Почти. Я просила выяснить, почему аргус, вместо наказания за драку, меня к Камню в пару назначил. И почему все вокруг так глядят, будто это наказанием и было, напомнила я нетерпеливо переминающемуся парню.
А! Так три Ока от него сбежали, никто больше месяца не выдержал! Благо, боги его магией щедро одарили и силой, и чувствительностью, вот он и ездит последние полгода один, сам себе и Клык, и Око!
Закат расплескался по камням последними лучами, Терек и Владис примерялись, с какого бока начать кромсать один другого, а я сосредоточенно думала.
Передо мной в полный рост встал вопрос, чего я хочу: стать Оком, которое заставит Солнышко с собой считатьсяили стать Оком, которое пошлет эту задницу быстрее и дальше всех.
А! Еще! Спохватился вдруг Терек. Говорят, он раньше нормальный мужик был, а когда напарника его убиливот тогда и пошел дурить.
И, отсалютовав мне мечом, волком наскочил на расслабившегося Владиса.
* * *
В трапезной ордена не гасят огня допоздна: когда бы не вернулся цербер из дозораего ждут к ужину. Вот и сейчас за длинными столами то там, то тут стучали ложками, негромко гудели голоса.
Но и без веской причины затягивать с приемом пищи не принято. Мы и не стали затягивать: мало того, что не принято, так еще и пустое брюхо не велит.
Я благодарно приняла у разносчика пузатую полную миску. Она, хоть и едва теплая, вкусно пахла ячменной похлебкой и мясом.
Хотя мяса в миске и не было: вечная участь опоздавших. Ну да не беда. Похлебка, щедрый ломоть хлеба и ягодный взварчто еще нужно для счастья оголодавшему борцу с чудовищами?
Ну, доехали мы до Белой Горки. Я глазами зыркал, а потом дядька Пух велел, чтобы я местных расспрашивал, рассказывал Терек про свой первый дозор в роли настоящего цербера. А что там расспрашивать, деревня небольшая, от Кремоса меньше половины дня пути. И коню ясно, что чисто всё. Мы на всякий случай Горку по кругу объехали, и завернули коней до Сарда. На обратном пути еще в две деревни заглянулитам тоже я всё больше языком трепал
Я понятливо усмехнулась: старый Клык показывал местным жителям нового цербера. Так и должно быть, так обычно и делают. Аиму вон его напарник вовсе сказал, вести дозор и на него не оглядываться. Дему такого доверия не оказали, зато Владис сам зарубил молоденького жрача, на которого его вывел Око.
И никто никого не бросал и от службы не оттирал, матерые орденцы честно натаскивали молодняк.
Ну его, этого Камня. Вон, Гемос пока без Ока осталсязавтра подойду к нему и попрошусь в напарницы. А там, глядишь, Навара и согласится к Камню перейти Ну, а не согласитсяи пес с ним, успею осмотреться, она не за один день на ноги встанет!
А ты как? спросил Терек, и темные глаза любопытно сверкнули.
Да так, отмахнулась я. Ехалилаялись, доехалипоцапались, возвращалисьгрызлись. Думаю, завтра подеремся!
Владис радостно заржал:
От твоего Камня три Ока сбежали, а от четвертогоон сам сбежит!
* * *
Вечерняя тренировка, ужин, купальнии до своей комнаты я добралась, еле волоча ноги.
Вошлаи поразилась, до чего добротные в ордене двери: в комнате стоял такой жеребячий гогот, что пустой кувшин из-под вина дребезжал, а поди ж ты, за дверью тишь да гладь!
Пили церберы вчетвером, рассевшись прямо на полу. Тяжелые кружки, вяленое мясо ломтями, развалившееся на блюде вперемешку с кусками хлеба, луковица, надкушенная, словно яблоконаметанный глаз привычно выхватывал детали сурового мужского застолья.
Не дожидаясь, пока меня позовут разделить веселье (потому что не позовутвон как Камень пакостно ухмыляется), я прошла к своей койке прямо по столу, переступая через миски и чашки.
Вот зря он так, зря! Я ведь уже почти решила разойтись миром
Не обращая внимания на прилипшие ко мне взгляды, стянула сапоги, аккуратно сняла оружейную перевязь: кинжал под подушку, Плясунью без ноженсбоку кровати. Куртку зашвырнула в угол, все равно до гвоздя отсюда не дотянуться, а снова через них вышагиватья им не цапля!
