Я задумалась.
То есть ты хочешь сказать, что это я охвачена грустью, что это я ощущаю одиночество?
Снова наступила пауза. Темнота словно разъединяла нас.
А разве это не так?
Я уже готова была возразить. От негодования у меня сами собой распрямились плечи. Но еще до того как слова возмущения готовы были сорваться с моих уст, я осознала, что он прав. Да, именно так я себя и чувствовала с тех пор как получила этот злосчастный конверт. Возможно, на подсознательном уровне я понимала, что я не до конца честна с собой. Я ничего не ответила Джейку, потому что меня охватила какая-то безнадежность. Джейк протянул руку и сжал мою ладонь. Я ответила на его пожатие, желая, чтобы он никогда меня не отпускал.
Джейк проехал мимо парка, повернул и остановился. Мы вышли. На этот раз я хорошо рассмотрела его машину. Это действительно был шикарный автомобиль.
Нравится? спросил Джейк, заметив, что я рассматриваю его машину.
Я улыбнулась в ответ.
Знаешь, что говорят о парнях, которые предпочитают такие машины?
Что? отозвался он, подвигаясь ко мне.
Что они таким образом компенсируют какую-то утрату.
Ну что же, произнес Джейк, притягивая меня к себе, тебе виднее.
Кровь прилила к моим щекам.
Да, пожалуй, это действительно так.
Он поцеловал меня, своим поцелуем зажигая огонек желания в моем сердце. Затем отстранился и погладил меня по щеке. Лукавое выражение на его лице сменилось серьезным.
Все будет хорошо, сказал он.
Да, согласилась я, хотя и не была в этом уверена. Я знаю.
Нет, ты не знаешь, мягко возразил Джейк. Я знаю. Пойдем.
* * *
Джейк и я прошли пару кварталов через парк, направляясь к тому месту, где я назначила Кристиану Луне, или кому-то, кто скрывался в том доме, встречу. Джейк спрятался в зарослях в ста футах от скамейки, где сидел незнакомец. Я прошла по тропинке. Мужчина испуганно повернулся, когда услышал мои шаги, и встал. Я остановилась, и он подошел ближе.
Не подходите близко, сказала я, когда нас разделяли пять футов. Я боялась.
Он был старше и меньше, чем я себе представляла, но это, безусловно, был мужчина с фотографии. В его глазах читалась настойчивость, густые брови придавали ему суровый вид, а губы были полными и чувственными. Мы смотрели друг на друга, словно нас разделяло стекло и видимость искажалась нашими же отражениями. Я не знала, что и думать. Я сказала себе, что сейчас во мне будет говорить страх. Что-то в его глазах, его подбородке казалось знакомым, но я понимала, что мои эмоции одерживали верх над разумом.
Джесси, произнес мужчина. В его голосе прозвучало облегчение, радость и печаль одновременно.
Он сделал шаг вперед, но я тут же отступила. Он приподнял руки, как будто надеялся, что я заключу его в объятия, но я лишь обхватила себя руками и отодвинулась еще дальше. Внезапно меня пронзила ненависть к этому человеку, ненависть за то, что он так похож на меня.
Это вы ее убили? спросила я.
Мой голос прозвучал так резко, что он отпрянул, как от пощечины.
Что? почти шепотом произнес мужчина.
Терезу Элизабет Стоун. Это вы убили ее?
Твою мать, сказал он и сел на скамейку, словно не доверял своим ногам. Нет.
Он опустил голову на колени и зарыдал.
Это было так неожиданно, что я не знала, как быть. Передо мной разыгрывалась настоящая драма. Я села на соседнюю скамейку и решила подождать, пока он не перестанет плакать.
Я не могла заставить себя посмотреть на него, успокоить его, но моя внезапная ненависть исчезла. Откинувшись на спинку скамейки, я посмотрела на небо, на котором уже зажглись звезды, и засунула свои замерзшие руки в карманы жакета.
Вы Кристиан Луна? спросила я, когда его рыдания затихли.
Откуда ты все знаешь? ответил он мне вопросом на вопрос.
Это не имеет значения, произнесла я.
Я понимала, что действую как-то слишком уж беспощадно, но не могла принудить себя проявить хоть чуточку снисхождения. Я ощущала себя, как жертва кораблекрушения. Больше всего меня поразило то, что его лицо оказалось так похоже на мое.
