Сразу попадаю в странную ловушку. Вертикальные зрачки буквально прожигают и проходят глубоко внутрь.
Глупый Шакс, там пустота вместо воспоминаний. Давным давно эти воспоминания на пару со своим лицом я торжественно сожгла и похоронила. На могилу поставила надгробный камень и написала: «Да, пусть Мора покоится с миром, аминь.»
Шакс несколько секунд пристально смотрит, но первый отводит взгляд, отвлекаясь на посторонний шум. А я не сразу замечаю, что мы уже не одни, поскольку у меня не такой хороший нюх и слух, как у чистокровного перевертыша.
Среди шороха листьев и гула голосов вскоре слышу звериное громкое рычание. Поворачиваюсь, но не успеваю увидеть гостя, потому что Шакс - зараза толкает меня в грудь, и я падаю навзничь лицом в траву.
Проклинаю змея, пытаюсь подняться, а позади вновь доносится утробное волчьей рычание. Поворачиваюсь и вижу, как клацают клыки, а в следующую секунду мощные челюсти черного Волка смыкаются на правой руке Шакса. Доносится чудовищный хруст костей, но в целом конечность выдерживает нагрузку и остается на месте.
Змей после нападения на секунду теряется. Под воздействием Волка, дергающего его за руку и пытающегося оторвать конечность, наклоняется и не может разогнуться. Матерится и что-то говорит черному Зверю, после чего, не задумываясь, вырывает руку из массивной пасти с клыками. Рывком сдирает собственную кожу, обнажая розовое мясо от запястья и до локтя.
Волк не сдается, прыгает на змея и двумя лапами встает ему на грудь, рычит, дергает головой и делает постоянные выпады, желая вновь вцепиться зубами в соперника, но только теперь в горло, а не в руку.
Шакс удерживает Волка за шею на расстоянии от себя и не дает укусить. Получив преимущество, он сам делает странный выпад головой, вонзая клыки в лапу перевертыша. Скатывает мгновенно ослабевшего Волка на бок, а сам поднимается с травы.
Волк визжит, дергается, жалобно скулит и бьется в судорогах. Даже просто смотреть тяжело на мучения животного, не то, что слышать.
Я поднимаюсь с травы и бегу к Волчонку. Подсознательно уверенна в том, что именно Альберт пришел на помощь. Никто бы другой не осмелился.
Сажусь возле Волка, аккуратно кладу большую морду к себе на колени:
- Альберт, это ты? - на вопрос естественно нет ответа, но черный влажный нос вымученно утыкается в мою ладонь, словно говоря: "Погладь, пожалей, мне больно".
С удовольствием выполняю просьбу и глажу черную шерсть. Одновременно успокаиваю Волка и смотрю на Шакса. Змей занят тем, что матерится и плюется, словно в рот попало что-то невкусное. Окровавленной рукой, разодранной до мяса, он, забываясь, иногда вытирает свои губы и клыки. Но от этих действий все его лицо теперь в ужасных разводах крови. Страшное зрелище.
- Фу, бл*, вонючая псина! - змей ни на что не обращает внимания. Его заботит только то, что пришлось укусить пса. Теперь набирает слюну и выплевывает ее как можно чаще на траву, смывая вкус чужой крови и запах Волка.
- Что ты с ним сделал? - спрашиваю.
От того, как Альберт жалобно скулит, мне хочется Шаксу сделать очень больно. Надавать ему оплеух и даже то, что у него изуродована правая рука меня не успокаивает.
- Укусил, если не заметно. Поганая псина! Твой ебарь, что ли? - бесится змея и не может никак успокоиться. На его специфический вопрос о наших отношениях с Альбертом умалчиваю, да и ему не сильно интересно, потому что он почти сразу возвращается к мыслям о себе любимом. - Мне бл* гораздо интереснее, как он прошел через моих охранников?
- Фу, бл*, вонючая псина! - змей ни на что не обращает внимания. Его заботит только то, что пришлось укусить пса. Теперь набирает слюну и выплевывает ее как можно чаще на траву, смывая вкус чужой крови и запах Волка.
- Что ты с ним сделал? - спрашиваю.
От того, как Альберт жалобно скулит, мне хочется Шаксу сделать очень больно. Надавать ему оплеух и даже то, что у него изуродована правая рука меня не успокаивает.
