Доброе утро! сонно сказала фея, сколько время?
Не дожидаясь ответа, она подвинулась, положила голову ему на грудь, её руки обвили его тело, а коленка легла на живот.
Не знаю, прошептал Иннокентий, Суббота.
Как будто и не было того разговора, не было ничего, выяснений, грусти. Вот так и лежал бы. До самой, до самой, до самой.
***
Дурак! Кеша, Господи, ты настоящий идиот! Катька сидела на стуле, закинув ногу на ногу. При этом она умудрялась одновременно кормить племянника ИннокентияСёму, который сидел у неё на коленях; успевала пить чай и тут же вникать в проблемы брата. Причём Иннокентий и не думал с ней говорить на личные темы. Просто у неё был талантрасковыривать то, что назрело.
Он молча смотрел на сестру и слушал. Она была младше его на четыре года, трое детей, муж и полный комплект бытовых удобств. Как говоритсяжизнь удалась. И теперь, когда все что нужно, она уже разузнала, наступала её очередь. А ведь Иннокентий просто пришёл поздравить ее ребенка. Принес подарок. Племяннику исполнилось три
Вот, ты скажи что нужно женщине? продолжала она свою речь. Молчишь? Женщине нужна семья! Любимый муж рядом, вот чего. А ты голову морочишь: «любитне любит». Если не уходит, значит любит. Понял? Только знаешь чего, сколько ей лет, под тридцатник, больше? Семья ей нужна, Кеша, а не этоне рыба-не мясо. Смотри, допляшешься. Развернётся в один прекрасный момент и уйдёт. К другому. Иннокентий напрягся. А ты сам-то любишь её, или так, туда-сюда, поиграться? Может ты её это, для постели держишь?
Катя, ты за языком то следи, вставил свои три копейки Иннокентий. Да, он понимал, что права Катька, конечно, права. Но сам почему-то всегда избегал поднимать вопросы с такой стороны. Никогда он не был женат, увлекалсябыло, но чтоб так разрывало грудьвпервые.
А ты за головой следи! Ага? Девка хорошая, красивая, честная. Что смотришь? Думаешь, чего она ревёт, да разговоры разговаривает? Это потому что мысли у неё правильные. Жить с мужиком вне бракаэто знаешь, как раньше считалось! Грех. Откуда знаю? Догадайся с трех раз. Иннокентий сидел, как будто его подушкой по голове огрели. С прилипчиком так.
Она мне никогда не говорила, что замуж и все такое, оправдывался Иннокентий.
И не скажет. Кеша, она у тебя живёт? Да. Ты её принял, позвал, пригласил, не знаю чего там Да. Так, дальше чего? Кто она тебе? Логику чувствуешь? Тебе-е Не ей. Иннокентий молчал. Нет, честное слово, я бы давно от такого дурака ушла. А она ещё терпит. Любит такого идиота и терпит.
***
Он бежал. Договорились поужинать в ресторане. По голосу понял, что Лея согласна и рада. После работы. Время есть. За час успею! он перепрыгивал через ступеньки в метро, петлял в потоке людей, забегал в закрывающиеся двери поезда и думал; думал про всео себе, о Лее, о Катькео её простой мудростью не по годам, о жизни.
До конца рабочего дня оставалось двадцать минут. Иннокентий стоял в толпе и ждал. Светофор заклинило, как на зло. Автомобилей не много, но они неслись так, поджигаемые внезапной свободой, будто ракеты в космос. Нервно сжимая в кармане коробочку, он погруженный в себя гадал: Что она скажет? Подумаю! Улыбнётся или посмотриттак, свысока. Хорошее колечко, красивое. Что я скажу? С чего начать? Иннокентий ушёл в свои мысли, время катастрофически утекало, а люди стояли, теснились, пожимали сзади. Вдруг позабыв обо всем вокруг, как в забытье, Иннокентий сорвался с места и бросился на ту сторону улицы в образовавшийся просвет.
Удар случился внезапно. Сначала вспышка, и все потемнело сразу. Затем тишина. А дальше, открыв глаза, он увидел Лею. Она сидела с прямой спиной, бледная и серьезная. Иннокентий обвел глазами комнатубелые стены, белый потолок, жёлтая лампа свисает сверху, как у него дома, в мансарде на пятом этаже хрущевки. Странный запах. Лекарствами. Лея молчала.
Где я? Что случилось? он попробовал приподняться, пошевелить рукой, чтоб каснуться её ладони. Не получилось. Больно. Бинты, какие-то провода. Лея. Привет.
