Это не у нас стряслось, а у вас. Мы наслышаны о ваших проблемах и предлагаем вам сдаться!
Понтий, у нас проблемы, оказывается, обратился старик к своему подручному. Проблемы у тебя, потому что я намерен тебя обезглавить, а твою голову отправить твоему Как его? Сартаку.
Я собрался с духом и сказал так, как учил меня Спартак.
Если ты меня обезглавишь, то либертарианцы обезглавят всю твою семью! сказал я.
Старик вытаращил свои глазёнкион едва не потерял дар речи от удивления и возмущения.
Что? Рабы угрожают мне? Мне?
Он вскочил.
Разреши, я отрублю ему голову прямо здесь и сейчас! сказал военный человек в доспехах и схватился за меч.
Боги снова пришли мне на помощьв шатёр влетел какой-то запыхавшийся, но счастливый солдат.
Подкрепление на подходе! крикнул он.
Вариний с помощником отвлеклись от меня и переглянулись.
Слава Юпитеру! И всем остальным богам тоже! сказал Вариний.
Будем наступать? спросил подручный человек.
А как же! Рим ещё вспомнит о старине Публии Варинии! Зря они списали меня со счетов! Я ещё въеду в арку на белом коне!
А с этим что будем делать?
Этого казнить пока не будемказним позже! А пока что отправим его обратно к рабам с посланием! Садись, пиши!
Понтий снял свой шлем, сел за стол, взял лист папируса и перо какой-то неведомой, но красивой птицы.
Пиши! Дорогой как его? Сартак!
Спартак, поправил я.
Да какая разница! Раб ведь! А ты подожди на улице! Что встал?! сказал Вариний и пнул меня ногой под зад.
Мне не понравилось такое отношение к парламентёру, но я вышел из шатра и решил погреть уши.
Дорогойподчеркни! Пишу тебе, чтобы сообщить, что пришёл твой конец! И твой, и тех вонючих рабов, которые возомнили себя свободными людьми! Не пройдёт и трёх Нет! Пишидвух недель, и я развешу вас на столбах. И те, кто не сдохнет сразу, будет умолять меня о пощаде! Но я не занимаюсь благотворительностью!
Благотворительность пишется через «о» или через «а»?
А я знаю?! Какая разница! Мы же не в Сенат пишем! Не сбивай меня! Пиши! Всем вам вспорют животы и выпотрошат, как фазанов! А тебя лично я привезу в Рим в клетке! И ты будешь сидеть в ней до конца своих дней на потеху добрым римлянам! Но есть и хорошая новость. Ты можешь заплатить мне тридцать талантов серебра в качестве компенсации за моё время, которое я потратил на написание этого письма, распустить своих головорезов и прийти ко мне с повинной. Обещаю не убивать тебя, а поступить с тобой как с дорогим рабом. Я продам тебя на Восток по очень хорошей цене! А если накинешь ещё десяток талантов, то сможешь покинуть пределы римских владений как свободный человек. Выбирай, или проиграешь! Публий Вариний, усмиритель всех рабов и спаситель Великого Рима. Ну как?
Отлично написано!
Я тоже так думаю! Отдай папирус этому рабу, и пускай сваливает к своему вожаку! Эй, морда, иди сюда!
Понтий запечатал письмо и сунул его мне в руки.
Передашь моё письмо Сартаку! Вот тебе пара монет. Только отдай ему в руки и так, чтобы никто не видел!
Я пообещал выполнить просьбу Вариния, и меня выпустили из лагеря.
Крестьянин с лодкой всё еще ждал меня у насыпи, и я поделился с ним монетами, а он, счастливый, переправил меня на другой берег.
Я кое-как залез на кобылу.
Всю дорогу я размышлял о том, стоит ли отдавать письмо Спартаку или уничтожить его. Оно, конечно, было оскорбительным, но оно же могло спасти тысячи жизней, если Спартак пошёл бы на сделку с Варинием.
В общем, я всё решил за Спартака и порвал письмо. И даже съел его, для верности.
А незачем было Варинию пинать меня ногой под зад! Не было такой необходимости!
05
Я вернулся в лагерь либертарианцев в приподнятом настроении.
Крикс удивился, что мне не отрубили голову.
А ты везучий, сукин сын! сказал он.
Честно сказать, он был прав, этот Крикс.
Мы собрались в нашем штабекрестьянской хижине, но уже без танцующих и полуголых женщин.
Что он ответил? Рассказывай!
