Вот у кого было бы неплохо поучиться моим рабочим дисциплине и порядку
Ты даже не позавтракал, снова попрекнула между тем мама.
Позавтракал. И я, правда, спешу.
Так уж и позавтракал? прищурилась она подозрительно. И когда только успел? усмехнулась. Фидан только начала накрывать на стол, закончила с вполне прозрачным намёком, аккуратно тронув меня за локоть в явном намерении задать направление к столовой.
Оправдываться, да ещё и при посторонних, я точно не собирался. Хорошо, на этот раз хватило одного взгляда, и мама быстренько вспомнила о том, что я давно не ребёнок, которого необходимо опекать. Слишком часто она в последнее время забывается.
Прошу прощения. Просто я за тебя волнуюсь, ты практически не спишь и очень мало ешь, повинилась передо мной.
Развивать полемику дальше не было никакого желания, да и звонок входящего отвлёк. Номер был неизвестным, комбинация цифр непривычная.
Слушаю.
В ответ послышался сдавленный кашель. Женский. А за ним робкое, совсем тихое:
Alihan Bey прозвучало с запинкой, затем сбивчиво, на турецком и с акцентом: Меня зовут Аида Демиркан. Я дочь посла, господина Александра Демиркана.
Всё былое смело из моей головы в одночасье. С послом я познакомился двенадцать лет назад, на территории Бурдж Хаммуда. Тогда же и видел его в последний раз. Он спас мою жизнь. И я перед ним в долгу. Я дал ему слово, что обязательно расплачусь. Даже если сам буду истекать кровью, буду пребывать на пороге смерти, любой ценой, в любое время, когда бы ни возникла нужда. Долг жизни единственное, что нас связывает, после произошедшего мы не общались.
Вы меня слышите? уточнила девушка, поскольку я не ответил, занятый воспоминаниями о том, о ком шла речь.
Да, слушаю. Ваш отец в порядке? спросил, хотя уже предполагал обратное.
Иначе бы она не обратилась ко мне.
Он сказал, чтобы я позвонила вам. Сказал, что вы поможете, подтвердила мои мысли Аида. Он погиб.
Жаль
Хороший был человек.
Где вы?
Эр-Рияд.
Скоро буду.
Шесть часов спустя
Аида
Нет! Так нельзя! Остановитесь! сорвалось с моих губ, вместе с пробуждением.
Не собиралась спать, но бессонная ночь в бегах дала о себе знать, меня вырубило там же, где сидела на гостевом диванчике в кабинете отца. Снились кошмары. От этих же кошмаров я и проснулась. За окном вовсю светило солнце, а контрольно-пропускных пунктов перед посольством стало два. Второй устроили сподручные аль-Алаби. Да, вот так нагло и бессовестно, совершенно не считаясь с законами и моралью, они безнаказанно останавливали и обыскивали всех, кто входил и выходил из посольства. Самое безумное: никто их не останавливал. Местные власти будто впали в спячку, закрыв на всё глаза. Не менее обидным оказался и тот факт, что управление посольства тоже не собиралось придавать огласке происходящее, опасаясь возможной конфронтации в будущем. В общем, нафиг никому не сдалась дочь бывшего посла. Почему бывшего? Да потому что мёртвый посол уже не посол. Никто. Документальное подтверждение данному факту я получила немного позже моей первой встречи с Амиром аль-Алаби. Тогда же удалось связаться не только с тем, кому велел позвонить отец, но и с Ясминой. С ней действительно всё было в порядке, если верить её словам, женщина отправилась улаживать процедуры, связанные с нашим общим несчастьем. И единственное, что ещё напоминало о жизни господина Александра Демиркана в этих стенах временное разрешение оставаться здесь. Его лимит, к слову, тоже был не особо надёжным и долгим. Вошедшая после моего пробуждения референт отца прямо заявила об этом:
Мы держим свою позицию, как можем, однако на нас слишком давят. Сами знаете, их влияние Таким, как аль-Алаби, не отказывают, услышала я, словно дежавю. Госпожа Аида, необходимо срочно придумать выход из ситуации, иначе запнулась и не стала договаривать, опустив взгляд.
За мной приедут. И заберут отсюда. Но мне нужно ещё время, отозвалась я максимально нейтрально.
Кого старалась убедить: ту, к кому обращалась, или себя тот ещё вопрос.
Алихан обещал приехать, да.
Но успеет ли?