Предупредила братьев по ордену:
Бухайте тихо! Разбудитеуе убью!
Рухнула лицом в подушку, как была, и, уже засыпая, со злорадством отметила, что гогот так и не возобновился.
То ли мужики смутились, то ли все-таки не зря я начала свою службу в акрополе с того, что притопила Дерека Рыскача, правильная слава начала складываться. По крайней мере, мне уже верят, когда я говорю, что уе убью.
* * *
Я проснулась среди ночи от четкого ощущения чужого внимания.
В комнате было тихо. Ущербный месяц заглядывал в высокое маленькое окошконо разглядывал меня явно не он. Единственный, кроме месяца, подозреваемый мирно дрых, развалившись в своей постели. Не храпел, даже не сопел, гадостей не говорилсловом, был полной противоположность себе дневному.
Ощущение направленного взгляда никуда не делось.
Осторожно, стараясь не насторожить неизвестного наблюдателя (и известного напарника), я коснулась силы. Я закрыла глазаа когда открыла их, мир, скудно освещенный месяцем, окрасился во все цвета зеленого.
Взор цербера легко пронзил стены, каменная кладка не была ему помехой, мягкой волной протек по акрополю, пытаясь отыскать разглядывающего меня мага.
Ни-че-го.
Но так ведь не бывает?
Если я почуяла, что кто-то смотрит на меня с помощью магиизначит, мне по силам его и увидеть, верно?
По крайней мере, в Логове нас учили так.
Я сотворила поиск. Растянула его, насколько смогла. Акрополь пестрел магией: фонило от снаряжения в комнатах церберов, в кладовых и арсеналах, в покоях аргуса мерцал запертой силой таинственный стол-артефакт, внизу, на первом этаже, сиял зал испытаний. И даже крепостные стены были оплетены вязью чар
Не колдовалникто.
Хм
Хм.
Из чистого упрямства я потянулась к последнему средству.
Ведьмовство отозвалось неохотно: я почти забыла за эти годы, как это, быть ведьмой.
Но отозвалосьи кровь быстрее побежала по жилам.
Ведьмовство не похоже на магию ордена, эта силахмельная, буйная, она не течет тоненьким ручейком по проторенному руслу, а выплескивается вся, потоком, рывкоми оставляет тебя слабой, опустошенной и счастливой. Она пьянит.
Она бьет в голову.
Но и с ней я не увидела никого, кто мог бы наблюдать за мной.
Широко раскрыв глаза, я пережидала, пока схлынет наваждение, пришедшее со старыми ведьмовскими приемами, и гадала: может, прав был аргус Эстон? Может, я и впрямь навыдумывала лишнего?
Чужой сон а теперь это.
А почему я вообще так твердо решила, что он чужой? Откуда взялась эта глубинная убежденность? Я в жизни ведь про подобное не слышала.
Мало ли что может присниться после долгой дороги да на новом месте.
уж не жених невесте точно, видят боги
Может и сейчаспросто приснилось?
День был тяжелый, нервный, утомительный, и Солнышко уравновешенности мне не добавлял
Я покосилась на стоящую возле противоположной стены кровать.
Камень продолжал омерзительно беспечно дрыхнуть.
На всякий случай я решила пощупать силой и его.
Но стоило к нему потянуться восприятием, как цербер тут же тяжело вздохнул, перевернулся со спины на живот, нахмурился сквозь сон, и я торопливо отдернула щупало. Точно спит, не прикидывается, но на воздействие подпрыгнет, как и полагается хорошему Клыку.
Я отбросила игры с силой и прикрыла глаза.
Сон не то, чтобы ушел, спать хотелось, но теперь все мешало, шорох ветра за окном, уханье ночной птицы, собственная одежда.
Вот онаособенно. Отдельно взятого Камня я не стеснялась, но при четверых мужиках раздеваться не стала, легла как была, и теперь рубашка перекрутилась и сбилась, а ремень давил.
Я поднялась с кровати и принялась раздеваться.
Распустила ворот рубашки, потянула шнуровку И поняла, что ощущение чужого внимания вернулось! Мало того, оно сменило оттенок, и теперь в нем явно чувствовался определенного толка интерес!
Мужик. Точномужик! Коз-з-зёл!
Дурная мысль стрельнула в башку и хмельное ведовство не отгудело в крови, а иначе бы я никогда!..
ладно, признаю: мне и на трезвую голову это показалось бы отличной идеей!