Ридли, прошу тебя, слышу я голос Зака. Зачем устраивать эти кровавые сцены? Мое предложение остается в силе. Ведь ты любила меня когда-то. Разве ты не можешь поверить мне?
Я смотрю на Джейка, и мы встречаемся с ним взглядом. Джейк прикладывает палец к губам, а потом показывает наверх. Я вижу стоящих там мужчин, которые держат наготове оружие. Зак пытается вызвать меня на разговор, чтобы они знали, в какую сторону им стрелять. Я мрачно улыбаюсь и молчу.
К черту все, произносит Зак.
Когда они открывают огонь, я стреляю в ответ. Пули прошивают стены. Одна даже попадает в диван, но застревает в обивке. Я в ужасе жду, когда горячий металл прошьет мне кожу. Джейк пытается защитить меня и прикрыть мое тело своим. Запах дыма не дает мне дышать. Ситуация принимает какой-то сюрреалистический характер, и я уже не испытываю прежнего страха. Наверное, так чувствуют себя солдаты, когда им со всех сторон угрожает опасность и у них не остается времени для страха. После одного из моих выстрелов кто-то из мужчин наверху тяжело, с громким стоном валится на пол. Остаются три человека, но стрельба, похоже, закончится не скоро. Я делаю последний выстрел, а они не перестают ослеплять нас вспышками огня. В кино я расправилась бы с ними с помощью оставшихся пуль, но вы уже убедились, что стрелок из меня никудышный. Я бросаю пистолет на пол и прижимаюсь к Джейку. Нам суждено умереть вместе. Но одно я могу сказать точноу меня нет никаких сожалений по этому поводу. Я рада, что ему не пришлось встретить эту опасность в одиночестве.
Я закрываю глаза и думаю, что вижу сон: над домом появляется вертолет, который разгоняет лопастями воздух и наполняет здание светом.
Бросьте оружие на пол, раздается глас Божий. Опуститесь на пол и положите руки за голову.
В ярком потоке света стрельба прекращается. Я чувствую, как руки Джейка все крепче сжимают меня.
Ридли, доносится до меня голос с неба. Ридли Джонс, с тобой все в порядке? Ты там?
И затем, то ли от облегчения, то ли от страха и боли все погружается в темноту.
Глава тридцать шестая
Все произошло, как я и предсказывала раньше. Вселенная не любит секретов. Она вынуждает нас открывать правду и уверенно ведет нас по пути к ней. Каким бы заманчивым ни казалось предложение Александра Гарримана, мне не суждено было его принять. Высшие силы не позволили мне сделать это. Гарриман сказал, что проект «Спасение» превратился в предприятие, которое уже не поддавалось контролю со стороны Макса. Но Гарриман не учел того, что это предприятие в итоге поглотит и его самого.
Все возвращается на круги своя. Все стремится к своему логическому концу, открывая новые горизонты. Те дела, которые мы бросаем незавершенными, начинают преследовать нас в страшных снах. Они будут мучить наше сознание, как неразгаданная головоломка. Я думаю о Терезе Стоун, женщине, которая была мне родной матерью. Она погибла, защищая своего ребенка. Я думаю о Кристиане Луне и о его жизни, полной сожалений. Я думаю о Максе, о том, сколько преступлений он совершил, желая осчастливить других. Я думаю и о тех родителях, чьи дети так и не были найдены. Фотографии этих детей появляются и спустя пять-десять лет после их исчезновения, и так мучительно представлять, что они выглядят уже по-другому. Возможно, кто-то из родителей этих детей и заслуживает наказания, а кто-то нет. Но я глубоко убеждена, что за каждым пропавшим ребенком стоит чья-то исковерканная судьба. Кристиан Луна так и не смог преодолеть боль, поселившуюся в его сердце после того, как выкрали Джесси. Чарли оплакивала Линда МакНотон.
Если бы я сделала так, как просил Александр Гарриман, зло по-прежнему торжествовало, а люди, подобные Заку и Эсме, изображали бы из себя богов, не испытывая при этом ни малейших угрызений совести. Но я была бы окружена призраками тех людей, которым я не смогла помочь. И среди них был бы призрак Джейка.
Если уж мы заговорили о взаимопомощи, то я должна сказать, что Гас Сальво был именно тем человеком, который спас нас в ту страшную ночь. Он выслеживал Анджело Нумбрицио, потому что подозревал его в причастности к перестрелке в Бронксе и убийству Кристиана Луны. Когда копы выяснили, что Нумбрицио позвонил Зак, который направлялся к моему дому, детектив Сальво восстановил всю картину. Пусть не так быстро, как хотелось бы, но все же он успел спасти нас.
