Меня на удочку, вздохнул карась. На хлеб, на червяка Ещё сетями, хоть это браконьерством называется!
Меня тоже можно на удочку поймать, с горечью проговорил окунь. Но чаще на спиннинг, как и тебя, щука.
Казалось бы, блесна эта совершенно даже на рыбу непохожа! досадливо добавила щука. А вот же обманываемся бросаемся вслед за ней
Так вам и надо, речным хищникам! злорадно заявил карась. Питались бы как я: червячками да растениями, не попадали бы тогда на эту вашу блесну!
На этом моё интервью и завершилось. Ибо щука, разозлившись на карася, тотчас же за ним погналась, окунь тоже рванул следом и я остался один, так и не успев задать рыбам все свои вопросы
А жаль!
Заинтриговали меня рыбы своими разговорами о колюшке, которая единственная из всех местных рыб к икринкам своим бережно относится, и решил я, во что бы то ни стало, разыскать необычную эту рыбку.
Потому не выбрался на берег, а поплыл дальше, попеременно работая ластами и посредством маски воду вокруг себя внимательно озирая.
Плыл я, плыл, но никакой колюшки так и не увидел. Зато случайно узрел возле самого дна большущую такую рыбину, которая из-под коряги на меня уставилась. Сперва я её за сома принял, но присмотрелся повнимательнее: нет, не сом!
Представьтесь, пожалуйста! попросил я рыбину, вплотную к ней подплывая.
Пресноводный «родственник» трески и минтая
Налим я! не слишком охотно отозвалась рыбина, более чем наполовину высовываясь из-под коряги. Впрочем, в белорусских водоёмах у меня и другие «имена» имеются: мянтуз, мянек, мень, даже калека (последнее потому, наверное, что я почти костей не имею).
А в чём твоя особенность, уважаемый налим? спросил я. Другими словами, чем ты от всех прочих рыб отличаешься?
Да многим! польщённый таким внимание, охотно отозвался налим, полностью из-под коряги выплывая. А главное: яединственный представитель тресковых рыб в пресных водоёмах, ибо все остальные мои родственники из тресковых (треска, минтай, навага и пр.) в морях обитать изволят, причём, в морях холодных, северных. И именно из-за своей принадлежности к тресковым люблю я воду чистую, холодную и очень богатую кислородом.
А как же так получилось, что тресковая рыба и вдруг пресноводной стала? поинтересовался я.
По мнению учёных, пояснил налим, произошло сие в один из ледниковых периодов. Не в тот, последний, что 12 тысяч лет назад закончился, в какой-то из более ранних. Вернее, во время его окончания и бурного таяния ледников. Огромные массы тающей пресной воды, перемешавшись тогда с морской и хлынули на сушу, увлекая с собой многих морских обитателей. Большинство из них, правда, погибла, не сумев приспособиться к изменившимся условиям существования, а вот мои уважаемые предки, хоть и оказались отрезанными от моря, но всё же каким-то образом сумели выжить. Хоть и пришлось им к пресным водоёмам с горем пополам приспосабливаться
И как, приспособились? задал я следующий вопрос.
Я же говорю: с горем пополам! шевельнул хвостовым плавником налим, Ибо до сих пор не любим мы, налимы, тёплую воду. Летом, когда температура воды выше 1516 градусов поднимается, и вообще в спячку впадаем. Забиваемся под коряги, камни подводные, норы прибрежные и лежим там в полной, как говорится, прострации. Тогда нас можно голыми руками брать, и процесс такой, мягко говоря, ловли хорошо описал Антон Павлович Чехов в своём рассказе «Налим».
Помню этот рассказ, сказал я. Читал. Весьма талантливое произведение!
А мне больше всего понравилось в нём то, что сумел-таки находчивый налим одурачить всех этих горе-рыболовов! с каким-то даже вызовом заявил налим, а я, не зная, что и ответить, просто промолчал.
А так, как ночью и на глубине вода всегда прохладнее, продолжил после непродолжительного молчания мой подводный собеседник, то сделались мы типично ночными придонными рыбами. Правда, осенью, когда вода уже окончательно холодной становится, можем и днём активничать, кушать, то есть.
А что вы, налимы, кушать изволите? вежливо поинтересовался я.
А кушаем мы и раков, и лягушек, и рыбёшку всякую мелкую, пояснил налим. И чем прохладнее вода, тем больший у нас аппетит!
