Взглянув на Джейка, я спросила:
Файлы? Зачем они ему?
Но швейцар сказал, что твой отец был здесь недавно. А ты встречалась с ним сегодня днем.
Я задумалась. Возможно ли, чтобы мой отец после беседы со мной пришел в кабинет Макса и забрал все его документы? Нет. Скорее всего, я навеяла на него грустные воспоминания, и ему захотелось побыть в квартире своего старого друга. И потом, здесь было полно ящиков. Чтобы вынести все эти документы, моему отцу понадобился бы чемодан. Я сказала об этом Джейку.
Значит, их забрал адвокат, заметил он.
Да, сказала я, соглашаясь с логикой его рассуждений. Конечно.
Где ты витала, в облаках? спросил меня Джейк, осторожно опуская руку мне на плечо.
Я думала о дяде Максе. Мне очень жаль, что ты не был знаком с ним.
Что-то промелькнуло на лице Джейка, но затем оно снова стало непроницаемым. Я пожалела, что сказала ему об этом. Но уже через мгновение Джейк разрядил обстановку.
Да, промолвил он, целуя меня в лоб. Мне тоже очень жаль. Должно быть, он тебя сильно любил, Ридли.
Я посмотрела на Джейка и улыбнулась.
Почему ты так решил?
Достаточно посмотреть на эту квартиру. Это храм, посвященный тебе.
Нет, не только мне, рассмеявшись, возразила я. Всей нашей семье.
Конечно, я и не спорю, но мне кажется, что в центре его внимания всегда была ты.
Нет.
Я бросила взгляд на фото, стоявшее на столе. На нем были запечатлены Макс и я. Мне три года. Объектив запечатлел нас в тот момент, когда я кричала от восторга, потому что Макс разрешил мне залезть ему на плечи.
Я встала и прошла по длинным коридорам. Я так часто проходила мимо этой галереи, что от меня со временем ускользнуло содержание многочисленных фото, развешанных на стенах. Теперь я решила их рассмотреть. Все фото были отличного качества, черно-белые, в красивых рамках. Я заметила, что на большинстве фотографий запечатлена я, в разные годы своей жизни: детские, школьные, юношеские, университетские. Вот в ванной мама моет мне голову. Вот моя первая поездка на велосипеде, вот я на пляже, во время выпускного Конечно, на многих фото я была в окружении своей семьи. На одном снимке были запечатлены Эйс и я на коленях у Санта-Клауса. Вот все собрались для того, чтобы посмотреть школьный спектакль, в котором я принимала участие. Я и мой папа в парке на аттракционах Но Джейк был прав. Я просто не замечала, что постоянно была главным объектом внимания дяди Макса.
«Ты и Макс были связаны крепкими узами», заметил мой отец. Он был прав. Но я принимала это как должное, как данность. Иначе и быть не могло.
Теперь я не удивляюсь тому, что Эйс ревновал, а может, завидовал, вслух произнесла я.
Ты думаешь? спросил Джейк, подходя ко мне сзади.
Ну, вздохнула я, глядя на фотографию, где Эйс и я спускались вместе по водной горке, и брат крепко поддерживал меня за талию. Я вспомнила, что через секунду после того как нас сфотографировали, мы столкнулись, сильно ударившись головами, и рухнули в воду. Я выла до тех пор, пока Эйс не подтащил меня к краю бассейна. «Все в порядке, Ридли. Не плачь. Все хорошо. Не плачь, а то они заставят нас зайти в дом». Спустя несколько секунд дядя Макс вытащил меня из бассейна. Его голубая рубашка сразу же покрылась мокрыми пятнами от моего купальника. Когда он понес меня внутрь здания, на каменных плитах протянулись мокрые дорожки.
Нельзя так грубо играть с ней, парень. Она ведь маленькая девочка. В голосе дяди Макса не было ни резкости, ни злобы.
Я помню, что Эйс висел на краю бассейна и наблюдал, как мы удаляемся от него. Я не могу точно сказать, какое выражение застыло на его лице. Чувствовал ли он себя виноватым? Разгневанным? Было ли ему обидно? Я не могу сказать.
Насколько сильно он завидовал тебе? спросил меня Джейк.
Не настолько, чтобы так наказать меня, если ты это имеешь в виду, ответила я, вытаскивая статью из кармана и раскрывая ее. Образы женщины и девочки снова взирали на меня.
