Котенка хочешь?
Я осмотрел улицу Пушкина, по которой в разные стороны шныряли десятки, если не сотни, кошек и котов. Взглянул на мужичару и покачал головой.
Не хочешь? Жаль.
Мужичара задумался и произнес:
Тогда давай сигарету.
Дал ему сигарету. Он расплылся.
Жаль, говорит, хороший котенок, смелый, у нас еще пять штук. Бери.
Нет, отвечаю, спасибо, мне на работу.
Меня Вадик зовут, я тут живу, если котята нужны, заходи.
Попрощался с Вадиком и пошел на работу.
Бармен
В подвале, куда я захожу после работы выпить стаканчик, стены расписаны греческими мозаиками. Греки собирают виноград, греки поют песни, танцуют. Говорят, раньше были и фривольные эротические работы, но власти предержащие после ряда эксцессов их убрали. Я в вине не разбираюсь, поэтому полностью доверяю барменам. Подошел к барной стойке и говорю:
Мне вина хорошего, полусладкого.
Полусладкое хорошим не бывает, уже удивительно, задумался.
Тогда коньяка.
Неправильный ответ, бармен как-то весело подпрыгивает.
Не понял, ну я честно не понял, с какой стати я должен угадывать, что мне пить.
Если вы хотели полусладкого, то вам нужен портвейн. Сегодня привезли хороший портвейн.
Бармен подмигивает.
Хорошо, сто пятьдесят грамм.
Не сто пятьдесят, а двести.
У меня нет денег на двести.
Я налью в долг.
Бармен открывает амбарную книгу и записывает на меня долг.
Закусывать будете?
Шоколадку.
Опять неправильный ответ, мне опять плохо. Чем ему не угодила шоколадка?
Сыр? Дорблю? гадаю как могу.
Нет, оливки и только с косточкой, только с косточкой.
Книжный моего детства
В Южном Городе я нашел книжный магазин моего детства. Не эти помпезные торговые сети Москвы и Питера, с эстрадой, кофейнями и вечерними выступлениями, а просто книжный. Я вошел в просторное светлое помещение и уловил запах книг. Так пахли страницы Майн Рида, Жюля Верна и Луи Буссенара. Теперешние книги так не пахнут. Они все какие-то белые, штампованные, в целлофане и 18+.
В книжном было пустынно. За столом в центре полок с книгами, стоящими до потолка, сидел седоватый старичок, который представился Игнатием. Под его столом сидели полосатый серый кот с зеленым ошейником и белая грязная собачонка без ошейника. Игнатий расположился у плазменного телевизора и переключал каналы.
Я осмотрел полки и охнул.
Можно потрогать?
Трогайте, трогайте.
Игнатий радостно вскочил и подбежал ко мне.
Что читаете?
Да все понемногу, поэзия, философия, история, проза.
О-о-о, протянул Игнатий.
Чего, о-о-о?
Читатель, как же вас мало осталось!
С чего бы?
Да сейчас все планшеты и планшеты, игрушки, а у нас книги-с.
Игнатий достал с полки «Переулок» Пятигорского и протянул мне.
Понимаете? улыбнувшись спросил он.
Да редкая книга.
А то!
С зарплаты, с зарплаты, мне было неудобно, но честно, зарплата только завтра.
Я вышел из книжного. Игнатий разочарованно смотрел мне вослед.
Адам и Лида
Слушай, Адам, тебе что, пятнадцать лет!
Молодая красивая девушка в белом полупрозрачном плаще за что-то выговаривала Адаму. Она красива той странной южной красотой, когда девушке идут самые неожиданные для северных городов наряды: кожаные штаны в обтяжку, огромные накладные ресницы и неимоверные розовые ногти. Все эти аксессуары так контрастируют с ее бледной кожей.
Мне очень интересно, что такое совершил Адам, что может сделать только пятнадцатилетний.
Я сижу в кафе Адама и подслушиваю их разговор. Я даже оторвался от Льва Шестова «Достоевский и Ницше», хотя с усилием делаю вид, что мне их разговор неинтересен.
Когда мне было пятнадцать лет, я на все знал ответ, ни в чем не сомневался и понимал, что такое хорошо и что такое плохо. Я мог часами раздавать оплеухи литературным классикам и удивлялся их бездарности. Я мог подтянуться двадцать один раз и выбегал сотку из двенадцати секунд.
