Очередной довольный, хриплый смешок, и голос Денни около уха:
Вот та-ак, Дженни, хорош-шо-о
О, да, {очень} хорошо. Твёрдое внутри почти вышло из неё, оставив сосущую пустоту, требующую наполнения, и её тело больше не принадлежало Дженни. Оно мягко изогнулось, бёдра приглашающе раздвинулись шире и приподнялись, бесстыдно предлагая себя, и палец Денни, вернувшийся обратно и снова гладивший мокрые, нежные складочки, лишь усиливал эти ощущения. Терпкие, горячие, как вино с пряностями, они оставляли на языке лёгкую горчинку непристойности, но теперь Дженни жадно глотала их, захлёбываясь и не в силах насытиться. Внутри словно открылась бездонная тёмная воронка, засасывавшая всё глубже.
Между тем, Денни опять подался вперёд, на этот раз чуть быстрее, резче, и перед глазами девушки вспыхнули звёзды. Она тихо вскрикнула, вцепившись в его плечи, чувствуя, как твёрдое внутри врывается в неё до самого конца, на всю длину, до упора, вновь мешая удовольствие с болью. Напряжённые соски ныли от неудовлетворённости, жаждая ласки, и Дженни мимолётно пожалела, что у Дэниела всего две руки Одна подхватила её под попку, приподнимая так, что проникновение стало глубже и сильнее, а вторая нежила скользкий, трепещущий кусочек плоти, где сейчас сосредоточились все её откровенные желания. Скромной, воспитанной леди Дженни не стало, вместо неё остались лишь инстинкты и страсть, жаркая и безбрежная, как океан лавы. Девушка легко подхватила рваный ритм, послушно приподнимая бёдра и впуская в себя твёрдый ствол, она задыхалась от рвущихся из груди низких, хриплых стонов. Её ногти царапали плечи и спину Денни, а пересохшие губы требовательно шептали:
Ещё Сильнее О, боже, да-да-да, да-а!..
Это было тёмное сумасшествие, хмельное и порочное, и оно нравилось ей с каждым мгновением всё сильнее. Дженни откровенно прижималась к ласкающей руке, тёрлась нывшими сосками о грудь Дэниела, вытягивалась в струнку, чувствуя, как растёт внутри знакомое напряжение. О да, она хотела снова разлететься на куски, перестать существовать и утонуть в бесконечном море наслаждения, и этот миг стремительно приближался Пока внезапно в каюте не стало светлее, а откуда-то словно издалека до затуманенного сознания Дженни не донёсся смутно знакомый, весёлый голос:
Ого, как тут жарко! Я вовремя успел, да?
Денни замер, так и оставшись в ней, а Дженни вдруг накрыл приступ острого стыда, мешаясь с остальными жаркими эмоциями. Осознание того, что она сидит на столе, раскинув ноги, и со всей страстью отдаётся едва знакомому мужчине, а кто-то это видит, заставило задохнуться от замешательства и смущения. Только вот ничего сказать или сделать Дженни не успеларука Дэниела ухватила её за волосы, чуть откинув голову и вынуждая смотреть прямо в порочные, бездонные глаза. Этот же порок отражался в широкой, ленивой усмешке, и бёдра Денни мучительно медленно подались назад. Она ощутила скольжение внутри, и мышцы протестующе сжались, не желая выпускать, а её соблазнитель между тем ответил:
Вовремя, мы как раз только начали, правда, сладкая моя девочка? мурлыкнул Денни, продолжая дразнить Дженни.
Вышел почти до конца, замер на мгновение и снова вперёд, плавно, неторопливо, гипнотизируя своим невозможным взглядом. Инежное, откровенное прикосновение между влажными лепестками, к самой сердцевине, горевшей нестерпимым огнём. Дженни ахнула, задрожав и непроизвольно подавшись навстречу, тут же позабыв про ещё одного свидетеля её падения. Эмоции окатили огненной вспышкой, заставив нервы натянуться струнами. Она смутно слышала шаги, но повернуть голову и посмотреть сил не хватиловзгляд Дэниела крепко держал в плену, не давая разорвать невидимую нить.
М-м, о да, я слышал, как вы начали, тихий смешок, так похожий на Денни, но всё же немного с другими нотками.
Его брат Кажется, её соблазнитель что-то говорил о брате И о том, что он тоже будет Что она Додумать Дженни не успела: на грудь легла чужая ладонь, немного прохладная, и разгорячённая кожа тут же покрылась мурашками. Девушка поперхнулась вдохом, и именно в этот момент Дэниел сделал резкое движение, входя в неё до конца, и у неё вырвался короткий возглас. Ладонь на груди сжалась, мягко массируя, даря такую долгожданную ласку, и мелькнувшая было мысль, что это {другой} мужчина, утонула в жаркой волне, прокатившейся по телу. Та тёмная, порочная часть Дженни лишь в предвкушении замерла, а то, что осталось от неё прежней, утонуло в тягучей патоке удовольствия
А хочешь продолжить, Дженни? вкрадчивый шёпот Дэниела прошёлся по обнажённым нервам, высекая из них искры.