Послушайте, обратилась я к нему после минутной паузы. Он боролся с собой, не зная, что сказать. Чего вы хотите от меня?
Я заметила на его лице разочарование и недоумение. Как бы он ни представлял себе этот момент, такой сценарий не приходил ему в голову. Воссоединение рисовалось ему как маленькая победа над временем, но я разрушила его ожидания.
Чего я могу хотеть? Ты моя дочь, удивленно произнес он. Моя Джесси.
Он смотрел на меня умоляющим взглядом, но ему скорее удалось бы сдвинуть с места статую Свободы, чем смягчить меня.
Вы не можете сказать этого наверняка, упрямо повторила я, скрестив руки на груди, как судья. Лучшая защитанападение, не правда ли? Мы можем спрятаться за осуждением, как за щитом, и возвыситься над остальными, держась отстраненно и сохраняя безопасную дистанцию.
Он рассмеялся.
Посмотри на меня, Джесси. Какие тебе еще нужны доказательства?
Я не ответила. Он направился к скамейке, на которой я сидела, и я повернулась к нему. На этот раз я не отодвигалась, а он не пытался коснуться меня рукой.
Если я Джесси, то что тогда произошло с Терезой Стоун? спросила я. Если вы ее не убивали, тогда кто это сделал?
Мужчина вздохнул.
Я задавал себе этот вопрос тысячу раз. Вот уже тридцать лет он не дает мне покоя.
Снова воцарилась тишина, и я отвернулась. Мимо проехала машина с громко включенными динамиками, из которых доносилась танцевальная музыка, оживившая на минуту холодную ночь.
Я был плохим отцом, сказал он. И я отнесся к твоей матери не так, как она того заслуживала. Но я никого не убивал! В его голосе послышалось негодование и скрытая ярость, свойственные юности. Я невольно обернулась к нему, чтобы повнимательнее рассмотреть его лицо. Ему было уже под шестьдесят. У него была смугловатая кожа, которую избороздили глубокие морщины. Видно было, что жизнь его не щадила: плохое питание и неправильный образ жизни привели к печальным последствиям. Он словно согнулся под грузом забот, которые взвалила на него повседневность. Я ожидала, что Кристиан Луна предстанет передо мной как злобный негодяй, который намеренно хочет исковеркать мне жизнь. Но я видела перед собой только уставшего человека, который не готов бросить вызов судьбе, который привык принимать поражение и плыть по течению.
Я пытался поступать правильно, понимаешь? сказал он с безнадежностью в голосе. Но я был еще очень молод. Вел себя, как придурок. У меня не было отца, поэтому мне не удалось стать достойным мужчиной.
Он погрузился в воспоминания, покачал головой и отвернулся, глядя в темноту парка.
Это было интересное признание, которое заставило меня пристальнее всмотреться в его лицо. Передо мной был человек, который мучился угрызениями совести. Он хорошо усвоил уроки, которые преподнесла ему жизнь, но, к сожалению, это произошло слишком поздно. Мне это кажется самым страшным наказанием: постичь мудрость, но только для того чтобы осознать, последствия твоих поступков привели к несчастью.
Я познакомился с Терезой на работе. Она работала секретаршей в агентстве недвижимости. Я был разнорабочим. Мы оба жили в Джерси, ездили на работу и домой на электричке. Там и разговорились. С первой же секунды я понял, что она хорошая девушка. Приятная. Симпатичная. Несколько раз мы с ней гуляли. Я говорил, что люблю ее, но знал, что не отношусь к ней серьезно.
Я попыталась представить их по той картинке, которую он нарисовал. Я хотела представить, как она смеялась, как одевалась. Может, она влюбилась в него, думала, что он любит ее по-настоящему. Я же писательница, поэтому мне было интересно послушать его историю, однако боюсь, что он был не очень блестящий оратор.
После нескольких свиданий мы пару раз с ней переспали. Затем я потерял к ней интерес. Перестал звонить. Ты знаешь, как это происходит.
«Ты знаешь, как это происходит». Наверное, знаю. Каждый из нас сталкивался с таким поворотом событий. Ты думаешь, что делишь с человеком самое дорогое. Полагаешь, что физическая близость дает начало вашим отношениям. Но оказывается, что для другого человека конечная цель уже достигнута, и игра окончена. Она плакала, когда он ушел? Она чувствовала себя одинокой, когда он бросил ее? Она жалела, что встретила его?