Тебе действительно понравилось?
Его лицо находилось всего в дюйме от моего, и я неловко заерзала в кресле.
Да, Льюис, уверена, тебя ждет большое будущее. Я
Джей вежливо кашлянул, как я и ожидала.
Я составлю контракт, а вы, Льюис, если хотите, можете показать его своему адвокату. Как мне с вами связаться?
Вжавшись в кресло, я с ужасом услышала, как Льюис спокойно ответил: «Я живу у миссис Сеймур».
Глава шестая
По причине моей слабой известности в Голливуде, большого скандала не получилось. Несколько намеков тут и там; несколько глупых поздравлений с успехами «моего протеже». Слухи так и не покинули пределов моего офиса. Ни один репортер не постучал в мою дверь. Короткая строка в газете сообщала, что знаменитый Джей Грант подписал контракт с никому неведомым молодым человекомЛьюисом Майлзом. Пол Бретт был единственным, кто всерьез поинтересовался за импровизированным обедом в студийном буфете, что я собираюсь делать с Льюисом. Он похудел, это ему шло, и приобрел тот налет печали, который в этой стране так свойственен сорокалетним мужчинам. Он вдруг заставил меня вспомнить, что на свете есть мужчины и любовь. Я весело ответила, что между мной и Льюисом ничего нет, что я просто за него рада и что он скоро съедет от меня. Взгляд Пола выражал полное недоверие.
Дороти, ты мне всегда нравилась тем, что в отличие от других женщин не врешь и не ломаешь глупых комедий.
И что?
Только не говори мне, что ты вот уже месяц живешь с симпатичным молодым мужчиной в полной невинности. Я готов допустить, что он действительно не лишен привлекательности
Я рассмеялась.
Пол, поверь мне, он меня ни капли не интересует, так же как и я его. Понимаю, это кажется странным, но так оно и есть.
И ты можешь поклясться?
До чего же очаровательна эта свойственная мужчинам мания вырывать клятвы по любому поводу! Я поклялась, что говорю правду, и, к моему изумлению, лицо Пола буквально просветлело. Я и не подозревала, что он может быть настолько доверчив, чтобы отнестись всерьез к женскому слову, или настолько влюблен, что его устроит любое мое обещание.
Тем не менее я действительно жила бок о бок с Льюисом уже больше месяца, проводя дома почти все вечера, и меня до сих пор еще не поглотила пучина его широкой постели, хотя эта сторона жизни всегда имела для меня огромное значение. Я внимательно оглядела Пола, отмечая про себя его обаяние, элегантность, отменные манеры, и назначила свидание на следующий день. Мы договорились, что он позвонит мне около девяти, потом мы поужинаем и потанцуем. Мы расстались, совершенно очарованные друг другом.
На следующий день я вернулась домой раньше обычного, исполненная решимости одеться понаряднее и соблазнить Пола Бретта раз и навсегда. Льюис, как обычно, сидел в кресле и созерцал небеса. Он вяло помахал передо мной какой-то бумажкой. Проходя мимо, я увидела, что это его контракт с Грантом, предусматривающий участие Льюиса в трех картинах, вполне приличную еженедельную зарплату в течение трех лет и, разумеется, исключительные права. Быстро просмотрев документ, я посоветовала Льюису на всякий случай проконсультироваться с моим адвокатом.
Ты доволен?
Мне все равно, ответил он. Но если, по-твоему, все в порядке, я подпишу. Ты куда-то спешишь?
Я приглашена на ужин, мой голос звучал почти задорно. Через час за мной заедет Пол Бретт.
Я поднялась наверх, залезла в ванну и, погрузившись в горячую воду, предалась оптимистичным размышлениям о своем будущем. Мне, решительно, удалось выпутаться из запутаннейшей ситуации: Льюису предстоит блестящая карьера, Пол все еще любит меня, мы вместе с ним поужинаем, развлечемся, возможно, займемся любовью в общем, жизнь прекрасна. Я взглянула в зеркало на свое все еще стройное тело, сияющее лицо и, страшно довольная, мурлыкая песенку, скользнула в роскошный халат, присланный мне дочерью из Парижа. Затем, усевшись перед зеркалом, я извлекла многочисленные баночки с чудодейственными кремами и начала священнодействовать. В зеркале я увидела Льюиса. Он вошел в спальню без стукаменя это удивило, но не испортило прекрасного расположения духа, в котором я пребывалаи опустился на пол рядом со мной. Я успела накрасить только один глаз, отчего имела довольно глупый вид, и поспешила исправить положение.
Где ты собираешься ужинать? спросил Льюис.
