Ну?.. встретила его на кухне Долорес.
Наскоро поцеловав ее, потом Розу, он сел, снял туфли, с удовольствием растирая одну о другую затекшие ступни. По-отечески обратился к сыну, читавшему возле окна журнал «Эсквайр»:
Читай, читай, Энтони, полезное занятие.
Ну?.. повторила свой вопрос Долорес.
В городе я повидался с Домиником. Майкл шевелил пальцами на ногах. У них будет еще один ребенок.
Ну?.. Долорес словно не слышала. Что по поводу суда? Что скажешь о тяжбе?
Все в порядке. Что у нас сегодня на обед?
Телятина. Что это значит«все в порядке»?
Поговорил я с судьей Коллинзом. Он составит для меня все нужные бумаги и сообщит письмом, когда мне явиться в суд. Роза, ты хорошо себя вела?
Долорес всплеснула руками.
Адвокаты! Нам придется выбросить на них кучу денегцелое состояние! Причем те, какие у нас есть, ради тех, которых нет. Ведь мы же не имеем электрического насоса, качающего деньги!
Адвокаты не получат ни цента. Майкл старательно набивал трубочку. У меня на сей счет иные планы. Сам все сделаю. Сам позабочусь о своем судебном деле. Зажег трубку, с удовольствием попыхал, затянулся.
Долорес села за стол напротив мужа, заговорила медленно, тщательно подбирая слова:
Не забывай, Майкл, делопроизводство осуществляется на английском. В суде все заседания идут на английском.
Знаю. Но я ведь прав, так? Значит, правосудие на моей стороне. Для чего же мне платить пятьдесят или даже семьдесят пять долларов адвокату, чтобы получить свои деньги обратно? Я ни в чем не виновен. Стану своим собственным адвокатом.
Ну что ты знаешь о законах? засомневалась Долорес.
Знаю только одноВиктор должен мне три сотни долларов. Майкл трижды быстро пыхнул трубочкой. Только это мне и нужно знать, больше ничего.
Но ты же едва говоришь по-английски, не умеешь ни читать, ни писать, и никто в суде тебя не поймет. Посмеются над тобой, Майкл, и все.
Никто не будет надо мной смеяться. И я прекрасно говорю по-английски.
Когда же это ты научился? съехидничала Долорес. Сегодня днем?
Долорес! закричал обиженный Майкл. Толком тебе говорюмой английский в порядке.
В таком случае скажи «четверг», продолжала потешаться над ним Долорес.
Не скажуне хочу! отрезал Майкл, грохнув кулаком по столу. Мне это неинтересно.
Ах ты, Боже мой, закудахтала Долорес, вы только на него поглядите! Хочет стать адвокатоми не может произнести слово «четверг».
Могу, не волнуйся, возразил Майкл. А тебе лучше помолчать.
Нет, скажи «четверг»! Долорес, склонив голову набок, говорила с хитрецой, кокетливо, словно девушка, добивающаяся от любимого признания в любви.
Тверг! Вот тебе! произнес заковыристое слово Майклтак, как говорил всегда.
Долорес засмеялась, замахав на него руками.
И этот человек хочет вести в суде собственное дело! Пресвятая Матерь Божия! Да они только посмеются над тобой.
Пусть смеются! воскликнул Майкл. Все равно я буду вести свое судебное дело! А сейчас я хочу естьнеси обед! Энтони! рявкнул он. Выброси весь этот хлам и иди к столу!
В день суда Майкл тщательно побрился, покончив со своей непобедимой щетиной, старательно обрядился в черный костюм, водрузил на голову черную шляпу. Вместе с Долорес, с хмурым видом сидевшей рядом с ним на переднем сиденье, они въехали в город на своем семейном «додже» 1933 года выпуска.
Долорес за всю дорогу до города не проронила ни слова. Только после того, как они припарковали машину и вошли в здание суда, а туфли Майкла, на высоких каблуках, звонко застучали по мраморному, освященному законом полу, она разжала губы.