Привет. она едва улыбнулась, даже как-то натужно. Как ты? Добегался? в её глазах сверкнула печаль. Петров, ты дурак! Ты знаешь?
Прости.
Она сидела с ним долго, пока не выгнали. Затем пришла на следующий день. Потом приходила снова и снова, сидела и смотрела на него, когда он спал, когда просыпалсясмеялась, рассказывала о лете, о том о сем, новостии Иннокентию становилось легче. Бинты постепенно сняли, перевели из тяжёлой в общую. Прошёл почти месяц, как он валялся в больнице. Врач приходил, щупал пульс, заглядывал в глаза и говорил: «Ещё повезло. Чудом выжил. А могло быть и хуже В рубашке родился»
Да, уж, в рубашке, думал везунчик. Лежал и с грустью смотрел на ноги. Одна осталась. «Другую пришлось отнятьсказал доктор, Хорошо, хоть, не выше колена. Главное жив».
Ленивой чередой текли больничные дни. Время шло к выписке и накануне вновь пришла Леяпринесла фрукты, рассказала новости. Иннокентий ее обрадовал, что скоро домой, она смеялась, гладила его по руке и вдруг, подумав о чем-то, стала серьезной, точь-в-точь как туча закрыла солнце.
Петров, я уезжаю!
Иннокентий смотрел ей в глаза и пытался найти ответ на свой беззвучный вопрос. Лея молчала. Спокойное, расслабленное лицо не выражало никаких эмоций.
«Ты хочешь уйти?» рвался вопрос наружу.
Куда? спросил он тихо, выдержав паузу.
К отцу! Помнишь, я рассказывала, у меня, у папы бизнес в Норвегии. Он уже, как год периодически меня зовет к себе работать. А я все сопротивляюсь. Знаешь, упрямство.
На ее лице появилась мягкая улыбка. Иннокентий помнил о ее отце. Он занимался какими-то природными материалами. Крутой мужиккак тогда он подумал, услышав впервые о нем от Леи.
На долго?
Не знаю. Как пойдет. Может год, может меньше. Иннокентий молчал. Его лицо подернулось мрачной грустью. Может денег заработаю для нас, добавила Лея и коснулась ладонью бедра Иннокентия.
Для нас? пытался съязвить Петров. Лея молчала. Когда уезжаешь?
Самолет сегодня ночью.
Сегодня? Иннокентий попытался сесть на кровати. Внутри его кипели эмоции. Но Лея его остановила, коснулась ладонью груди, наклонилась и поцеловала в щеку.
Все будет хорошо! Мне пора! Ты выздоравливай.
Она встала, сдержанно улыбнулась и, оглянувшись в дверях, вышла из палаты, оставив Петрова без ответов на пугающие его самого вопросы.
Глава 4. Кладбище бумажных самолетиков
Иннокентий лежал на диване. Глядя в окно и поигрывая желваками на скулах, он пальцами левой руки нервно крутил угольный карандаш. В правой держал самолётик. На остром крыле красивым наклонным почерком написано имя: Лея. С тех пор, как она уехала, Иннокентий почти не выходил из дома. Работал в мастерской мало: какие-то заказы от старых клиентов, случались продажи его работ на выставках, но это не много, такподдержать штаны. И то хорошо. А однажды раздался звонок в дверь. На пороге стояли двое парнейпредставились Алексей и Костя. Как оказалось, Лея дала им адрес. Узнав, что у него есть её портреты, дюже заинтересовались тем самыму озера, где Лея со скрипкой в образе феи. Иннокентий их пригласил внутрь, посидели, поговорили. Конечно, портрет отдавать он не стал, да Костя (похоже ему интересней было) особо и не настаивал. Он предложил Иннокентию поработать с нимотрисовывать вещи, костюмы для его персонажей придумывать. Обещал платить.
«Забавный пареньподумал тогда Иннокентий о нем. А этот, глядя на Алексея, вполне мог за ней бы ухлестывать. Хлыщ».
Дни снова тянулись один за другим, сливаясь в одну, постоянно звучащую ноту. Иннокентий сидел дома, смотрел в окно и, казалось ему, что и не окно это вовсе, а просто картина с постоянно меняющимся унылым сюжетом.
Иннокентий поднял руку и самолётик с именем прекрасной эльфийки плавно спикировал в дальний угол комнаты. Рядом запищал телефон. Открыв, он просмотрел сообщение в Whats App.
Лея: «Привет. Как дела? Мы в Брюггене)»
«Хорошо, поздравляю!» подумал он.
После отъезда Лея писала часто. Сначала. Почти каждый день. А дальше все реже, два, может три раза в неделю.