У Чейзена. Это ресторан в Лос-Анжелесе, где каждый просто обязан побывать. Скоро и ты станешь там появляться в качестве звезды.
Не говори ерунду.
Его голос звучал резко и грубо. На секунду моя рука, держащая карандаш для бровей, зависла в воздухе.
Это не ерунда. Там действительно премилое местечко.
Льюис ничего не ответил. Он опять смотрел в окно. Я почти закончила свой макияж, но, не знаю почему, что-то мешало мне красить губы в его присутствии. Это казалось неприличным, как раздеваться перед ребенком. Я снова прошла в ванную, старательно подчеркнула линию губ «а-ля Кроуфорд» и надела свое любимое синее платье, копию модели Сен-Лорана. Я так долго возилась с «молнией», что совершенно забыла о Льюисе, и, возвращаясь в спальню, едва не споткнулась о него. Он вскочил на ноги и воззрился на меня. Я улыбнулась, втайне гордясь собой.
Ну, как я тебе? спросила я.
Ты мне больше нравишься в роли садовника, ответил он.
Я рассмеялась и направилась к двери. Пора было приготовить коктейль. Однако Льюис поймал меня за руку:
А я что буду делать?
Все, что тебе угодно, ответила я в крайнем удивлении. В конце концов, есть телевизор, в холодильникекопченый лосось, или если хочешь, бери мою машину и
Он продолжал держать меня за руку, его лицо отражало одновременно и твердость и нерешительность. Он смотрел на меня пустыми глазами, и я узнала тот слепой взгляд, который так поразил меня на студии: взгляд пришельца. Я безуспешно попыталась высвободить руку. Мне вдруг захотелось, чтобы поскорее приехал Пол.
Отпусти меня, Льюис, я опаздываю.
Я говорила мягко, словно боясь его разбудить. На лбу и вокруг рта у Льюиса выступили бисерины пота. Я забеспокоилась, не плохо ли ему. Тут он неожиданно очнулся, увидел меня и отпустил мою руку.
У тебя плохо застегнуты бусы, сказал он.
Льюис положил мне руки на шею и легким движением поправил замок на моем жемчужном ожерелье, а затем отошел на шаг, и я выскользнула из комнаты. Все это длилось какое-то мгновение, но я успела почувствовать, как будто бы маленькая теплая капля влаги затрепетала у меня на шее и скатилась вниз по спине Ничего общего с тем физическим возбуждением, которое может вызвать прикосновение мужских рук, его-то я очень хорошо знаю.
Пол приехал вовремя, с Льюисом был очень милнесколько снисходителен, но мил, мы втроем выпили по коктейлю, и ко мне вернулся мой оптимизм. Уходя, я помахала Льюисунеподвижному, дивному, стройному силуэту в дверном проеме, такому изящному очень изящному, слишком изящному. Вечер не обманул моих ожиданий. Я встретила миллион друзей, протанцевала два часа с Полом, и он был слегка навеселе, когда вез меня к себе домой. И я снова испытала удовольствие от запаха хорошего табака, тяжести мужского тела, любовного шепота в темноте. Пол был неутомим и нежен, признался мне в любви и попросил выйти за него замуж. Я, естественно, сказала «да», все еще находясь под впечатлением только что испытанного острого блаженства. В шесть утра я заставила Пола отвезти меня домой. Окно Льюиса было закрыто, утренний ветер шелестел в зарослях моего сада.
Глава седьмая
Прошел месяц. Льюис начал работать над второстепенной ролью в сентиментальном вестерне. Однако, когда однажды вечером нам прокрутили отснятый материал, стало ясно, что его лицо на экране притягивает всеобщее внимание. О нем заговорили. Но, казалось, его это совсем не волновало. Он молчаливо слонялся по студии, подолгу просиживал в моем офисе, слушая льстивые речи Кэнди, или грезил наяву среди никогда не демонтируемых голливудских декораций старых вестернов: деревни, балконы, деревянные лестницы, фальшивые фасадыпугающе безжизненные и вместе с тем трогательные, за которыми ничего нет. Льюис мог часами бродить по искусственным улицам, затем присесть на ступеньку, выкурить сигарету Вечером я отвозила его домой, где он часто оставался один, невзирая на все мои предложения. Пол был исполнен решимости притащить меня к священнику, и приходилось призывать на помощь всю свою дипломатию, чтобы противостоять его настойчивости. Все думали, что я, воображая себя сиреной, наслаждаюсь обществом сразу двух мужчин, и это, хотя и придавало мне ощущение молодости, было несколько обременительно.