Держи себя в рамках, Майкл! напутствовала она его, ущипнув за руку.
Улыбнувшись ей, он расправил коромыслоподобные плечи, снял шляпу. Седые его волосы тут же вздыбились, словно моток стальной проволоки под магнитом, и Майкл старательно приглаживал их рукой, открывая двери в зал суда. На лице его блуждала серьезная, гордая улыбка, когда он садился рядом с женой в первом ряду и потом терпеливо ожидал, пока его вызовут.
В зал вошел Виктор. Майкл бросил на него гневный взгляд. Но тот, едва замечая его, перевел взор на звездно-полосатый американский флаг за спиной судьи.
Видишь, зашептал Майкл на ухо Долорес, я его напугал: глаз на меня поднять не смеет. Здесь, в суде, ему придется говорить правдуне отвертится.
Тсс! зашипела на него Долорес. Ты ведь в суде!
Слушается дело, громко объявил судебный служащий, Майкл Пилатопротив Виктора Фраски.
Здесь! громко крикнул Майкл, поднимаясь с места.
Тсс! снова шикнула Долорес.
Майкл, положив шляпу ей на колени, легкой походкой направился к воротцам, отделяющим зрителей от участников процесса. Вежливо, с ироничной улыбкой, придержал дверцу для Виктора и его адвоката. Тот прошел мимо, опять даже не удостоив его взглядом.
Кто представляет ваши интересы в суде, мистер Пилато? спросил судья, когда все они расселись по своим местам. Где ваш адвокат?
Майкл встал и внятно, громким голосом объявил:
Я представляю в суде свои интересы сам. Я сам себе адвокат.
У вас должен быть адвокат, пояснил судья.
Мне он не нужен! еще громче откликнулся Майкл. Я ведь никого не собираюсь здесь надувать. В зале суда сидели человек сорок, и все они дружно рассмеялись. Майкл, повернувшись к зрителям, озадаченно поглядел на них.
Что я сказал такого смешного?
Судья трижды стукнул молотком, открыв слушание дела. Виктор занял место за кафедрой, а Майкл бросал на него холодные, обвиняющие взгляды. Адвокат Виктора, молодой человек в голубом, в тонкую полоску костюме и желтовато-коричневой рубашке с накрахмаленным воротничком, задавал ему вопросы.
Да, я выплачивал истцу деньги ежемесячно, давал показания Виктор, нет, никаких расписок не было, так как мистер Пилаточеловек неграмотный, не умеет ни писать, ни читать, и мы решили обойтись без формальностей. Я не понимаю, на каких основаниях мистер Пилато предъявляет мне претензии.
Майкл, выпучив глаза, не веря тому, что говорит Виктор, думал про себя: «Как же можно лгать под присягойведь он рискует отправиться в ад из-за каких-то трехсот долларов!»
Адвокат Виктора сошел вниз со своего места и грациозно помахал Майклу.
Ваши показания, прошу вас!
Словно в тумане прошел он мимо адвоката, встал за свидетельской кафедройтакой опрятный, крупный, с крепкой бычьей шеей, багровым, с глубокими морщинами лицом, возвышающимся над чистым белым воротничком сорочки, неловко вытянув для приличия по швам большие, тщательно вымытые щеткой руки. Он стоял напротив Виктора, немного наклонившись к нему, их лица чуть не соприкасались.
Виктор, начал он, и его голос разнесся по всему залу, говори правду: ты отдал мне деньги?
Да, ответил Виктор, отдал.
Майкл ближе наклонился к нему.
Смотри мне прямо в глаза! потребовал Майкл отчетливым голосом, демонстрируя свое терпение, и отвечай! Ты отдал мне деньги?
Виктор, подняв голову, смотрел не уклоняясь, прямо ему в глаза.
Я вернул тебе все деньги.
Майкл наклонился к нему еще ближетеперь он чуть не касался его лбом.