Но ведь самой прохладной вода не осенью, а зимой бывает, заметил я.
Да уж, зимняя пора для нассплошной праздник! мечтательно произнёс налим. Мы даже нерестимся зимой, и, как все тресковые рыбы, самки наши огромное количество икры мечут (до миллиона икринок и даже больше). Казалось бы, налимов при таком икорном изобилии должно быть в наших водоёмахвидимо-невидимо! Ан, нет!
Почему? спросил я.
Ибо много охотников на нашу икру среди рыб имеется! с горечью пояснил налим. И окуни, и ерши, и даже плотва целыми стаями сплываются со всех сторон на вкусное и, главное, дармовое угощение. Да и, чего греха таить, мы, налимы, тоже не упустим случая собственную икру слопать.
А расскажи лучше о своей внешности! решил я поменять тему разговора. Вообще-то, я тебя вижу, но ты для читателей моих будущих поведай!
Внешне я, налим, на молодого сома похож, хоть мы с ним даже не родственники, принялся описывать свою внешность налим. Голова плоская, чешуя настолько мелкая и глубоко сидящая, что её и нащупать трудно. А вот что касается окраски
Вот, вот! подхватил я. Давай про окраску свою!
Есть налимы тёмные, почти чёрные, а есть пёстрые (мраморные), пояснил налим. И чем моложе налим, тем он темнее
А теперь про размеры? попросил я. Сразу видно, что вы, налимы, рыбы крупные!
Это точно! польщено кивнул налим плоской своей головой. Первое время, после выхода из икринок, мальки наши очень быстро растут, потом, правда, рост их резко замедляется. Но всё равно, хвастливо добавил он, могу со временем вырасти свыше метра с весом до 30 кг и более!
Здорово! вскликнул я. За это наши рыболовы тебя и любят!
Налим ничего не ответил и вновь под корягу забился, а я понял, что сморозил сейчас большую глупость.
Извини! крикнул я, подплывая к самой коряге. Тем более, что я и не рыболов вовсе!
Если честно, был я когда-то (в детстве ещё) заядлым рыболовом, но налиму зачем об этом сообщать
А знаешь, за что меня рыболовы в первую очередь любят? отозвался из-под коряги налим. За то, что у меня, как и у всех тресковых, большая печень (1015 % от общего веса), да и мясо чрезвычайно вкусное и жирное. Вот за это и любят, только я от этой их большой «любви» далеко не в восторге!
На том и закончилась, вернее, оборвалась моя беседа с налимом. И сколько я не извинялся, сколько не умолял, не выплыл более налим из-под своей коряги для продолжения беседы, даже не ответил мне ничего. Поплыл я тогда далее как вдруг!
Выплывает откуда-то из подводных зарослей маленькая рыбка и путь мне перегораживает.
Стой! восклицает грозно. А не то, как уколю!
Присмотрелся я внимательно к рыбке. Рыбка, как рыбка, не длиннее моего пальца, красивая, правда. Спинка синеватое, брюшко красноватое, глаза ярко-синие. А на спине и брюшке острые шипы
Тыколюшка! обрадовался я, поняв, наконец, что за рыбка путь мне преградила. А я, признаться, именно тебя и искал!
Вооружён и очень опасен
Ну, правильно, колюшка я! не совсем охотно и даже с некоторым подозрением ответствовал очередной мой собеседник. Точнее, колюшка трёхиглая, потому как и другие виды колюшек в природе имеются. А зовусь так из-за трёх складных шипов (игл), расположенных перед спинным плавником, и шипы эти в приподнятом положении представляют собой весьма грозное оружие. На брюшке у меня, кстати, также подобные шипы имеются, а бока покрыты не слабенькой чешуёй, а самой настоящей бронёй из больших костяных пластинок. В общем, это обо мне, колюшке, можно сказать«вооружён и очень опасен»
Да уж пробормотал я, с уважением разглядывая маленькую рыбку. Как говорится: мал, да удал!
Что ж, размеры мои и в самом деле довольно миниатюрные! честно призналась колюшка. С одной стороны, это хорошо, ибо любители рыбной ловли из-за мизерных размеров на нас никакого внимания не обращают, но с другой стороныну, как с такими данными большим хищным рыбам противостоять?!