И что, по-твоему, она делала в том борделе?
Не знаю, но обязательно хочу это выяснить. Может, ошибка. Может, кто-то очень сильно ее ненавидит, раз подсунул нам. Может, это чья-то дурацкая месть или розыгрыш. Или Она что-то знает, а мы единственный способ сделать так, чтобы она замолчала. Слишком много неизвестных, Ворон. Что ты так смотришь на меня?
Ты решил не действовать сгоряча и начал думать? На тебя не похоже, Медведь.
Пошел к черту! Я не всегда все решаю силой.
Да уж, заливай. Ты не можешь даже вытерпеть прелюдию, чтобы хоть как-то подготовить девушку прежде, чем насадить ее на свой джедайский меч!
Ты опять улыбаешься.
Я тяжело вздохнул. И снова ощутил это странное напряжение в лице. Так вот она какая, эта улыбка?
Что нам с ней делать, Медведь?
Медведь мгновенно помрачнел. Снова налил себе два пальца виски, выпил и только потом ответил:
У меня есть один вариант, но он тебе не понравится. Готов услышать?
Я выпил залпом виски и кивнул.
Медведь не ошибся. Мне не понравилось. Но иного выхода для нас троих не было.
Глава 13Кейт
Я заснула.
Проклятье!
Как я могла заснуть в месте, в котором не чувствовала себя в безопасности?
Меня разбудил скрежет ключа в замке, и я подскочила на кровати, на которую легла полностью одетая. За весь день ко мне лишь однажды заглянул Цербер и принес остывший бургер и бутылку колы, а весь остаток дня я так и провела взаперти, сходя с ума от страха и неизвестности.
А потом заснула.
За окном было уже темно. Похоже, был разгар ночи. Глаза горели из-за недосыпа, слез и нервов.
Ключ провернулся трижды, прежде чем дверь распахнулась. За мной наконец-то пришли, но это хорошо или плохо? Что меня ждет? Почему ночью?
Может быть, они нашли кого-то из того борделя, кто мог подтвердить, что я и есть Луиза? А теперь пришли отпустить меня?
С бьющимся в горле сердцем я узнала Медведя по темному силуэту на пороге. Горевший в коридоре свет бил ему в спину, подчеркивая мощные плечи. Дверной проем следом за ним тут же перегородил еще один мужчина. Ворон.
Оба пришли.
Ночью.
Ко мне.
Свет они зажигать не стали. Вошедший последним Ворон захлопнул дверь, провернув ключ один раз. В замке он его не оставил, спрятал в карман.
Мне по-прежнему не доверяли, и освобождать никто не торопился.
Свет фонаря блеснул на гранях двух пар наручных часов, скользнул по покрытым татуировками крепким рукам. Ворон держал кулаки сжатыми. В полумраке его синие глаза растеряли всякий оттенок, и в центре бесцветной радужки выделялись только бездонные зрачки, отчего его взгляд пробирал до костей, как сорокаградусный мороз.
Я не продержалась и секунды, перевела взгляд на Медведя. Когда он улыбался или при свете дня, в его черных глазах даже виднелись зеленовато-янтарные вкрапления, но не теперь, в этой пустой комнате, в которую они пришли вдвоем в разгар ночи.
Пахнуло виски и терпким дымом, наверное, от сигар. Слишком много мужских ароматов для меня одной. Как никогда мне нужен был свежий воздух, но окна все еще были заколочены. И это лишний раз напомнило о том, что мне из этой комнаты никак не выбраться.
Я подтянула колени к подбородку и вжалась в стену. Слишком узкая кровать для меня одной, не говоря уже о троих, верно? Или им плевать на это?
Из-за тесноты в комнате они вынужденно касались друг друга плечами, и я не могла не думать о том, каково этооказаться зажатой двумя крепкими жесткими телами и ощутить каждой клеткой своего тела их возбуждение.
И только страх отрезвлял и сводил на нет мое такое неуместное возбуждение. Льдисто-прозрачные глаза Ворона пугали меня так же сильно, как и бездонные черные глаза Медведя.
Я сильнее сжала бедра и опустила голову. Подмога со стороны не пришла вовремя, и теперь у меня не было никаких шансов сбежать от них двоих.
Послышался шорох, и на кровать рядом со мной приземлилась пачка долларов. «Франклины» разлетелись по покрывалу, но я не смогла даже примерно пересчитать, сколько тут денег.
Много.
Просто до хрена денег.
