В тот раз, парни просто своими взглядами и разговорами заставили меня впервые посмотреть на нее не как на мелкую девчонку, сестру.
Я увидел, что она, вообще-то, очень привлекательная. Нежная такая, светящаяся вся, тонконогая и легкая. На тот момент я выводов не сделал. Ну а кто бы сделал?
Ну, отметил, что девчонка выросла, что надо бы приглядывать за окружением ее и парнями, и на этом все. Тогда я посчитал это просто заботой, обычным вниманием старшего брата, опекуна даже, к своей родственнице. Подумал, что нормально все.
А нет. Не нормально.
И ненормальность эту я скоро стал осознавать.
Или это Татка постаралась?
До сих пор не могу понять
Просто в какой-то момент, уже после ее шестнадцатилетия, ближе к семнадцати, я стал замечать, что она начала чаще встречаться со мной по утрам. Здоровалась, улыбалась, спрашивала, что на завтрак. И тянулась целовать. Невинно так, просто в щеку. Как сестра.
Я хмыкал. Офигевал слегка. А потом и не слегка. Потому что я все же здоровый нормальный мужик, а она с утра надевала на себя маечки без лифчика и шортики, больше похожие на трусы.
Не будь это Татка, или будь она постарше, я бы точно решил, что она меня ну Соблазнить, что ли, хочет Но здесь все было прям невинно. Мне так казалось тогда.
И можно было бы, несмотря на невинность происходящего, все это дело прекратить, но
Но мне, уроду моральному, это нравилось.
От нее очень клево пахло. Свежестью, мятной зубной пастой, каким-то тонким цветочным ароматом. А, когда она готовила сырники или блины, ванилью, молоком, вкусной корицей.
Я невольно сглатывал слюну, когда она мягко прикасалась пухлыми губками к моей небритой щеке.
От голода, конечно. Готовила оназашибись.
Я ел ее еду, смотрел на нее, улыбающуюся, веселую, и радовался, что она пришла в себя, что она радуется жизни. Она повадилась что-то рассказывать мне про школу, про дела свои в музыкалке, в танцевальной студии, я особо не вслушивался, просто нравилось, как щебечет. Ощущение уюта было, правильности происходящего. Я оттаивал. Пил кофе, что-то отвечал.
А потом она вставала, поворачивалась убрать посуду в посудомойку, или тянулась к чему-нибудь, привстав на цыпочки И я залипал на стройные ножки и крепкую попку, на тонкую, изящную линию спины, на длинные темные волосы, змеей по позвоночнику
Залипал, потеряв нить размышлений, забыв обо всем на свете. Просто смотрел.
И еле успевал отводить взгляд, когда она резко оборачивалась. Краснела немного и улыбалась.
Короче говоря, мы с ней вели себя, как брат и сестра. Внешне. Но эмоции внутри были совсем другие. У меня, по крайней мере.
Я сознательно не думал об этом, не собирался даже.
Завел себе постоянную женщину. Веселую, горячую Варьку. Она работала продавцом обуви и однажды удачно продала мне соломоны.
Ну и завертелось как-то все.
И меня в тот момент все устраивало.
Пожалуй, кроме того, что я себя слишком контролировал в сексе. Потому что пару раз хотелось Варьку назвать другим именем.
Татка про Варьку не знала, домой я ее не приводил. Берег, что ли?
До одного момента.
В тот день она с утра опять что-то щебетала про школу, про выпускной класс, который скоро, про то, что все хотят куда-то поступать, а она никак не определится А потом мелькнуло мужское имя. Ваня. Сразу резануло по ушам.
Ваня, бл*?
Какой еще, нахер, Ваня?
По офигевшим глазам сестры я понял, что вслух этим поинтересовался. Причем, именно так, именно в этой грубой форме.
Одноклассник удивленно надув губки, ответила она, мы готовимся по проекту вместе.
По какому еще проекту? И где готовитесь?
По экологии. У него дома. Уже месяц.
Бл***!!!
То есть, моя несовершеннолетняя сестра уже месяц ходит в гости к однокласснику, семнадцатилетнему долбо*бу, у которого в активе спермотоксикоз на последней стадии (уж в этом я был уверен, свои семнадцать и вечный стояк на все, что движется и не движется, помнил прекрасно). Ходит к нему домой. Сидит с ним рядом. Может, не просто сидит
Может, не просто ходит!
В тот момент у меня просто отключились мозги. Именно этим я мог потом хоть немного оправдать свое поведение.
