-Как ты себя чувствуешь?-его голос был чрезвычайно взволнован.
-Почему так темно? И где Наташа?-у меня было много вопросов, но отец заметно медлил.
-Ната сейчас в другой палате, она спит. А вот насчет темноты...Пойдем лучше в кабинет доктора, с ним уже разговаривает Ольга.
Для справки, это моя мама. И как бы дорога она мне не была, с папой у меня всегда были более доверительные отношения.
Держась за папину руку, я прошла в помещение и села на пододвинутый стол. В полной тишине, я отчетливо услышала всхлип мамы, которая еле слышно со мной поздоровалась.
-Здравствуй, Вероника. Я Петр Валерьевич, твой лечащий врач. Ты только не волнуйся, пожалуйста. Как ты наверняка помнишь, вы с сестрой попали в аварию. Так вот, ты получила сильный удар в область глаз. В общем, в результате травмирования у тебя произошла отслойка сетчатки и поэтому ты не видишь.
Судорожно выдохнув, я опустила голову, стараясь не подаваться нахлынувшим эмоциям. Конечно, когда я уже шла в кабинет, знала, что ничего не вижу не просто так. Я потеряла зрение.
-Это навсегда?-задала я один единственный вопрос, который мешал мне нормально дышать.
-Нет, это можно исправить. Пока можно. Но в нашей больнице такие операции не делают. Мы передали твои документы в очередь на платную операцию в Ярославле. Недели через две ты поедешь на дообследование и подвергнешься оперативному вмешательству. Почти девяносто пять процентов таких операций заканчиваются полным восстановлением зрения. Тебе сейчас главное не нервничать.
-Операция платная?
-Никуль, ни о чем не беспокойся, мы с отцом все оплатим. У нас есть такие деньги, ты же знаешь,-тут же ответила мама, подойдя ближе и поглаживая меня по голове, как маленькую.
-Как Наташа? Она сильно пострадала?
-Нет, просто ушибы. Отдыхай, милая,-папа подошел и, взяв меня за локоть, увел из кабинета в палату.
Мама осталась обсудить письменные формальности с врачом.
Оставшись с отцом наедине, я смотрела вперед, даже не зная, что сейчас передо мной. Не смотря на новость о моей травме, почему-то беспокоило меня совсем другое. Пытаясь унять тревогу в груди, я нащупала папину ладонь.
-Папа, пожалуйста, скажи мне правду,-стараясь скрыть дрожь в голосе, прошептала я в пустоту.-Что с Наташей?
В ответ я не услышала ничего, кроме тяжелого отцовского вздоха.
-Пап, пожалуйста...Я же чувствую, что-то случилось,-почти умоляюще проговорила я, вглядываясь в темноту.
И тут...отец заплакал. Первый раз в своей жизни я слышала, как этот сильный и властный мужчина, плакал. Ужасное чувство неизбежности сдавило мою грудную клетку, не давая дышать.
-Наташа погибла,-с трудом прошептал он, крепче сжав мою ладонь.
Глава 5.
Сто двадцать один, сто двадцать два... Я про себя отсчитывала шаги от входа в парк до самой первой скамейки. Надеюсь, она не занята. Остановившись, я провела рукой перед собой на уровне поясницы и ухватилась за деревянную спинку. Вдохнув городской воздух, я положила руки на колени и принялась прислушиваться к окружающему миру. Раньше я никогда не замечала, как остро отличаемы звуки друг от друга. Вот мимо пробежал ребенок, стуча ботинками по сухому асфальту, вот голубь почти неслышно воркует справа от меня, а вот чья-то рука опустила в урну пустую банку из-под напитка.
Я облизнула пересохшие губы и поправила черные очки, закрывающие половину моего лица, скрывая от всех не только мой рассеянный взгляд, но и глубокие ссадины на коже.
Из больницы я ушла на следующий же день, под ответственность родителей. Что толку находится там, если они все-равно ничего не могут сделать с моим пропавшим зрением. Мне остается только ждать операции, которую я в общем-то и не жду.
Вот уже шестой день подряд я прихожу сюда, в когда-то излюбленный местный парк, сажусь на ближайшую скамейку и просто сижу, стараясь не сойти с ума от пустоты вокруг. Родителей я выставила почти сразу, слишком тяжело находиться в одной с ними квартире и говорить о чем-то. Мне необходимо одиночество, хотя от этого еще хуже. Но и обсуждать случившееся или, наоборот, делать вид, что ничего не случилось, я не могу. Конечно, они по очереди каждый вечер привозят мне продукты, и я заверяю их, что со мной все в порядке и я никуда не хожу.
Но я не могу сидеть в этой квартире постоянно... Каждая вещь, каждая деталь напоминает мне о сестре. И от этого хочется выть. Я не вижу у себя будущего, не вижу никакого смысла в дальнейшем существовании. Мой самый любимый человечек мертв. И эта мысль беспросветной глухой стеной вновь и вновь обрушивается на меня. Смахнув одинокие слезы, я провожу ладонью по пустому месту слева. Приходя сюда, в оживленный городской парк, я хочу хотя бы на мгновение утешить себя мыслью, что я не одинока. Но это не так. Наташи нет и вокруг лишь сплошная давящая темнота.
-Привет.
Вздрогнув, я поворачиваю голову в сторону говорившего, пытаясь понять, откуда мне знаком этот голос.
-Ты перестала появляться в кафе. Я тебя чем-то обидел?
Артем. Надо же, за всеми этими событиями я даже не вспоминала о нем. Я больше не приходила в "Шоколад", и больше тайно не вздыхала по парню. Все мои мечты и грезы разбились о те два страшных слова об Наташиной гибели.
-Нет, ни чем. Просто не хочется,-сейчас я не испытывала той эйфории, как при остальных встречах с этим парнем. Все мои кусочки разбитой души заполонила боль утраты и на остальные какие-либо чувства я ,кажется, была не способна.
-У тебя что-то случилось?-Артем сел рядом со мной, заставляя чувствовать себя некомфортно. Почему он просто не может уйти?
Вместо ответа я просто кивнула, не выказывая никаких эмоций. Может это послужит для него знаком, что пора бы ему и честь знать.
-Может расскажешь?-негромко попросил парень, вызывая во мне удивление.
Мы говорили с ним один раз, ну ладно, полтора раза и все! Он ничего обо мне не знает, я не знаю о нем, но при этом он хочет, чтобы я рассказала ему о своих печалях.
-Моя сестра...она погибла неделю назад,-не смотря на всю мою уверенность, что этого не будет, голос все-таки предательски дрогнул.
Не давая парню начать высказывать свои соболезнования, я просто молча встала и двинулась по направлению к выходу из парка. Пусть это нетактично и некультурно, но оставаться на этой скамейке дальше, выше моих сил. Уверенно шагая вперед, я видимо все-таки не рассчитала траекторию движения и с маху врезалась в дерево, одиноко растущее перед скамьей. Охнув, я закрываю лицо ладонями, на котором новой болью вспыхивают незажившие раны.
-Ника?-теплые руки разворачивают меня к себе.-Ты как умудрилась? Дай я посмотрю.
Движением, не терпящим возражения, Артем убирает мои ладони и аккуратно прикасается к моему лицу, вызывая легкую панику.
-Это не от дерева,-тихо шепчет он совсем близко.-Что с тобой случилось?
-Я была с ней в одной машине. И теперь ничего не вижу. Я слепа,-сглотнув липкий ком в горле, быстро произношу я и поворачиваюсь, собираясь ретироваться, но Артем держит мои запястья.
-Мне очень жаль, правда. Я провожу тебя.
Я чувствую, как он аккуратно берет меня под локоть и мы вместе движемся к выходу из парка. Голос внутри меня спешит напомнить, что это все из-за жалости и мне становится противно от самой себя. Беспомощная и никому ненужная.
-Ты помнишь, где я живу?-сдавшись, спрашиваю я.
-Помню.
-Надеюсь, ты не маньяк,-хмуро выдаю я, поправляя темные очки.
-Думаю, тебе придется поверить мне на слово. Нет,-даже сквозь гул проезжающих машин и топот ног пробегающих мимо прохожих, я все-равно чувствую, что он улыбается.
Осторожно ступая кедами по сухому асфальту, я прислушиваюсь к его ровному дыханию и пытаюсь хотя бы на миг представить, о чем думает этот парень.
-Мы пришли,-сообщает Артем негромко, не останавливаясь при этом.
-Знаю. Я считала шаги. Спасибо, что проводил,-аккуратно освобождая локоть от его теплой ладони, я поворачиваюсь к парню.
-Я провожу тебя до квартиры.
-Не нужно. Поверь, я знаю эту дорогу наизусть,-убеждаю его, потирая ушибленный лоб.