О Ридли, произнесла мама, увидев меня, словно она и позабыла, что я должна прийти из школы.
Мама была маленькой, как птичка. У нее были тонкие черты лица и блестящие каштановые волосы. Она двигалась с грацией танцовщицы. Моя мама выглядела на десять лет моложе мам моих подруг, хотя я точно знала, что она на десять лет их старше.
Иди к себе наверх, хорошо, детка? обратился ко мне отец, поднимаясь. Мы позовем тебя к столу немного позже.
Отец был похож на Эрнеста Хемингуэя, но только без пристрастия к алкоголю, как он сам любил говорить. Он отрастил бороду, которая красиво серебрилась сединой, и небольшой (становившийся, впрочем, все более заметным) живот. Он был исполинского роста, более шести футов. У него были сильные руки и широкие плечи. Когда он обнимал меня, все мои детские невзгоды исчезали сами собой. Но в тот вечер он не обнял меня, а лишь слегка похлопал по плечу и подтолкнул к лестнице.
Когда я вошла в дом и застала родителей в кухне в таких напряженных позах, я решила, что меня ждет большой нагоняй из-за моего легкомысленного поведения с Фрэнком Альварезом. Однако вглядевшись в их лица, я поняла, что вряд ли они были бы так расстроены из-за такого незначительного проступка с моей стороны.
А что случилось? спросила я их.
Еще до того как мой отец успел ответить, на ступеньках появился Эйс, который, громко топая, спускался вниз. За его спиной я заметила большой рюкзак.
Мой брат и я были воспитаны в одном и том же доме одними и теми же родителями, но мы отличались друг от друга, как небо и земля. Эйс был старше меня на три года. Он был своенравным и неуступчивым, а я отличалась покладистым характером. Эйс все время восставал против правил, а я охотно им подчинялась. Он был склонен к грусти и злости. Я легче переживала драмы и была по натуре оптимисткой. Мой брат долгое время казался мне воплощением неординарности. У него была внешность киноактера: черные, как смоль, волосы, ярко-голубые глаза с холодными льдинками на дне, волевой подбородок и фигура Аполлона. Все мои подруги были тайно влюблены в Эйса. Если бы мне сказали, что он способен достать звезду с неба, я бы без колебаний в это поверила.
Куда ты? обратилась я к брату. Из-за рюкзака у него за спиной я не могла отделаться от ощущения, что он уйдет и не вернется. Он уже не раз ссорился с родителями и грозился уйти. И каждый раз я с ужасом ждала, что он исполнит свою угрозу и исчезнет. Он прошел мимо меня, и в моей душе поселился холод и липкий страх.
Какого черта я стану здесь оставаться?! ответил он мне вопросом на вопрос, с вызовом глядя на отца.
Ридли, вмешалась моя мать, поднимись к себе.
Я услышала в ее голосе отчаяние. Я медленно стала на первую ступеньку, держась за перила. Оглянувшись на трех людей, столь любимых мной, я не могла поверить, что они не в силах понять друг друга. Они были сами на себя не похожи. Родители и Эйс казались рассерженными, даже взбешенными, а их лица были словно высечены из камня.
Я не могла вспомнить ни одного вечера, когда Эйс и отец не закончили бы разговор ссорой. За несколько месяцев до ухода моего брата ситуация обострилась до предела.
Ты никуда не пойдешь, сынок, произнес отец. Мы обязательно тебе поможем.
Мне не нужна твоя помощь. Слишком поздно. И ты мне не отец, поэтому не смей называть меня сыном!
Не надо так говорить, Эйс, произнесла моя мать. Она говорила тихим голосом, а в ее глазах были слезы.
Ридли! прорычал отец. Поднимайся к себе наверх!
Я побежала по лестнице. Сердце в моей груди бешено стучало. Оказавшись в своей комнате, я легла на кровать и стала прислушиваться к крикам внизу. Я была далеко от них, поэтому не слышала, о чем они говорили, и в глубине души была рада этому. Когда Эйс хлопнул дверью, мне показалось, что в моей комнате задрожали стены. Вслед за этим наступила тишина, нарушаемая только рыданиями матери. Позже я услышала, как отец прошел в свою комнату. Эйс больше никогда не переступал порога нашего дома. В ту ночь мне суждено было узнать, что не все истории имеют счастливый конец.