Джейк не стал со мной спорить. Он направился к двери. Я заметила, что он неуютно чувствует себя в квартире Макса. Возможно, виной всему была чрезмерная роскошь. Как художник, Джейк не мог не видеть, что картины Миро и Дали, висевшие на стенах, были подлинниками. Зак однажды сказал, что квартира Макса кажется ему похожей на музей, и его никогда не покидает ощущение, что в любой момент появится смотритель и попросит его убрать ноги с дивана.
Но, возможно, Эйсу удалось раздуть проблему, внушить тебе беспокойство?
Я посмотрела на Джейка. Почему все подозревают Эйса во всех грехах? Только потому, что он страдает наркозависимостью? Но ведь это не повод, чтобы считать моего брата психопатом или лжецом. Джейк поднял руки, потому что по моему лицу он понял, как я отреагировала на его предположение.
Я беру свои слова назад, сказал он.
Я понимала, что Джейк, возможно, прав. Если бы я не защищала столько лет своего брата перед Заком, то и сама бы со временем это увидела. Но в тот момент мне хотелось только одного: немного отдалиться от всех, и от Джейка в том числе. Никому не нравится, когда ему в глаза говорят правду, настолько горькую, что ее невозможно ни принять, ни понять.
Когда мы спустились вниз, я спросила Датча, забирал ли отец с собой что-нибудь из квартиры. Может, Датч помогал выносить ему какие-нибудь коробки. Датч ответил отрицательно. Он сказал, что отец приходил ненадолго и ушел с пустыми руками.
Что-то случилось? Пропало? спросил он, нахмурившись.
Нет, ничего особенного: так, маленькая девочка по имени Джесси. Я улыбнулась в ответ и покачала головой.
* * *
На обратном пути я почти не разговаривала с Джейком, но он не подал виду, что заметил мое настроение.
Я приняла решение. Во всей этой истории меня бесило только одно: обстоятельства пригибали меня к земле, словно хилое деревце, оказавшееся под сильным ураганом, и я не могла противостоять неведомой силе. Все, что я делала до настоящего времени, это послушно переваривала навязанную мне информацию. Какой-то неизвестный сумасшедший присылал мне письма. Мои родители убеждали меня в том, что все под контролем. Мой брат советовал мне забыть всю эту историю. Джейк тоже пытался сообщить мне свою версию происходящего. И самое поразительное то, что правдоподобного объяснения никто мне дать так и не смог. Чтобы поставить в этой истории точку, я должна сама выяснить, как все было на самом деле. Поэтому я решила, что самое время отправиться в Бронкс. Я сказала об этом Джейку. Он не выказал восторга, но постарался как можно вежливее отговорить меня.
Но ты сам это предложил, произнесла я, когда мы стояли у входа в его квартиру.
Вот именно. Я предложил отправиться в Бронкс. Я говорил о том, что я мог бы все разведать на месте. Не ты. Не мы. Я.
Почему ты так упорствуешь? В чем тут проблема?
Он повернулся ко мне и положил мне руки на плечи. Когда я заметила на его лице выражение искренней заботы, я едва не растаяла.
Проблема в том, что я переживаю за тебя. Даже больше, чем имею на это право, как я полагаю.
Джейк замолчал, вздохнул и посмотрел вниз. На его щеках вдруг проступил румянец.
Я не могу позволить тебе так рисковать. Ради всего святого, Ридли, ты же понимаешь, что кто-то следит за тобой. Ты забыла? Он был в пиццерии и в доме.
Верно. Это означает, что даже в собственной квартире я уже не могу ощущать себя в безопасности. Какая разница, поеду я в Бронкс или нет? Если хочешь, можешь отправиться со мной.
Вам моя логика показалась типично женской? Наверное, так и есть. Но у меня не было достаточного опыта, чтобы так быстро решить эту задачку. Я была охвачена внезапным желанием понять, что со мной происходит. Я сказала Джейку, что устала быть жертвой чьих-то манипуляций, что не собираюсь позволять людям говорить мне полуправду и что я должна выяснить раз и навсегда, где враг, а где друг.
Ридли, не глупи, произнес Джейк.
Эти слова привели меня в бешенство. Мне не нравилось, когда со мной разговаривают, как с маленьким ребенком. «Не глупи».
Вот что я тебе скажу: иди ты к черту, Джейк. Нечего смотреть на меня сверху вниз, сказала я.
«Спокойствие, не выходи из себя», мысленно приказала я себе.