Прислушался. Оказывается, Адам снял с моста свадебный замок и зачем-то подарил его Лиде (вот этой самой девушке). Девушка возмущается и не может понять, зачем он это сделал. Ведь он разбил чью-то семью. Адам горестно сопит. Потом берет ладошку Лиды и аккуратно ее целует. Лида на мгновение замирает и добреет. Адам обещает вернуть замок на место.
Приезжая
Грязно тут у вас и мелко и жарко, сказала мне женщина в солнцезащитных очках и присела на лавочку.
Вид у нее был московский. Московский вид легко отличить. Человек легко одет и у него нет рюкзака, куда можно положить одежду, если вдруг неожиданно потеплеет или похолодает.
Нет, нет, ответил я, защищая Южный Город, у нас чисто и, в отличие от Москвы, люди убирают сами.
Что, ни одного таджика?
Я люблю таджиков, но дворниками они в Южном Городе не работают.
Ни одного, ответил я.
Дикари, ответила женщина. А театры у вас есть?
Я вспомнил наш драматический театр, похожий на корабль, с памятной доской какому-то режиссеру, и обиделся.
И театры есть, и кинотеатры, и ботанический сад, и цирк!
Ага, в цирке небось одни макаки!
«Сама ты макака», подумал я и вежливо ответил:
Недавно к нам завезли индийских слонов, нильских крокодилов, дрессированных утконосов и австралийских кенгуру!
И море у вас далеко, вы неправильный Южный Город!
Да близко море, мы правильный Южный Город!
И метро у вас нет, и МЦК! женщина победоносно удалилась.
Я тяжело вздохнул. Метро и МЦК у нас действительно не было. В Москве каждое утро меня сорок пять минут мяли в метро, здесь я хожу до работы десять минут. Мне захотелось догнать женщину-москвичку и объяснить, что она не права. Даже дернулся, но остановился. Я в южном городе после Москвы всего месяц. Может, чего-то еще не понимаю.
Надежда
В Южном Городе познакомился с соседкой Надеждой. Мы говорили о погоде и кормили котов. Надежда сказала, что погода у них в Южном Городе обманчива и нельзя доверять теплу, также как и южным женщинам, и загадочно посмотрела на меня.
Потом мы с соседкой стали кормить котов. Зовут котов Бася и Помпей. Нрав их открытый и радостный. Бася и Помпей любят бродить по двору от двери к двери и попрошайничать. Я думал-то, что Бася и Помпей приходят только ко мне, но на самом деле день их расписан по минутам. Котам надо обойти с десяток квартир и домохозяйств, чтобы не пропустить ничего интересного.
Потом Надежда взглянула в темнеющее небо, перевела на меня взгляд и спросила:
А вы не хотите снять и мою квартиру?
Я задумался. С одной стороны, у меня уже есть арендованная квартира, но соседство с Басей и Помпеем было заманчиво.
Знаете, ответил я, у меня уже есть арендованная квартира.
Надежда притихла. Потом снова внимательно посмотрела на меня и произнесла:
А может, вы расхочете, у меня прекрасная квартира, виноград растет, и кабачки, и евроремонт.
Нет, все-таки переездтягостное дело.
Надежда вздохнула.
А может, у вас есть жилец?
«Жилецкакое славное слово, подумал я, ведь все мы жильцы или нежильцы кто его знает, все в этом мире загадочно и скоротечно, сегодня жилец, завтра нежилец».
Я улыбнулся и грустно покачал головой.
Хорошо, все равно заходите, прошептала Надежда и пошла в свой двор. За ней потрусили коты Помпей и Бася.
Корюшка
Сегодня впервые в Южном Городе мне удалось на центральном рынке показать свою необычайную осведомленность. Мне надоела хамса (такое возможно) и я решил купить питерской вяленой корюшки. Когда я сказал: «Мне пять корюшек», то очередь насторожилась. Стало заметно, что мой поступок вызвал неподдельный интерес у жителей Южного Города. Одна женщина, уже в годах, с той увядающей красотой, сохраняющей определенную прелесть, убрав прядь со своего лица и взглянув мне в глаза, спросила:
Ой, а что это за рыба?
Я оглядел ряды хамсы, тюльки, ставриды, пеленгаса, кефали и барабульки и почувствовал себя Миклухо-Маклаем. Я осмотрел женщину и произнес: