Видимо, я транслировала мысли, ведь Бельский снова передал общее настроение словами.
Станислав Робертович, обратился он уже с осторожностью. Правда в этот раз тон его голоса был ласковым и практически нежным. Может быть, все-таки завтра сходим? Там же делать нечего. Мы с утра быстренько сгоняем к месту и все.
Стас медленно повернулся и прожег Бельского суровым взглядом.
Конечно, давайте завтра с утречка. Часиков в семь. Володя здесь все равно до девяти утра, пока не придет его сменщик. Ну? Кто готов? Лес рук, как я посмотрю!
Станислав Робертович с энтузиазмом подал голос Егор, собираясь действительно вызваться, на что получил два пинка в оба бока от меня и Бельского соответственно, и заглох.
Стас идиотом не был, естественно, видел, как мы с Бельским Егора пихнули. Впрочем, расценил сей жест однозначно.
Раз нет, то прошу, пропуская нас вперед к порталу, улыбнулся он.
Спорить никто не стал. Вероятно, мы все-таки перешли ту тонкую грань ангельского терпения Стаса, которая отделяла от праведного гнева нашего Наставника. Сейчас главным было дождаться, чтобы он успокоился. Потом можно снова напомнить ему о переработках и прочем.
Почему бы не сидеть в офисе и не работать, можно справедливо спросить? А потому что в отличие от нашей команды, другие Наставники обучали своих сотрудников теории и практике, владению Световыми видами оружия, а также техникам боя и прочим подсмотренным нами через стеклянные стены, вещам.
Стас же только и делал, что гонял нас по тестам, которые мы благополучно не сдавали. Точнее я, Егор и Новенький со всем справлялись, но главное было «сдать всем». Все дело, конечно, было в Бельском. Он вообще ничего не сдавал. Мы же топтались на месте, потому что Стас был непреклонен и твердил изо дня в день: пока Бельский не напишет хоть один нормальный тест, мы дальше не продвинемся. Прекрасные перспективы.
Потому-то мы офис и не очень любили. Изредка, только когда подворачивалась какая-то работа мы приезжали, без энтузиазма выполняли ее (все-таки нам же должны платить не за то, что мы вообще есть, а за работу), а затем расходились по домам. В остальном смысла сидеть здесь не было.
Но не сегодня.
Володя все настроил, портал пошипел, подал признаки активности, яркий, белый Свет вспыхнул, преобразовав арку в один сплошной светящийся проем, чтобы ни одна тень не смогла проскользнуть. Вся комната озарилась ярким Светом, Володя надел свои солнцезащитные очки и взялся за газету. Стас обменялся с Володей любезностями и шагнул в Свет, мы следом.
Портал, конечно, вел в другой мир, но для Ходящих это было просто дверью. Да, Свет, да необычные врата, да и «огранка» у них была особенной. Однако, прохождение сквозь портал никак не сказывалось ни на здоровье, ни на самочувствие. Мы просто прошли сквозь Свет, который, кстати говоря, строго-настрого запрещалось использовать, и оказались по ту сторону портала.
Эрридон встретил нас привычно. Небольшим домиком для регистрации всех Ходящих Световых. Как и с нашей стороны, здесь за столиком сидел местный Володя, которого звали Барн. Энтузиазма на лице этого «Володи» так же не наблюдалось. Он эти переходы видел по сотни раз на дню, чего ему удивляться?
Поздоровавшись на нэйском наречии местного языка, Стас протянул ему свой пропуск. Барн, тощий, высокий носастый мужчина, проверил свои записи и, обнаружив нас заявленных в списках. Ими обычно Володя и Барн или другая смена, а также портальщики иных миров, о которых мы пока не знали, санкционированно обменивались путем коротких переходов в вечернее время. Тут же пропустил нас к покосившейся дверке, ведущей на улицу. То есть Барн махнул на дверь и занялся пересчетом каких-то стекляшек. Список приглашенных и заявленных на перемещение на завтра у Барна тоже уже лежал на столе, портальщики как правило планово обменивались списками каждые четыре часа.
Было всего лишь начало седьмого по земному времени, когда мы вышли из домика-пропускного пункта и попали в другой мир.
Несмотря на то, что Эрридон был разделен на провинции и обладал достаточно развитой инфраструктурой, девственность природы этого мира была невообразимо прекрасна. Как это ни странно, но трава здесь была зеленее и деревья выше.