Он сказал, что сдаваться не будет, и посоветовал нам самим сдаться. Он угрожал.
Ну, наглец! Надо будет преподать ему урок! сказал Спартак.
К нему пришло подкрепление, и он настроен решительно! сказал я.
Да плевать мне, как он настроен! Угрожать мне я не позволю никому!
А вот таким ты мне нравишься, Спартак! сказал Крикс. Их нужно мочить! И без всякой пощады!
Он подскочил и обнял Спартака.
Мы им покажем на что способны пламенные борцы за долбаную свободу! крикнул он. Марцеллус, налей нам вина!
Может, не следует пороть горячку, а прикинуть наши шансы? Мы даже не знаем сколько их, сказала Корнелия.
Да сколько бы их не было, с таким «гениальным» командиром, как Вариний, их ждёт позорный разгром!
Мы выпили вина, но Корнелия оказалась праваподкрепление, которое получил Вариний было значительным, и следующая битва была нами проиграна.
Даже матерящаяся во всё горло германская конница не спасла нашего положения.
Я дудел изо всех силно это моё старание тоже оказалось недостаточным.
Мы потеряли несколько тысяч человек убитыми, а ещё тысяча оказалась в плену. Всех пленных Вариний казнил.
Он поставил свой лагерь в какой-то полу-тысяче шагов от нашего, но не атаковал.
Вероятно, он хотел показать нам, что не даст либертарианцам уйти без его согласия.
Кроме того, он устроил нам проблемы с продовольствиемуведомил местных крестьян, что за продажу нам хлеба их ждёт смертная казнь. Крестьяне почему-то поверили Варинию. А мы не могли отбирать хлеб силой, потому что это могло попортить нам репутацию и грозило перебоями с новобранцами.
Борцы за свободу не могут грабить крестьян! сказал Спартак. Это против правил!
Нас гонят, как баранов! убивался Крикс.
Вариний хочет сделать себе карьеру! Долбаный плебей! говорил Спартак.
А ну, пойду-ка я и прикажу казнить всех пленных! И всех подозрительных тоже!
Спартак был так печален, что не стал останавливать своего друга.
Я налил ему вина.
Что делать, Корнелия? спросил главный борец за свободу.
Уходить. На юг. Там мы сможем пополнить войско. И там есть хлеб.
Как уходить? Эта плебейская морда села нам на хвост и морит голодом! Если мы начнём есть лошадей, то германцы разбегутсяони уже привыкли воевать верхом! И нас мало! Мы не можем атаковать!
Корнелия обняла Спартака и дала ему бокал с вином.
И не нужно атаковать. Нужно перехитрить.
Спартак выпил вина.
Говори!
Корнелия изложила свой планон понравился и Спартаку, и Криксу, но я, честно говоря, был от него не в восторге.
Боевая подруга нашего военачальника предложила поставить на место караульных трупы и оставить в лагере дудя, чтобы он продолжал дудеть и поддерживать огонь в кострах для задымления. По её мнению, такой спектакль должен был усыпить бдительность врагов, пока все живые либертарианцы двинутся на юг.
Мы выиграем несколько дней. Так мы оторвёмся от Вариния! сказала Корнелия.
А что, если не оставлять дудя? спросил я.
Все трое посмотрели на меня.
А чего ты испугался? Подудишь пару дней и нас догонишь! Мы оставим тебе лучшего коня! сказал Крикс.
Это приказ, Марцеллус! сказал Спартак. Уверен, что ты справишься!
Не боитесь потерять Писца? спросил я.
В случае чего, Корнелия займётся документами.
Корнелия кивнула.
Когда нас догонишь, можешь требовать, чего захочешь! В пределах разумного, разумеется, сказал Спартак.
Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Ночью выставили трупы на места караульных, а утром все либертарианцы со своими семьями двинулись на юг.
Я дудел наши обычные сигналы и кидал дрова в костры.
Два дня я не спал, а потом решил, что с меня хватит, кое-как залез на лошадь и поскакал догонять своих друзей.
Через три дня я настиг либертарианцев у Кум.
Спартак обнял меня и пригласил отобедать тем, что послали добрые боги.
Надо сказать, питание восставших улучшилосьна обед подали диких кабанов, устриц и, конечно, фазанов с лучшим в мире соусом.
Вот, Марцеллус, специально для тебя задушили двух последних птиц. Я знал, что ты вернёшься к нам!
Мы разлеглись на диванах, как аристократы, а прислуживал нам тот самый Гур, который выпросил себе пощаду. Мне он не нравился, но я молчал.