Палец внизу продолжал размеренные ласки, то усиливая нажим, то ослабляя, едва прикасаясь. Твёрдый ствол внутри снова замер, и она едва не захныкала, нетерпеливо заёрзав, и ответ вырвался сам собой:
Да!..
И как ты хочешь, милая? и снова медленное скольжение назад, гладкий кончик почти выскользнул, дразня упругий вход, заставляя Дженни беспомощно всхлипывать.
При этом ладонь второго мужчиныЭдварда, кажется? продолжала мять и гладить, то и дело задевая тёмно-розовый бутон соска, отчего он вспыхивал искрами от каждого прикосновения. Тело само выгибалось, подставляясь под ласку, требуя большего, и Дженни окончательно потерялась в тёмных, развратных желаниях, захвативших с головой. Она больше не принадлежала себе, и услышав вопрос, лишь покорно пробормотала:
С-сильнее Глубже Пож-жалуйста, ещё
Ей казалось, что если Денни не продолжит, она просто умрёт от неудовлетворённости, взорвётся от накопившегося напряжения, требовавшего выхода. Между ног всё тянуло и болезненно дёргало от малейшей ласки, низ живота скручивала болезненно-сладкая судорога желания. Набухший, скользкий от выступивших соков бугорок пульсировал в такт напряжённым вершинкам. И всё это слилось в яркий калейдоскоп ощущений, хотелось снова погрузиться в эти пронзительные, обжигающие переживания
Денни выдохнул, его усмешка стала шире, а глаза загорелись хищным блеском. А в следующий момент чужие ладони переместились на её обнажённые плечи, настойчиво потянув назад, укладывая на не слишком широкий столкак раз, чтобы голова Дженни оказалась у края. Руки Дэниела подхватили её под попку, подняв ноги, и потом прижали к столу, разведя в стороны, открывая жадным, бесстыдным взглядам уже двух мужчин. Девушка встретилась с глазами Эдварда, таившими в себе те же откровенные, непристойные желания, что и у Дэниела, и внутри всё замерло от смутного предвкушения. Оно щекотало нервы, подводило живот, и заставляло трепетать от ожидания чего-то чего-то
Гладкий, горячий ствол внутри с силой толкнулся, и ещё раз, и ещё, постепенно ускоряясь, и Дженни выгнулась, задыхаясь от прерывистых стонов и утопая в волнах обжигающего, тёмного наслаждения. Она смутно ощутила, как горячие губы сомкнулись на болезненно пульсировавшем соске, втянули его в такой же горячий рот. Сжали, усиливая ощущения, а язык погладил, подхватив темп, заданный Денни. Эмоции нарастали, множились, как круги на воде, дополняя друг друга и сливаясь в бешеный водоворот. Больше не осталось ничего кроме них, жадных ласк, нараставшего ритма движений и толчков. Дэниел с силой вбивался в неё, добавляя перчинку сладкой боли в наслаждение, и Дженни послушно подавалась вперёд, приподнималась навстречу, стремясь получить ещё больше, захлёбываясь в волнах удовольствия и чувствуя, что освобождение всё ближе.
Наверное, её крики слышала вся команда, но сейчас ей было всё равно, реальность потеряла значение, смазалась, растворилась в жарком мареве страсти. Дженни не помнила, что лихорадочно шептала пересохшими, искусанными губами, лишь в какой-то момент мир вокруг исчез в ослепляющей вспышке. Она сожгла тело, затопила сознание, разметала его в клочья, отправив парить в невесомости, будто в огромном океане. Словно издалека Дженни услышала низкий рык, и ощутила последние, особо сильные толчки, после чего, кажется, на несколько мгновений потеряла сознание, поймав вторую волну наслаждения. Вместе с Дэниелом.
Пока в чувство не привёл хриплый, низкий голос Эдварда:
Покричишь так же подо мной, Дженни, сладкая?
Глава 5
Она распахнула глаза, уставившись в лицо Эдварда, нависшее над ней, и разом нахлынул целый ворох эмоций. Руки сами метнулись прикрытьсяв каюте уже горело несколько светильников, и от осознания, что на неё теперь смотрят {двое} мужчин, опалило замешательством. Только вот Эдвард с тихим смешком поймал её запястья, покачав головой.