Боюсь, времени остаётся едва ли до конца сегодняшнего дня, вздохнула женщина, присела рядом со мной, взяла за руку. Мне очень жаль. Я соболезную вашей утрате. И всё понимаю, поверьте. Мы, правда, делаем всё, что можем. Но поймите, госпожа Демиркан, у нас тоже есть дети. И мы хотим вернуться домой, к ним, обнять их, живых и невредимых, сдавила мою ладонь, участливо взглянув мне в лицо.
А у меня в груди словно чёрная дыра образовалась. Ни вдохнуть. Ни выдохнуть. Кислород застрял в лёгких, оседая горькой тяжестью и болью. Прикосновение я разорвала. Поднялась на ноги.
Я понимаю. Всё понимаю.
Да, трусливо сбежала. За неприметную дверь у книжного шкафа, ведущую в небольшую уборную. Там, включив ледяную воду, я долго умывалась, бездумно смотрела на своё жалкое отражение, стараясь не поддаваться подступающей истерике. Хотелось всё крушить, кричать во всё горло, сойти с ума. Неимоверных усилий стоило запихнуть все эти неуместные желания куда подальше, и сосредоточиться не на себе, не на своих чувствах. Об отце тоже старалась не думать. Как и о той колючей тьме, что воцарилась в моей душе.
Очень хорошо всё понимаю, криво ухмыльнулась я своему отражению, вспомнив разговор.
Сумка с вещами была тут. От вчерашней одежды перепачканной и помятой, придающей мне вид бездомной бродяжки, я избавилась. Чёрная блуза с коротким рукавом и самые обычные брюки с завышенной талией едва ли способствовали образу завидной невесты, но хотя бы спутавшиеся растрёпанные волосы я собрала, как следует, с особой тщательностью. Простые, незаурядные действия, как ни странно, помогали обрести подобие спокойствия. Вернувшись в кабинет, я даже сумела выдавить из себя виноватую улыбку для той, кто до сих пор там находилась. А вот дальше улыбаться я перестала. Сжав ладони в кулаки, втянув в себя побольше воздуха и набравшись храбрости, я стремительно направилась на улицу, к Амиру аль-Алаби.
Тот, кто сделал всё возможное и невозможное, чтобы стать мне кровным врагом, своё дежурство перед посольством не оставил. Разве что переместился с улицы в салон машины, из которой особо не спешил выбираться при моём появлении. Впрочем, я тоже близко подходить к арабам не стала. Остановилась в двух шагах перед резными прутьями. Младший сын Валида лениво выпрямился, оказавшись на улице, и скрестил руки на груди, мрачно уставившись на меня с едва заметной усмешкой. Заговаривать первым, по всей видимости, не собирался.
Мы можем договориться, не выдержала я затянувшейся паузы и невольно поморщилась, заметив, как его люди останавливают подъехавшую машину.
В салоне находилось двое мужчина и женщина, оба мне незнакомые. Невзирая на последнее, начался допрос и досмотр.
А зачем нам договариваться, госпожа Аида? издевательски уважительно протянул Амир, взглянув в ту же сторону, куда и я смотрела. Отсюда у тебя лишь одна дорога. Как видишь, она принадлежит мне, махнул рукой на происходящий беспредел и шокированных незнакомцев. Рано или поздно, так или иначе, но ты всё равно покинешь своё убежище, а затем попадёшь прямиком в мои руки, заулыбался широко и довольно.
Меня же внутренне передёрнуло.
Какой же ты скривилась.
Какой есть, равнодушно пожал плечами. Свыкайся с этой мыслью, драгоценная моя невеста, почти жена, повторно усмехнулся. Чем скорее усвоишь, тем легче будет перенести всё остальное, что тебя ждёт в ближайшем будущем.
Вот тут я насторожилась.
И что же меня ждёт в этом твоём ближайшем будущем?
Усмешка мужчины превратилась в хищный оскал.
Выходи. Узнаешь.
Помотала головой, рефлекторно обхватив себя за плечи в защитном жесте. И тут же одёрнула себя, отвесив мысленного пинка. Нельзя показывать свою слабость. Он не должен с такой лёгкостью влиять на меня, ни в коем случае. Иначе я уже проиграла. Ещё до того, как начну сопротивляться.
Не выйду. Сперва договоримся.
Скалиться Амир перестал. Лицо преобразилось в считанное мгновение. Окаменело. Широкие плечи от пронизывающего их напряжения, казалось, стали ещё шире прежнего. А ярость, вспыхнувшая в тёмно-карих глазах, чувствовалась столь ярко и опасно, что я невольно отступила ещё на шаг назад.