Если в Москве в середине апреля еще и метель возможна, то в Эрридоне весна давным-давно пришла, осталась и уходить не собиралась. Трава под ногами и листва на деревьях была насыщенных зеленых оттенков. Воздух настолько чист и прозрачен, что, казалось, даже резал легкие, когда его вдыхаешь, как заточенный клинок против тупого лезвия.
Небо. Вот что было в Эрридоне необыкновенно прекрасно, так это небо. Естественно, я знала об этом только из книжек, где были живописно представлены впечатляющие фотографии или снимки рисунков эрридонцев.
В ясный полдень небо было, как и на земле, ясно-синим. Хотя в Москве за пеленой выхлопных газов и дымов промышленных предприятий, вряд ли можно увидеть настолько насыщенные краски.
В Эрридоне все было по-другому. Цвета здесь были настолько яркими, словно художник, который рисовал это великолепие, только-только наложил краски, которые даже не успели высохнуть. Потому и яркость была «выкручена на максимум».
Сейчас же, поскольку по земному времени уже было после шести, небо окрасилось в лиловые оттенки. Под вечер, когда солнце сядет, вместо звезд на фоне темно-синей бесконечности появится серебристая пелена, которая накроет все небо призрачным сиянием, отражаясь в некоторых растениях и цветах пылающим фонтаном серебристых оттенков.
Утром самые прекрасные, на мой взгляд, краски. Небо расцветало ярко-оранжевыми, желтыми и красными отливами, причудливыми волнами расходясь от солнца в разные стороны.
Тропинка, ведущая к пункту перехода, выводила на большую дорогу, проходящую меж полей и лесов. Поскольку мы находились немного на возвышенности, отсюда в долине чуть правее можно было увидеть небольшую деревеньку. До нее километров пять, не больше. Другое дело, в какую сторону нам?
Стас сверился с картой. Как и ранее при переходе в Эрридон, мы попали в провинцию Кастэя. Все Ходящие прибывали именно сюда, достаточно давно договорившись с местными властями о том, что эта провинция станет отправной точкой, дабы не создавать хаоса.
У Стаса были координаты, по которым могли ориентироваться только Световые второго и третьего уровня. Для этого необходимо было знать картографию и географию местности, до которой мы по понятным причинам еще не дошли.
Когда наш Куратор тяжело вздохнул и убрал карту во внутренний карман куртки, подозрения появились у каждого. Что-то здесь было не так, но вот что именно? Сомнения закрадывались. Нужно было просто спросить, но Стас внезапно повернулся и как глянет на нас взглядом: «Только заговорите расстреляю».
Делать было нечего. Молча, Стас пошел вперед, а мы отправились за ним следом. Вечером в Эрридоне я еще не бывала.
Что ж, добро пожаловать в другой мир.
Глава третья
Стас темнил. Ох, как темнил Стас! Пока шли, мы еще могли предполагать, что вот-вот куда-то свернем, быстренько проверим «дыру», а точнее ее отсутствие, и в скором времени вернемся домой.
Но наш Наставник уверенно вел нас к той деревеньке, что виднелась со склона. И когда мы добрались до нее, а потом еще Стас не менее уверенно направился к местному трактиру, наша команда не преминула многозначительно обменяться встревоженными взглядами.
Трактир представлял собой большое просторное помещение, напоминающее многие кафе и рестораны земли. Да, здесь был деревянный пол, но стены отделаны бордовыми панелями. Стилизованные под средневековье (наше средневековье, откуда в Эрридоне о нем знают, я не имею понятия) светильники на стенах (со свечами, но все же), большая люстра, служившая основным источником света, и множество уютных столиков, укрытых мягкими скатертями нежно-персиковых оттенков.
Стулья, кстати, были не деревянные. Сидение и спинка мягкие, каркас железный. Эрридон давно уже перешагнул ступень «мы все еще осваиваем древность».
Народу было немного. Парочка одиночек по углам и довольно шумная компания трех мужчин, что-то очень бурно празднующая. Когда мы вошли, они стукнулись кружками и залпом их осушили. Потом, когда Стас подошел к трактирщику, эти трое пьяненьких что-то там сказали на исалинском наречии (на этом наречии эрридонцы разговаривали между собой, для Ходящих Световых и других иномирцев, оставляли нэйское наречение) и разразились хохотом.