В моей памяти стерлись слова Эйса, брошенные им в гневе, под кайфом, от злости, но теперь они снова прозвучали у меня в ушах: «Ты мне не отец». Когда я позже спросила у отца, что имел в виду Эйс, он мне ответил: «Эйс хотел сказать, что он не желает иметь такого отца, как я. Но я его отец, нравится ему это или нет. Не имеет значения, как он к этому относится, но факт остается фактом, и его нельзя изменить».
Я рада, что ты мой отец, папочка, сказала я, желая утешить его и убедить себя в том, что все поправимо.
Теперь, когда я держала в руках эту странную фотографию, я отчетливо слышала слова Эйса. Я не могла их заглушить. Они, как ключ к волшебной шкатулке, открыли мне, как много вопросов у меня накопилось. На них можно было дать вполне приемлемые ответы, но вопросы все равно не исчезали. Почему моя мать не сохранила ни одной фотографии со времени своей беременности? Почему у меня не было фотографий, на которых мне меньше двух лет? Почему я не похожа ни на кого из родственников? Словно мотыльки, слетевшиеся на огонь, эти вопросы кружили в моем мозгу.
Я ощутила панику, но в то же время не могла не признать, что я преувеличиваю важность этого письма. Я вдруг вспомнила свой разговор с Заком. Он предупреждал меня, что психопаты теперь начнут донимать меня из-за того, что моя фотография появилась в прессе.
Конечно, он был прав. Это же Нью-Йорк. Психически неуравновешенным личностям здесь полно работы. Я держала в руках старую фотографию. Может, мне всего лишь померещилось, что эта женщина похожа на меня?
Я поступила так, как всегда поступаю в момент кризиса. Я сняла трубку, чтобы позвонить отцу. Мне показалось, что телефонная трубка обжигает мне руку. Я уже готова была набрать знакомый номер, но вдруг меня охватили сомнения. Я смотрела на телефон, не понимая причины своих колебаний. Разве не глупо звонить по такому поводу? Кровь прилила к моим вискам. Прислушиваясь к мерно звучащему в трубке зуммеру, я вдруг поняла, что в дверь кто-то настойчиво стучит.
Стук как будто вернул меня к реальности. Я не сразу осознала, что барабанят именно в мою дверь. Я пересекла комнату и посмотрела в глазок. В коридоре стоял молодой незнакомый мужчина, но я открыла дверь. Я знаю, что вы подумали. Как можно назвать жительницу Нью-Йорка, которая готова открыть дверь незнакомцу после получения такого письма?
Дело даже не в том, что в Нью-Йорке живут какие-то особенные люди. Просто наше существование сопряжено с постоянной паранойей. Я была слишком растеряна, чтобы всерьез предположить, что мне грозит опасность. Кроме того, молодой незнакомец, стоявший за дверью, заинтересовал меня. О, он был горячей штучкой! Я открыла дверь и посмотрела на него. Он нахмурился, положив руки на бедра и застыв в позе явного недовольства.
В таких случаях говорят, что это флюиды. Какое-то неуловимое движение, и вам совершенно точно известносекс будет потрясающим. Это ощущение охватывает все ваше тело. Внешние данные здесь ни при чем, но я все же опишу моего незнакомца, ради собственного удовольствия: темно-каштановые волосы, почти черные, настолько коротко остриженные, что они напоминали щетину. Глубоко посаженные карие глаза и чувственные губы, которые мне захотелось представить целующими мою шею. Наверное, он почувствовал то же, что и я, потому что его лицо на мгновение утратило гневное выражение.
Послушай, сказал он приятным голосом, если тебя беспокоит шум, то это не повод бежать к управдому. Можно было просто постучать в дверь и сказать мне об этом.
Он был очень хорош собой: крепкого телосложения, сильный и уверенный в себе. Из-под правого рукава его футболки змеилась татуировка.
Ты ошибся дверью, сказала я, сдерживая улыбку и предвкушая его смущение. Я не бегала к управдому.
Он на секунду задумался, переваривая информацию, а затем из его уст раздался только один звук, подходящий для данной ситуации.
О, выдохнул он и неловко переступил с ноги на ногу. Я прошу прощения.
Без проблем.
Я закрыла дверь и наблюдала в глазок, как незнакомец уходит. Затем я прислонилась к стене и застыла в ожидании чего-то. Мне казалось, что меня окружают невесомые предметы. У меня в голове и во всем теле поселилась необыкновенная легкость. Очевидно, я пережила шок. Я даже не могла бы сказать точно, сколько времени я провела в такой позе.