Смотри мне прямо в глазане увиливай, Виктор!
Тот смело последовал его примерутеперь их разделяло расстояние не больше одного фута.
Так вот, Виктор, снова начал Майкл, сузив свои холодные глазаони поблескивали сейчас сероватым, ты вернул мне деньги?
Виктор сделал глубокий вдох и шумно выдохнул:
Да!
Майкл пошатнулся, сделал шаг назад, словно только что получил удар, и недоуменно уставился в глаза клятвопреступникутак глядит отец на сына, который только что признался, что убил родную мать: ничего не понимал, не испытывал к нему никакой жалости. Такое не укладывается в голове у нормальных людей, неужели столь чудовищное преступление может кто-то совершить в этой жизни? Выражение на грубом лице Майкла постоянно менялось под воздействием перемежающихся приливов гнева, отчаяния, жажды мести.
Мерзкий лжец, будь ты проклят, Виктор! дико заорал Майкл. Спрыгнул с платформы для свидетелей, схватил за ножку тяжелое дубовое кресло и угрожающе занес его, словно убийца нож, над головой Виктора.
Майкл! Боже, Майкл! закричала Долорес, и вопли ее перекрыли шум, поднявшийся в зале суда.
Говори правду, Виктор! орал Майкл; лицо у него стало кирпичного цвета, за разжатыми губами поблескивали белые зубы, он был вне себя от гнева, впервые в жизни угрожая другому человеку насилием и расправой. Говори, не тяни!
Он стоял перед нимвоплощенная фигура Правосудия, вооруженная тяжелым креслом, в надувшихся на крупных запястьях венах пульсировала кровь, кресло дрожало над головой Виктора в громадных, шишковатых руках, а напрягшиеся огромные мускулы выпирали из рукавов под тонким сукном.
Немедленно признавайся, Виктор!
Пилато! закричал судья. Немедленно опустите кресло на пол!
Виктор сидел словно окаменев, не спуская полных ужаса глаз с грозного кресла, взметнувшегося у него над головой.
Пилато! снова закричал возмущенный судья. За такой проступок вас могут отправить в тюрьму! Он стучал молотком по столу, хотя понимал, что в данный момент это бесполезно.
Не забывайте, Пилато, здесь суд!
Ну, Виктор? снова вопросил Майкл, абсолютно равнодушный к увещеваниям судьи и не сдвигаясь с места ни на дюйм. Что скажешь, Виктор? Немедленно признавайся, прошу тебя!
Не-ет! взвизгнул Виктор, весь съежившись на своем стуле, вытянув вперед рукиэту слабую защиту, не способную предотвратить весьма осязаемую страшную угрозу. Не-ет, я не верну-ул деньги! Не верну-ул!
Пилато! завизжал теперь, как поросенок, судья. Это не свидетельские показания!
Значит, ты лгал суду? неумолимо допрашивал его Майкл, не выпуская из рук кресла, которое висело у Виктора над головой, словно занесенный палачом топор.
Ма-а-йкл, боже мой, Ма-а-йкл, выла Долорес.
Это не моя идея несвязно бормотал Виктор. Клянусь Богом, не я это придумал! Это все Альфред Лотти и Джонни Нолан. Я в полном подчинении у этих преступников. Майкл, ради любви к Богу, не убивай меня! Майкл, мне бы самому никогда не пришла бы в голову такая мысль! Прости меня, Майкл, прости!
Гиннес! крикнул судья судебному приставу. Вы что, собираетесь стоять на месте и ничего не предпринимать? Почему вы бездействуете?
Я могу его пристрелить, спокойно ответил Гиннес. Вам угодно, чтобы я пристрелил истца здесь, прямо в суде?
Заткнитесь! оборвал его судья.
Гиннес, пожав плечами, снова повернулся к свидетельской кафедре с чуть заметной улыбочкой на губах.
Так ты лгал? спрашивал Майкл уже тихим, спокойным голосом, обретя терпение.
