь, но, тем не менее, хочешь узнать, как так получилось?
Да,Марисса всё ещё не смотрела не него, поэтому Дэвиду пришлось приблизиться к ней почти вплотную. Его снова накрыла волна её потрясающего аромата. Причудливая смесь его сигарет и её собственного чувственного запаха. Он взял Мариссу за подбородок и повернул к себе:
Тогда давай заключим сделку. В её взгляде что-то неуловимо изменилось, и Дэвид понял, что вновь начинает возбуждаться.
Какую сделку?Пальчик Мариссы пригладил нитку, оставшуюся от оторванной пуговицы. В следующее же мгновение её ладонь уже поглаживала кожу в вырезе рубашки, и Дэвид начал забывать, что хотел сказать. В какой-то момент Марисса подтолкнула его, и Дэвид оказался сидящим на кровати.Так какую сделку вы хотите заключить со мной, мистер Крэншоу?
Из горла Дэвида вырвался лишь хриплый стон. Он хотел схватить Мариссу за руку и направить её туда, где он больше всего желал её ощутить, но у нее были свои планы. Она ловко развязала его галстук. Дэвид не сразу понял, что она собирается делать. Это было словно помутнение рассудка. Желание завладело телом и разумом, а в следующее мгновение, Марисса уже завязывала ему глаза его же галстуком. Теперь он мог лишь чувствовать и ощущать. Ощущать её горячие ладони, которые, обжигая, скользили по груди. Ощущать, как она целует его кожу в тех местах, где только что были руки. Ощущать, как она медленно, словно нехотя расстёгивает ремень на его брюках. Давление и пульсация нарастали, превращаясь в мучительную пытку. Желание ощутить её губы и язык на своей плоти превратилось в агонию. Жарко, до чего же жарко. Его ладони оказались на затылке Мариссы, сминая аккуратную причёску, подталкивая вниз. Горничная опустилась на колени, расположившись между его ног. А ему было необходимо видеть её. Видеть всё, что она делает. Дэвид потянулся к галстуку, но тут Марисса расстегнула пуговицу и «молнию» брюк. Её тихий вздох и мимолётное прикосновение, заставили член Дэвида дёрнуться. Давление усилилось, причиняя уже боль. И тут Марисса крепко сжала его рукой. Дэвид громко застонал, бёдра поддались вверх, вжимаясь в её руку. Сквозь зубы он едва выговорил:
Сильнее... Марисса тихо застонала и ещё сильнее сжала руку. На головке выступила капля, и горничная, нежным движением начала скользить ладонью вверх и вниз, заставляя Дэвида резче двигать бёдрами, чтобы сильнее вжаться в её руку. А потом ощутил её губы. Лёгкий, почти невесомый поцелуй, от которого он едва не взорвался. Давление в основании становилось невыносимым. Он знал: ещё одна её ласка, и он не выдержит. Марисса медленно лизнула его член и тут же крепко сжала рукой. Дэвид сдёрнул чёртов галстук. Она его убьёт. Рубашка прилипла к вспотевшему телу. Болело всё, каждая клеточка... Он словно сгорал. Так больно и так хорошо. Нервыоголённые провода. В висках стучит кровь. А Марисса наклоняет голову. Причёска растрепалась, на щеках знакомый румянец, губы блестят... Он хочет её. Хочет кончить в ней, ощущая, как она обхватывает его, сжимает почти до боли, заставляя отдать всё, что у него есть. Он хочет... Марисса обхватила его возбуждённую до боли плоть губами, горячим и влажным языком лаская головку. Вид её, стоящей перед ним на коленях, ощущение её горячего тесного рта прорвали все преграды. Дэвид перестал сдерживаться...
Часть 10
***
Марисса ворочалась в своей кровати, то и дело вспоминая события прошедшего дня. В голове всё перемешалось. Библиотека, происшествие с Салли, а потом она на коленях перед Дэвидом. Она никак не могла поверить, что когда-то решится на такое, осмелится ласкать мужчину подобным образом. Но самым удивительным оказалось то, что ей понравилось. Понравилось ощущать на губах его вкус, чуть солоноватый и пряный, понравилось ласкать языком бархатистую горячую кожу, понравилось, как громко стонал Дэвид, не в силах сдержаться...
От воспоминаний соски набухли и отвердели. Рука потянулась к груди, сжимая тугие вершинки прямо через ночную рубашку. И тут же очередное воспоминание: Дэвид стоит за дверью и смотрит, как она ласкает себя.
Марисса тихонько всхлипнула и перевернулась на живот, от чего возбуждение лишь возросло. Она пыталась считать, представлять облака и море, но уснуть не получалось.
В конце концов, Марисса спустилась на кухню, нашла снотворное миссис Хоггс и выпила таблетку, в надежде, что ей удастся избавиться от навязчивых мыслей о мистере Крэншоу.
Спустя полчаса Мариссе кое-как удалось уснуть. Ей снился какой-то странный сон. Будто она оказалась под водой так глубоко, что давление просто сплющивает её тело. Она старалась вынырнуть на поверхность, сделать глоток воздуха, наполнить лёгкие, но не ощущала ничего, даже вкуса воды.
Страх... Панический, заставляющий метаться из стороны в сторону. Жжение в горле, ладони вспотели, в висках бьёт колокол. Страх. Страх. Марисса проснулась. Попыталась сделать глоток воздуха. Но ничего. Только тьма. Давление на лицо. Ноги запутались в простыне. Марисса попыталась вырваться. Руки лихорадочно шарили по воздуху, натыкаясь на кого-то. Тихое, словно змеиное шипение, и ужасное давление, словно на лицо упало что-то тяжёлое. В горле начало саднить. Кто-то другой подумал за Мариссу: ещё минута, и ты умрешь. Она попыталась приподняться, руки ещё сильнее замолотили по воздуху....