Тот самый двойной тариф, как я и сказала Медведю в машине. Шлюшка Луиза была бы довольна.
Я же не могла расцепить руки, которыми обхватила свои колени. Не могла заставить себя поднять глаза. Да и зачем? Ведь какая для них разница? Они заплатили и теперь считают, что могу делать с моим телом, что угодно.
Я помню наш уговор, Луиза.
Голос у Медведя низкий, хриплый. Рокочущий, как гром вдали. Я достаточно хорошо изучила его за это время, и к тому же я уже дважды была с ним за эти неполные сутки, так что даже по голосу я понимаюон возбужден. А когда он возбужден, для такой, как я, есть только один выходподчиниться.
Здесь двойной тариф, как я и обещал тебе. Мы не тронем твою невинность, раз ты этого хочешь. Обслужи нас так, как обслуживала своих клиентов за те два месяца работы в борделе, и мы в расчете.
Есть только один вариант, как кто-то из них двоих получит удовольствие, при этом не лишая меня девственности. И этот вариант не нравится мне еще больше, чем сам секс. Не стоило говорить про парня. Не стоило так завираться.
У меня пересыхает во рту, и я по-прежнему не поднимаю глаз. Наверное, я должна собрать деньги, хотя пересчитывать не стоит. Таким, как они, верят на слово. Но я не могу сдвинуться с места и так и сижу в окружении «дядей Бенджаменов».
Никогда до этого я не видела Бенджамина Франклина настолько кислым, как теперь, когда сотни его лиц разбросаны вокруг меня по кровати. Улыбка у Франклина немного грустная, а приподнятая бровь как бы говорит: «Что ж. Ты доигралась, Кейт».
* * *
Шевелись, Луиза. Хочу быстрее трахнуть тебя как следует.
Я в ужасе.
Я не смогу принять Медведя.
Никуда.
Никогда.
А он уверен, что у меня разработана задница и проблем с этим не будет. А если так, не будет и никакой предварительной подготовки.
Не думала, что анальный секс произойдет в моей жизни даже раньше обычного. Сам факт такого секса пугал меня, но теперь, когда уже в следующую секунду Медведь может сделать это со мной, мой ужас безграничен, как вселенная. А я задыхаюсь, как космонавт при разгерметизации скафандра.
Это конец. Я не переживу этого.
Но вслух произношу:
У меня к вам другое предложение.
Мой голос срывается и хрипит, как если бы я болталась в петле. Примерно так я себя и ощущаю. Причем я сама засунула в эту петлю свою голову и теперь продолжаю стягивать веревку.
Но я продолжаю говорить, пусть даже и повторяюсь. И то же самое я уже говорила Церберу до того, как вошла в ту комнату в борделе:
Это большая честь для меня, если кто-то из вас станет моим первым.
Я не вру. Для обычной шлюшки Луизы была бы большая честь, если бы один из боссов мафии Чикаго лишил ее девственности. Таким можно гордиться. Носить почти как медаль и рассказывать каждому на улицах, на которых работала Луиза, уж я знаю, что говорю.
Мой парень, для которого я себя берегла Он поймет, продолжаю выплевывать я из себя слова через силу. Он служит Системе. Он будет только рад, если один из вас
Трахнет тебя, неожиданно заканчивает за меня Ворон.
Я горячо киваю, комкая покрывало пальцами. Пусть лучше так. Пусть отнимут у меня это, чем заставляют пройти неподготовленную через анальный секс. К черту. Это уж точно перебор, а так Может быть, Ворон уже лишил меня девственности с первого раза. Я не знаю, как это бывает обычно, но говорятэто больно. А вчера мне было больно, может быть, на этот раз уже не будет?
Я все равно запомню их двоих. Лишат они девственности меня или нет. Теперь их вкус и запах всегда будут со мной и в моей памяти. Я смогла избежать секса дважды: в борделе и в машине, но не теперь. Я не готова беречь девственность такой ценой.
Окей, Луиза.
Мне не нравится, как Медведь произносит мое имя. Каждый раз он подчеркивает его голосом, как будто каждая буква в нем ему отвратительна. Он знает, что это не настоящее имя, и не перестает напоминать мне об этом.
Раз уж я трахал твой рот, то теперь очередь Ворона. А я стану твоим первым.
Черт возьми!
«Не каждая женщина способна принять меня», сказал он. И я надеялась, что он снова довольствуется минетом, и именно Ворон, как и в борделе, сделает это.