Да, лгал! крикнул Виктор.
Не торопясь, с поразительным спокойствием Майкл осторожно поставил дубовое кресло на место; широко улыбнулся и повернулся к судье.
Ну, вот и все.
Можете ли вы назвать хоть одну приемлемую причину, в силу которой я не мог бы отправить вас в тюрьму?! орал судья.
Виктор плакал, почувствовав облегчение от миновавшей угрозы, и вытирал слезы рукавом.
Я не имею никакого права, заявил судья, считать такое признание доказательством совершенного преступления. Мы находимся в зале суда в штате Иллинойс, в Соединенных Штатах, а не ведем расследование в испанской инквизиции, мистер Пилато.
Почему? спросил Майкл, вскинув голову.
Потому что существуют определенные правила, быстро продолжал судья, повышая голос, которых принято придерживаться. Нельзя, мистер Пилато, добиваться показаний обвиняемого с угрозами нанести ему телесные увечья или, еще хуже, размозжить ему голову креслом.
Но тогда мы не добились бы от него истины, спокойно возразил Майкл.
По крайней мере, мистер Пилато, продолжал судья, получите тридцать дней тюрьмы. Это как минимум.
Ах, Майкл! зарыдала Долорес.
Мистер Фраски, говорил судья, я обещаю, что вы будете находиться под защитой закона. Никто не сможет причинить вам вреда.
Это моя вина-а!.. горько плакал Виктор, а руки его тряслись от разных переживаемых в эту минуту чувств: страха, раскаяния, религиозного умиления, радости, что удалось избежать смерти. Да, это моя вина! Я так поступил! Больше я никогда не буду лгать! Я всего лишь слабый человек, находящийся под влиянием этих негодных бездельников Да, я должен ему триста долларов! Прости меня, Майкл, прости!..
Он не причинит вам никакого вреда, терпеливо твердил судья. Это я вам гарантирую. Можете говорить правду, ничего не опасаясь. Вы должны мистеру Пилато триста долларов?
Да я должен мистеру Пилато триста долларов Виктор четырежды сглотнул слюну, пока произносил эту короткую фразу.
Молодой адвокат положил три листочка в свой тощий портфельчик и щелкнул замочком.
Судья, вздохнув, вытер лоб носовым платком, глядя на Майкла.
Никак не могу одобрить ваш способ ведения судебного разбирательства, мистер Пилато, высказался он. Только потому, что вы работяга, у которого полно работы на вашей земле и всяких других обязанностей, я не арестовываю вас и не отправляю на месяц в тюрьму, чтобы научить вас тем самым, с каким уважением следует относиться к судебным процессам.
Да, сэр, глухо отозвался Майкл.
Впредь, назидательно продолжал судья, прошу вас нанимать адвоката, если вздумаете снова появиться передо мной в этом суде.
Да, сэр, покорно согласился Майкл.
Мистер Пилато, вам решать, когда и где ответчик должен выплатить вам свой долг.
Майкл повернулся и вплотную подошел к Виктору. Тот опять весь съежился от страха на своем стуле.
Завтра утром, Виктор, Майкл водил указательным пальцем у него перед носом, ровно в восемь тридцать, я зайду в твой магазин. Деньги должны быть приготовлены.
Да, конечно пролепетал Виктор.
Вас устраивает? спросил Майкл судью.
Да, вполне, ответил тот.
Майкл большими шагами подошел к молодому адвокату.
А вы, мистер адвокат! Он остановился перед ним, руки в боки, перед этим молодым человеком в костюме в тонкую полоску. Вы прекрасно знали, что он не вернул мне деньги. Молодой человек, получивший высшее образование! Вам должно быть стыдно за себя! Повернувшись к судье, вежливо ему поклонился, расплывшись в широкой улыбке. Благодарю вас! Желаю всего наилучшего. Прощайте. И, широко улыбаясь, как триумфатор, покачиваясь, словно старый морской волккапитан судна, вышел через воротца.