Потому что я начал орать.
Что-то дикое. О том, что она никуда больше не пойдет, что вообще какого хера? И что это за школьная программа такая, и бл*, что происходит???
Она слушала, раскрыв ротик, выглядя при этом до того невинно-порочной, что у меня буквально башню сносило.
И мысли о том, что она уже могла быть не такой уж и невинной, и что могла этим ротиком
Ну, короче говоря, все грязные мысли, какие могут появиться у мужика в этот момент, у меня появились.
А потом она, видно, пришла в себя, и тоже начала орать.
И я, ошалев от неожиданного преображения невинной овечки в чертенка, выслушал новую, хоть и мало полезную информацию о себе, любимом. О том, что ябесчувственный козел. Что ни о ком, кроме себя, не думаю, что вообще не имею права ей что-то запрещать А вишенкой на торте была шикарная информация, что она, оказывается, меня любит.
Че-го???
Я, поначалу, решил, будто ослышался.
Ну, мало ли Мозг от переизбытка информации перегрелся и потек.
Не мог я слышать то, что услышал.
А она, заметив мое офигение, неожиданно оказалась близко, посмотрела на меня снизу своими раскосыми глазами олененка, с застывшими в них слезами и торопливо заговорила:
Сереж Я ничего не требую, понимаешь. Просто не могу уже терпеть Я сначала думала, что это ерунда какая-то Но теперь Сереж Я понимаю все, но слушай
Я стоял, смотрел на нее, такую взволнованную, такую наивную. Такую соблазнительную.
Чистый соблазн для меня.
Дикий.
Если б она была чужой, то я бы
Нет, ничего я бы.
Я встречался со своими ровесницами в семнадцать. И в шестнадцать. И в пятнадцать даже. Но это были ровесницы.
И мы были на равных. И мы четко знали, что развлекаемся.
А здесь не развлечение, нет.
Она стояла рядом, и очень сильно тянуло дотронуться. Просто провести пальцем по губам ее, проверить, мягкие ли? Нежные? Насколько?
Но я знал прекрасно, что тогда не остановлюсь.
Неожиданно по голове солнечным ударом шмякнуло осознание происходящего. И своих тупых эмоций, которые я от себя прятал.
Глубина морального падения, своей ебанутости, потрясла.
Ну ладно, она.
Невинная девочка, оставшаяся одна в этом мире. Понятное дело, что она обратила внимание на меня, единственного близкого взрослого человека, мужчину. Не родного по крови. Конечно, она могла запросто перепутать это желание защиты, стремление обрести семью, с любовью. Она молоденькая.
Совсем неопытная.
А ты, Боец? Ты?
Тытоже неопытный?
Или ты просто ебнутый?
Второевернее.
Она положила руку мне на грудь, мягко провела ладошкой, но я вовремя перехватил.
Кто-то из нас двоих, ебанутых, должен быть взрослым.
И это явно не она.
Татка, ты чего? Ятвой брат. Тымоя сестра. И ничего больше.
Не родная! Яне родная! выкрикнула она, пытаясь бороться и выдергивать ладошку, но я держал крепко.
Это неважно, Тат. Ты себе придумала бред. У меня есть девушка.
Девушка? у нее это получилось прям шепотом. И щеки стали бледные-бледные.
Я даже испугался, что она в обморок упадет.
Да, девушка. Тат, давай прекратим это. Мне на работу. Тебе в школу.
Кто бы знал, чего мне стоило от нее отойти и сделать вид, что я весь такой хладнокровный.
В голове шумело. И мысль билась только одна: «Она меня любит Любит Любит И я мог бы Прямо сейчас Вот прямо сейчас».
Я поспешно поставил кружку на стол и свалил в свою комнату. Не глядя на нее, застывшую столбом у барной стойки.
И уже в комнате какое-то время бросался на стены.
Несколько раз подходил к двери и даже за ручку брался. Зачем-то.
А потом услышал, как она топчется возле двери, обуваясь. Тихо всхлипывая.
Вышел, сложил руки на груди. И добил:
После школыдомой. Готовиться по проекту у нас можно. И заранее меня предупреди, чтоб я тоже дома был.
Она только глянула на меня злобно и обиженно.
Но я это перенес стоически.
Ничего. Пусть злится. Пусть.
Это лучше, чем то, что до этого было.
Не так соблазнительно.
Она подуется, пообижается и прекратит. Переключится на что-то другое.