- Укусил, если не заметно. Поганая псина! Твой ебарь, что ли? - бесится змея и не может никак успокоиться. На его специфический вопрос о наших отношениях с Альбертом умалчиваю, да и ему не сильно интересно, потому что он почти сразу возвращается к мыслям о себе любимом. - Мне бл* гораздо интереснее, как он прошел через моих охранников?
Блохастая Элис
POV Альберт
Кто бы знал, что однажды полудохлый буду лежать на кровати и ТАК реагировать на блохастую Элис, а ведь всего полтора год назад она вызывала лишь омерзение и пренебрежение...
***
Полтора года назад. Первый курс Элис.
Впервые встречаю ее на первом курсе в кабинете нашего ректора.
Дед зовет на очередную встречу и сколько бы мне не хотелось отказаться, я уважаю возраст предка, следовательно, вынужден пойти. По дороге стараюсь не заплутать в многочисленных подвалах, но благо по памяти нахожу кабинет. Черная дверь с трехлистником - знаком университета закрыта для посторонних лиц, но не для внука ректора.
Секретарь деда, узнав меня, улыбается, встает из-за рабочего стола и от ее многообещающей улыбки не спрятаться. Будучи школьником впервые появился здесь, а эта тридцатилетняя дама, пока ждали окончания совещания, успела сделать мне минет под столом. Я не просил, но какого хрена должен был отказываться? А впрочем, надо было отказать, ведь теперь меня при любом удобном случае бессовестно домогаются, а я предпочитаю девушек, не перешагнувших четвертый десяток.
Я лишь киваю на ее выразительный взгляд и, пресекая возможное начало разговора, сразу направляюсь к двери ректора. Женщина пробегает пару метров, громко цокая шпильками по полу, и блокирует дверь собственным телом. Спиной прислоняется к двери, а внушительной грудью упирается в меня.
- Кофе или чай, Альберт? - задает вопрос. Улыбается, словно ей подарили сосательный леденец и она готова его облизать от самой ножки и до розовой вкусной головки. Я уже настолько привык к вниманию женщин, что соблазнение не трогает от слова «совсем». Со скукой смотрю на нее и жду, когда до нее дойдет отсутствие с моей стороны интереса в подобных развлечениях.
- Вы возмужали. Мне интересно во всех местах или нет?
Наклоняюсь к ее лицу, словно готов страстно поцеловать. Посылаю ей мысленное согласие. Кайфую от ее наивности и разгоряченного блеска в глазах, а потом равнодушно выдыхаю:
- Кофе, Бет, и только. Кофе, будь любезна.
Улыбка женщины меркнет, блеск в глазах исчезает. Она сконфуженно отходит в сторону, позволяя открыть дверь, а я откровенно ухмыляюсь над наивностью среднестатистической секретарши. Я таких красоток еб*л, что ей и не снилось.
Стучусь и без разрешения вхожу в знакомый кабинет.
Дед - заслуженный академик и по совместительству ректор университета, в котором с этого года учусь и отказывать в просьбе своему ректору - дело неблагодарное.
Дед прожил восемьдесят два года, но при своем почтенном возрасте ухитрился не впасть в маразм, наоборот порой от его тактических ходов хочется, стоя рукоплескать или свисеть. Иногда замечаю за ним талант предвидения событий.
- Привет, дед, ты не устал сидеть в подземелье? Скоро твоя драгоценная седая борода облысеет.
Смеюсь над ним и мельком оглядываю рабочий кабинет - деревянный огромный стол и порядка двадцати высоких кожаных кресел с высокой спинкой. Дед сидит ко мне лицом, поэтому его сразу замечаю.
- Доброе утро, внучок, у меня к тебе одно поручение. Даже не поручение, а личная просьба. Ты поможешь своему старику?
- О чем речь, если это в моих силах, то, разумеется, помогу.
Дед прекрасно знает, как правильно надавить и получить согласие - притвориться бедным, несчастным и старым. Вот и сейчас обзывает себя старым, чтобы его пожалели.
- Хочу тебе представить одну девушку, - дед указывает на кресло, которое спинкой повернуто ко мне, из-за этого я не заметил постороннего лица. Смотрится странно, будто гостья прячется.
Удивительно, что дед не начинает беседу с прелюдий, не спрашивает о здоровье сына и снохи, а в лоб говорит об основной цели приглашения. Вероятнее всего, особа - важная, не иначе, как голубых кровей и мне ее предлагают в качестве невесты. Внутренне щетинюсь, но деду не показываю недовольства по поводу очередной попытки родителей сродниться с кем-то из наиболее богатых и влиятельных родов.