-- Вперед, за Армяном!-- завопил я, срываясь на фальцет, и, поскользнувшись, грохнулся на пол, в склизкую маслянистую массу, бывшую видимо еще совсем недавно кроном.
-- Армян!
-- Я здесь! Скорей, Маэстро! Этих тварей слишком много, я не успеваю их разделывать!
Поднявшись сам и приведя гравитопулемет в удобное для стрельбы положение, я свободной рукой успел перехватить нашего пилота.
-- Отвечаешь за 464-го головой. До того, пока мы не доберемся до пульта управления кораблем, он нужен нам как воздух.
-- Сделаю!
Мы устремились вперед и, обрушив в проход шквал огня, помогли Армяну уничтожить набегающих в проход кронов.
-- В боевой порядок пятерки, живо! Мы с Армяном заняли места впереди, в центр поставили 464-го, а Тиа и пилот стали сзади и по бокам. В таком положении мы бегом понеслись по длинному центральному коридору. Наши пулеметы и комплексы не утихали ни на миг, мы проносились мимо открытых дверей, где отвратительные кроны занимались своим делом. Гравитация немыслимыми узорами размазывала их по стенам, срывая живую, пульсирующую плоть с блестящих скелетов, сделанных из прочнейшего металла. С хрустом разлеталась различная аппаратура, цветными клочьями плавились провода, размягчался металл. Мы начинали, а Тиа с пилотом довершали начатое, оставляя позади себя мертвое, горевшее и чадившее дымом пространство развороченного коридора. Было трудно дышать, атмосфера в лихтере кронов имела много азота, но мы неудержимо рвались вперед, подчиняясь коротким командам нашего проводника. Я благодарил себя и бога за хорошую физическую закалку, бежать с гравитопулеметом оказалось делом не из легких, Армян с пеной у рта и фанатическим взглядом поливал метавшихся в панике кронов гравитацией из своего пулемета, разрывные снаряды комплексов миллионами осколков кромсали их живую плоть, соленый пот заливал глаза, море огня и разрушения разливалось от нас все глубже и глубже.
-- За поворотом центр управления!-- крикнул 464-й.
-- Наддай, ребята!-- Я первый выбежал за поворот и мою левую руку молнией прошил лазерный луч. Не почувствовав боли, я дал длиннейшую очередь вся наша группа выскочила в громадный, почти круглый зал, по периметру которого шли десятиметровой высоты иллюминаторы обзора, под ними полукругом виднелся длинный пульт, с повскакивавшими со своих мест кронами. Я не успел рассмотреть все помещение, гравитопулемет Армяна крутанулся на шарнире, очерчивая правильный полукруг и по всей длине дальней стенки взметнулись вверх изуродованные приборы вперемешку с кусками кронов. Дуло моего пулемета повторило траекторию армяновского, треснули иллюминаторы внешнего обзора, разрываемые на части кроны словно взрывались изнутри, гравитация буквально вплющивала в стены их металлические скелеты, их тела зелеными сгустками стекали с помятых гор размолоченных приборов. Оставшиеся в живых бросились к нам, но одновременный залп автоматических комплексов отбросил их на останки их собственных собратьев. Две ракеты белыми полосами прочертили след в сторону главного возвышения на пульте, стена огня рванулась к высокому потолку, что-то затрещало, красным букетом рассыпался сноп искр и одновременно с этим весь корпус лихтера резко содрогнулся.
-- 501-й, смотри!!!
Сквозь оранжевое пламя я увидел в иллюминаторы, как словно играючи, покачивая крыльями и, применяя тактику боковых скачков, далеко вперед пронеслись две наши авиетки, но только для того, чтобы развернуться, в повторном пикировании продолжить атаку обреченного и так лихтера.
-- Давай, ребята!!!-- заорал я в неописуемой радости, словно сидящие в авиетках могли меня услышать.
-- Где вы раньше шлялись, идиоты!!!-- в тон мне заорал Армян.
-- Добейте этих скотов!!!-- вторил нам 464-й. Только Тиа и пилот казалось не потеряли способности соображать.