Когда я пришла в себя в больнице святого Винсента, Гас Сальво был первым, кого я увидела. Зрелище не самое приятное, но лучше, чем то, что мне приходилось лицезреть в последние дни.
Где Джейк? спросила я, и мое сердце наполнилось ужасом, так как недавние события отчетливо всплыли у меня в памяти.
Он в порядке, с доброй улыбкой ответил мне Сальво. Скажем так, он будет в полном порядке.
Он придвинул стул поближе и взял меня за руку. Детектив рассказал мне о том, как сильно пострадал Джейк, а потом добавил, что я могу увидеть его, он был в соседней палате.
Не волнуйся, Ридли. Все позади.
Я посмотрела на детектива Сальво и поняла, что это неправда.
Но почему вы здесь, детектив Сальво?
Он вздохнул и отвел взгляд.
Мне надо было подождать, пока тебе не станет лучше. Ридли, я все понимаю, но
Но?
Я должен узнать все подробности. Люди, которые преследовали вас, сейчас под арестом. Я полагаю, что один из них виновен и в смерти Кристиана Луны. Мы запросили пленку из Флориды, из того магазина, в котором покупалось оружие, обнаруженное после убийства Кристиана Луны. На пленке был Нумбрицио. Но мы не сможем привлечь его к ответственности без твоих показаний. Если же мы решимся дать делу ход, тогда всплывет вся правда о проекте «Спасение». Я знаю, что ты волнуешься за свою семью, но я должен сказать тебе, что Зак и Эсме собираются давать чистосердечные показания. То есть эта история в любом случае получит огласку.
Я молчала, устремив взгляд в окно. Александр Гарриман был мертв. Та договоренность, которую мы с ним достигли, не будет соблюдаться людьми, убившими его. Они уже попытались убрать меня с дороги. Я не могла больше никого защитить своим молчанием. А может быть, такой возможности у меня никогда и не было.
Я дам показания, детектив Сальво. По делу Кристиана Луны. Но я не смогу давать показания против Макса или Эсме. Проект «Спасение» останется закрытой темой.
Он кивнул.
Ридли, ты была маленьким ребенком, когда разворачивались те события, поэтому ты можешь считаться жертвой, а не свидетелем.
Его слова вывели меня из равновесия, и я расплакалась. Я проливала слезы по Терезе Стоун, Кристиану Луне, Максу. А еще я оплакивала ту часть моего «я», которая была безвозвратно утеряна.
* * *
Позже я выехала из палаты (волоча за собой установку с капельницей, наполненной морфином, иначе я не выехала бы совсем), чтобы найти Джейка. Дежурная медсестра очень мне помогла, не выказав и грамма официозности. Она усадила меня в кресло и отвезла к Джейку. Он выглядел ужасно, но при моем появлении поднял в знак приветствия руку.
Ты такая красивая, сказал он мне немного заплетающимся языком.
Я очень сомневалась в правдивости его слов.
Ты просто под кайфом, хихикая, ответила я ему.
Я и сама не ощущала ничего, кроме ноющей боли в раненой ноге и металлического привкуса во рту.
Обе руки и нога Джейка были в гипсе. На его лице не было живого места, а мускулистая грудь была туго забинтована. Но я в жизни не видела более восхитительного красавца.
Тебе надо вернуться к себе в палату, сказал Джейк, взяв меня за руку.
Хорошо. Я просто хотела напомнить тебе, что ты не один. Больше ты не будешь одинок. Я всегда буду с тобой.
Я поцеловала его руку, и он коснулся моего лица. Джейк улыбнулся. В уголках его глаз блеснули слезинки. Он часто заморгал.
Я люблю тебя, Джейк как бы тебя ни звали.
Он засмеялся, но затем его смех перешел в стон боли. Я оставалась у его кровати, пока он не заснул. На это потребовалось не так уж много времени. А затем медсестра отвезла меня назад.
Глава тридцать седьмая
Наверное, вы помните мое обещание, данное Линде МакНотон. Но прошел целый месяц, прежде чем мы с Джейком смогли ходить самостоятельно. После этого мне пришлось убеждать Джейка в необходимости этого визита. Нога Джейка все еще была в гипсе, когда мы наняли машину и направились в Джерси. «Понтиак» исчез навсегда. Очевидно, тот парень, который пытался убить, или, как выразился Александр Гарриман, припугнуть меня, получил пулю в затылок. Теперь невозможно было даже представить, где он мог бросить машину.